Росс Томас - Если не сможешь быть умничкой

• Название: Если не сможешь быть умничкой
• Автор: Росс Томас
• Издательство: Morrow
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1973

Богатый и влиятельный некогда сенатор, ушедший в отставку не дожидаясь предъявления обвинений во взяточничестве, казалось бы исчез уже из новостей. Но популярный газетный обозреватель пристально следит за ним, особенно после неожиданного убийства, жертвой которого стала дочь сенатора. Он нанимает Дика «Декатура» Лукаса для расследования и сбора материала…

---

За ланчем в ресторанчике Пола Янга на Коннектикут Авеню я рассказал Френку Сайзу много занимательного о себе — кроме, конечно, своего тайного замысла использовать часть оплаченных им рабочих часов по своему усмотрению. Обедали мы втроем — он, я и его секретарша Мейбл Зингер. Платил, само собой, Френк.

Сайзу этой весной должно было стукнуть 46 лет. Он был единоличным собственником и автором ежедневной новостной колонки, которую приобретали более чем 850 ежедневных и еженедельных газет по всей Америке, Канаде и, насколько мне известно, в мире.

Колонка славилась фирменным сайзовским стилем — в духе «это что ж такое творится-то!» Сайз, безусловно, свято верил, что звон от его колонок разносится из Вашингтона подобно громовым раскатам… На самом деле они, пожалуй, больше напоминали кудлыкание старого индюка, который только что почуял поблизости лису. Тем не менее он мог одним абзацем разрушать репутации, и были люди, которые видели в них причину по крайней мере 2 самоубийств.

Но вообще-то во внешности «человека, которого боится весь Вашингтон» не было ничего особо примечательного. Вполне рядовое лицо — если не считать глаз; не было в нем ничего такого, что отличало бы его от любого другого лица во главе вторничного стола за полуденным ланчем. Широкий, ухмыляющийся рот; большая челюсть, над которой алели толстые щеки; удивительно тонкий нос и изящные маленькие ушки, обрамленные тем немногим, что осталось от его шевелюры.

Прочие части его тела и подавно не впечатляли. Все выглядело мягким и дряблым — особенно брюхо, которое перекатывалось туда-сюда над ремнем и свешивалось вниз, словно выглядывало местечко, куда бы упасть.

Но глаза его ясно говорили, что им нет дела до того, какое впечатление производит его живот. Его лысина. Его узкие плечи и сутулая спина. Если бы презрение имело цвет, оно имело бы такой вот оттенок седины, как его глаза — тусклые, холодные, отдающие серым блеском полированного гранита под зимним дождем. Эти глаза как будто уже оценили мир и нашли его дешевым и низкопробным местечком, заполненным весьма непрезентабельными жильцами… которые к тому же постоянно запаздывают с арендной платой.

«Что ж, вам пришлось чертовски много пережить за эти 12 лет, не так ли?» — спросил Сайз, ловко подцепив вилкой кусок картофеля и отправив его в рот. Это пробудило во мне голод. Уже три года я не ел жареную картошку. В отличие от Сайза, во мне еще оставалась толика тщеславия.

— Ну, все было не так уж плохо, — ответил я. — Вдоволь попутешествовал по свету.

Я сделал третий глоток от собственного ланча, который состоял из шеф-салата и неразбавленного мартини. «Заказать, что ли, еще бокальчик? — подумал я. — Или это будет слишком для собеседования с будущим работодателем?» Френк Сайз казался человеком непьющим, но, по счастью, Мейбл меня поддержала.

— Я бы хотела заказать еще выпивки, — сказала она. — Как ты?

— Конечно, он не откажется, — сказал Сайз. — Вы, так сказать, не прочь иной раз пропустить стаканчик, не так ли, мистер Лукас?

— Ну да… Иной раз.

— Закажите еще выпить, Мейбл, и дайте мне материалы, что вы принесли с собой.

Если вы ведете колонку, которую половина нации ежеутренне читает сразу вслед за спортивной страничкой, вы можете не беспокоиться насчет качества обслуживания в ресторанах. Мейбл Зингер только приподняла голову, как официант со взглядом спаниеля уже изогнулся у ее локтя в готовности услужить. Она заказала «Манхеттен» для себя и мартини для меня. Потом нагнулась и достала изящный кожаный кейс на молнии, извлекла оттуда овсяного цвета папку и передала Сайзу.

— Как вас зовут, мистер Лукас? — спросил он.

— Мистер Лукас.

— Я не о том. Разве вас зовут не Декатур?

— Так звала меня моя мама. Почти для всех прочих я — просто Дик.

— Это так по-студенчески, — вставила Мейбл Зингер. — И я как-то ездила с Диком в Огайо. Меня тогда звали Фитой; Фита Гем. Спору нет, конечно — ничего уж не осталось от тех времен! Бог мой, как давно это было…

Я прикинул — это должно было быть лет 16 назад. Мейбл — рослая, сильная женщина; студенткой, значит, была такая же — здоровая, «кровь с молоком»… Этакая сообразительная, дерзкая девица, затейница, вот только до свиданий с мальчиками все как-то дело не доходит… пока, наконец, сестрички по Университетскому женскому клубу не дают денег одному малому из баскетбольной команды, чтоб поработал с недотрогой как следует.

В свои 37–38 Мейбл все еще оставалась «мисс», незамужней. У нее была репутация лучшего и самого высокооплачиваемого личного секретаря в Вашингтоне. Я знал, что Правительство Соединенных Штатов периодически предпринимало попытки нанять ее на работу — но, увы, каждый раз убеждалось, что пока не может себе этого позволить.

— Так вы, стало быть, могли бы поработать и для нас, да? — спросил Сайз, листая папку, которую ему вручила Мейбл.

— Да как сказать? — ответил я. — Мы ведь еще не говорили о жаловании.

— Мы подойдем к этому, — сказал он. — Вот здесь сказано, что вам — 35 лет, и вы разведены. Ваша бывшая жена вышла замуж вторично. Общих детей у вас не было. У вас неплохой кредитный рейтинг; кое-кто из ваших соседей считает, что вы слишком много пьете, а ваша нравственность оставляет желать лучшего; и еще, вы принадлежите к таким весьма занятным организациям, как «Флейта Сакко и Ванцетти» и «Общество походных горнистов».

— Откуда вы все это взяли? — спросил я.

— Вот отсюда, — ответил Сайз, шлепая на стол овсяного цвета папку.

— И что ж это, черт возьми, такое?

— Ваше досье из ФБР.

— Ни фига себе!

— Удивлены, что у меня есть такое?

Я покачал головой.

— Нет. При вашей работе у вас там должно быть чертовски много ушей.

— Но вам это тем не менее не по душе, не так ли?

— Я вообще не люблю все это, — сказал я. — ФБР собирает разный мусор. Причем не сортирует его, а только подгребает к себе — а потом сидит на нем, пока он не начинает совсем уж откровенно смердеть.

— Согласен, — сказал Сайз. — То же самое я уже писал в своей колонке. Множество раз. Но когда мне надо кого-то нанять, я пользуюсь их данными. Это экономит массу времени и денег. Рекомендации и гроша ломаного не стоят! Вы ведь не внесете в список рекомендателей человека, если не уверены, что он скажет о вас что-то хорошее?

— Пожалуй, нет.

— Вот поэтому я и использую данные ФБР.

— Вы можете получить досье на любого?

— Да, практически на кого угодно.

— Это, должно быть, удобно.

— Я не держу их дома у изголовья кровати, чтобы читать на ночь, как, говорят, делал Линдон Джонсон.[5] Просто использую, когда мой интеллектуальный нюх подсказывает: история того стоит.

— Хм… Интеллектуальный нюх?

— Вы не считаете его непогрешимым? Я имею в виду — мой нюх?

— Не думаю, что такой вообще бывает.

— А что скажете о своем собственном?

— То же самое.

— Но поступаете вы так, как он вам подсказывает.

— Несомненно.

— Ну, вот видите, — заключил Сайз. — Так и я строю свою жизнь. По мере того, что ему удается учуять.

Официант принес выпивку, и я, готовясь нырнуть дальше в глубь этических рассуждений, сделал хороший глоток. Не думаю, что Френк Сайз был бы в состоянии понять, о чем я собирался потолковать. По правде говоря, не уверен, что мне и самому это удалось бы…

— Почему бы вам не поговорить о работе? — вмешалась Мейбл. — Френк, ведь Вы для этого и пригласили его на ланч.

Френк Сайз усмехнулся, и это была славная усмешка девятилетнего озорника, наклеенная поверх обвисшего лица пожилого мужчины. Она была бы очаровательна, если бы не глаза. В глазах не было и грамма веселья.

— О’кей! — сказал он. — Давайте вначале о деньгах. Вы ведь не возражаете против разговора о деньгах, Дик?

— Это моя любимая тема, — ответил я, гадая, сколько баксов сулит мне столь дружеское обращение по имени.

— Работа будет стоить 22 тысячи долларов в год. Это примерно соответствует тому, сколько в этом городке реально зарабатывает самый высокооплачиваемый репортер.

— Я в этом городке — самый высокооплачиваемый историк, и я сейчас зарабатываю 28 тысяч в год.

— Я знаю, сколько вы зарабатываете, — сказал он. — Я не могу платить 28 тысяч. Но я подкину кое-что сверху — из того, что вы сегодня не получаете. Я могу предложить не требующий взносов пенсионный план. Настанет ведь и такой день, когда вам понадобится пенсия.

— Вы говорите точь-в-точь как Ларри Каллан…

— Наш общий друг, — подтвердил Сайз. — Он и помог мне все это устроить. Он сказал, что для вас это будет аналогично дополнительным двум тысячам в год.

— И что еще вы кладете на бочку?

— Участие в прибылях.

Он повернулся к Мейбл.

— Сколько тебе это принесло в прошлом году?