Росс Томас - Если не сможешь быть умничкой

• Название: Если не сможешь быть умничкой
• Автор: Росс Томас
• Издательство: Morrow
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1973

Богатый и влиятельный некогда сенатор, ушедший в отставку не дожидаясь предъявления обвинений во взяточничестве, казалось бы исчез уже из новостей. Но популярный газетный обозреватель пристально следит за ним, особенно после неожиданного убийства, жертвой которого стала дочь сенатора. Он нанимает Дика «Декатура» Лукаса для расследования и сбора материала…

---

— И что еще вы кладете на бочку?

— Участие в прибылях.

Он повернулся к Мейбл.

— Сколько тебе это принесло в прошлом году?

— Порядка двух тысяч. Может, чуть больше.

— Чудесно! — сказал Сайз. — Это уже около четырех. Больничная страховка. Раз уж мне все равно приходится за это платить, я выбираю самый лучший вариант. Будет выходить что-то типа плюс тридцатки-сороковника в месяц. Вот вам и еще порядка четырех сотен на бочку.

— Продолжайте, я весь внимание!

— Бонусы. Ежегодных бонусов типа «за хорошую работу» я не плачу. Я, черт возьми, ничего другого и не жду. Но я выплачиваю премии за дьявольски хорошую работу, за работу высочайшего класса! И это, смею уверить, жирный кусок.

— И сколько калорий в этом жирном куске?

— Достаточно для того, чтобы глупая улыбка неделю не сходила с лица.

— Мы все — одна дружная семья, — вставила Мейбл Зингер.

— Счастливые как слоны, — продолжил Сайз. — Людей у меня немного. Шесть репортеров, вот, Мейбл и я. Бухгалтеров и юристов я не считаю, это так, обслуга. У меня есть только парочка правил, но вам стоит их выслушать внимательно. Во-первых, я не принимаю извинений. Причины — да! А от извинений у меня страшная изжога. Второе: когда я говорю «вы уволены», это означает, что через минуту вы у меня уже не работаете. Не через месяц, не через неделю, не через день — через минуту! И вы вправе уйти таким же образом. По этому поводу некоторые склонны поднимать вой насчет охраны труда, трудового законодательства и так далее, но я это так не воспринимаю. Если вы чертовски классный работник, я буду дурак, если выгоню вас. Но я буду еще большим дураком, если стану держать того, кто гонит полную лажу. Что касается посредственностей, то о них я вообще не беспокоюсь: такие ко мне не приходят.

— И что же я должен буду делать, если пойду к вам работать?

— Да, это вопрос, над которым я раздумывал довольно долго, — ответил Сайз. — Понимаете… Время от времени бывает так, что новость не кончается. Вот я услышал какую-то историю, дал ее в одной-двух колонках… Ну, или, допустим, в трех-четырех колонках — и все. Но ведь то, что я использовал при этом — это только верхушка айсберга! Осталось еще много всякого, чертовски много — но тут уже на подходе другая новость, и приходится переключаться на нее. Я кручусь в этом чертовом бизнесе с бешеной конкуренцией, как белка в колесе, семь дней в неделю, 365 дней в году. Снимаю сливки, скачу по верхам. А я бы хотел добираться до сути! Но это требует копания, солидного, основательного копания. Вы понимаете, о чем я.

— Немного приходилось заниматься чем-то подобным, — сказал я.

— Угу! Я видел некоторые ваши отчеты.

— Я помню один, который вы ухитрились раздобыть. Он был весь покрыт штампами «совершенно секретно», и министерству юстиции было чертовски любопытно узнать, как же он к вам попал?

Сайз ухмыльнулся:

— Пожалуй, в тот раз мне не стоило вам верить.

— Пожалуй, не стоило бы.

— Бывает, мы раскапываем какую-нибудь сложную историю, а она требует много времени и усилий — гораздо больше, чем можно себе позволить при таком штатном составе и при необходимости заполнять Рубрику семь дней в неделю! Думаю, вам понятно теперь, что это не дает мне покоя?

Он произнес «Рубрику» так, что это прозвучало как «бездонную бочку». Думаю, так оно и было.

— Интересно вам это? — спросил он.

Я допил свой мартини. «Да знаю я, о чем ты на самом деле спрашиваешь! — подумал я. — Интересно ли мне помогать тебе гнаться за Пулитцеровской премией?» Сайза три раза номинировали на Пулитцеровскую премию, и три раза он пролетал мимо кассы. То жюри считало, что в писаниях Сайза слишком много хитрости и недостаточно мастерства. То — что в них избыток полуночных «стрелок» и похищенных досье — вместо систематического, солидного, степенного репортажа. А один раз, что было для Сайза совсем уж невыносимо, они сочли, что при сборе материалов для своих историй Сайз пользуется … гм! гм!.. весьма сомнительными методами. Попросту говоря, если не удается никак иначе, бодро ворует новости. Или пользуется украденным.

— Мне это интересно, — сказал я.

— И когда вы можете выйти на работу?

Я немного подумал.

— На следующей неделе. Они будут рады от меня избавиться.

— Мы даже можем слегка отрекламировать это в колонке!

— Можете дать рекламку и мне — в письменном виде, — сказал я.

— Видала, Мейбл? — спросил Сайз. — Этот парень — наш человек!

Мейбл кивнула.

— Думаю, он получит от Вас официальное приглашение на работу сегодня ближе к вечеру.

— А может, прогуляетесь вместе с нами в контору? — предложил Сайз. — Заодно дадите Мейбл всю эту лабуду типа вашего номера социального страхования… А я посвящу вас в перипетии той истории, которой вам предстоит заняться.

— Перипетии относительно кого?

— Экс-сенатора Эймса.

— Боже!

— В чем дело?

— Пустяки! — ответил я. — Просто я не думал, что можно распять кого-то дважды.

Сайз ухмыльнулся.

— О! Еще как!

Глава третья

Путь на Голгофу Роберта Эймса, бывшего сенатора от штата Индиана, члена Демократической партии, начался примерно семь месяцев назад, в пасмурный ноябрьский день. В тот день он поднялся на сенатскую трибуну и полчаса смертельно утомлял четырех присутствовавших при сем сенаторов отменно занудными и скучными рассуждениями по поводу того, как хорошо будет для всех, если некий небольшой конгломерат под названием «Анакостия Корпорейшн» осуществит свое намерение поглотить очередную жертву под названием «Канадо-Американские горные месторождения».

На следующий день некая лоббистская фирма из Вашингтона авиапочтой разослала вырезки из «Журнала Конгресса» с речью сенатора по всем заинтересованным акционерам. Пару недель спустя «Анакостия Корпорейшн» проглотила-таки «Канадско-Американские горные месторождения», даже не поперхнувшись.

На Рождество в колонке Френка Сайза появилось сообщение о том, что имеются неопровержимые доказательства получения сенатором от штата Индиана 50 тыс. долларов от Вашингтонской лоббистской фирмы — за «нужное» выступление. Сайз назвал это взяткой и заявил, что у него есть серийные номера некоторой части использованных при ее передаче стодолларовых аккредитивов. Он писал, что 20 из них проследовали со счета в Риггз-банке, где держит счета лоббистская фирма, на личный счет сенатора в Первом Национальном Банке Вашингтона. Судьбу остальных денег из 50 тыс. отследить не удалось.

Прочие газеты и телеграфные агентства подхватили новость, и целая свора репортеров с заливистым лаем бросилась по следу. Они заинтересовались обстоятельствами захвата «Кан. — Ам. Горных месторождений» и выяснили, что имел место тот самый случай, когда компания с множеством ликвидных активов сама платит за их передачу в чужие руки — от чего страдают все, за исключением пары-тройки ключевых акционеров.

История начала набирать обороты и обрастать всякими подробностями. В итоге в январе, когда обе палаты Конгресса вновь собрались на сессию, Сенат с большой неохотой решил провести слушания по вопросу нарушения этических норм одним из своих членов. Была определена дата, но Роберт Эймс, не дожидаясь их начала, сложил с себя полномочия сенатора. Так, после 5 лет и 4 дней службы он досрочно покинул то, что некоторые называют «самым элитарным клубом в мире». Министерство Юстиции две недели прокашливалось, а потом объявило, что для возбуждения уголовного дела недостаточно оснований. Еще два дня спустя Эймс ушел от своей жены-миллионерши и обосновался в уютном домике вместе с 27-летней блондинкой. Блондинка до того работала по найму в той самой лоббистской конторе, которой и приписывали дачу взятки. Самому сенатору Эймсу как раз недавно стукнуло 52.

— Это труп, — сказал я. — Его только почему-то забыли похоронить.

Сайз покачал головой.

— В этом деле скрыто гораздо больше.

— Что же?

— Первое: зачем ему эта взятка в 50 тысяч? У него хватает своих денег. Жена вручила ему миллион долларов как подарок к сорокалетию.

— Возможно, он уже все потратил?

— Нет, у него еще много чего остается. Таким образом, если ему были не нужны деньги — зачем он брал взятку?

— Возможно, он не брал.

— Чепуха! Он взял ее.

Я огляделся в офисе. Он не поражал размерами, подходящими для национальной знаменитости стоимостью 3000 баксов за одно выступление, — и то, если его удается втиснуть в жесткий график. Это были апартаменты по адресу 1700, Пенсильвания Авеню, буквально в квартале от Белого дома. Шестой этаж сравнительно нового здания, некогда имевшего на крыше зеленую лужайку — до тех пор, пока она не стала протекать на жильцов снизу. Мэйбл Зингер сторожила вход в Сайзов кабинет. Слева от нее располагался крошечный загончик, в котором трудились шестеро репортеров. Кабинет Сайза был сразу за нею. На полу — зеленое нейлоновое покрытие, на нем — коричневый письменный стол, обитый, похоже, шпоном орехового дерева. Шесть стульев с прямыми спинками, покрытые зеленым же пластиком. На одном из них сижу я. Еще в комнате — несколько портьер цвета бутылочного стекла и пишущая машинка на металлической подставке.