Игорь Ковальчук - Северянин

• Название: Северянин
• Автор: Игорь Ковальчук
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-99942-0094-0

Молодой сподвижник Рольфа, первого герцога Нормандского, викинг по имени Агнар неосторожно позволяет увлечь себя в Страну Альвов. Он позабыл о том, что нельзя принимать ни гостеприимства альвов, ни их пищи и питья, ни любви их женщин. Слишком поздно он понял, что в свое родное время ему не вернуться. Вырвавшись из волшебной страны, викинг оказывается в мире древних кельтов, за много столетий до Рождества Христова. Здесь, под гнетом местных законов и традиций, ему предстоит проложить свой путь. Долго ли смогут даже сильнейшие из друидов держать в плену вольнолюбивого северянина?..

---

Старейший из селян вместе со своими женами принес и расстелил на траве огромную скатерть. Поразительно, откуда мог взяться такой большой цельный кусок полотна, да еще шириной в три локтя, не меньше. Похоже, специально для него ставили огромный ткацкий стан, ткали всем селом, а потом еще и расшивали вместе – вышивка, украшающая края полотна, поразила молодого мастера своей яркостью и свежестью. Он уважал чужое мастерство.

Женщины поставили на этот импровизированный «стол» угощение. При виде лакомств – масла, соленого и сладкого сыра, меда, медовых лепешек, откуда-то взявшихся яблок и орехов, видимо, сохранившихся с прошлого года – у Агнара потекли слюнки. Однако никто не приступал к еде, все чего-то ждали.

Закончившие плести венки девушки надели их на голову и, взявшись за руки, запели. Сначала негромко, старательно выводя затейливую мелодию слабенькими, но довольно чистыми голосами, потом запели увереннее. Скандинав не сразу заметил, когда к голосам девушек присоединились более низкие и более сильные голоса женщин. Они – и замужние, и вдовы, и разведенные, – к его неподдельному удивлению оказалось, что среди женщин белгов есть и такие, – отделились от мужчин и пошли в сторону леса; мужчины последовали за ними.

Поколебавшись, викинг зашагал следом, хотя скатерть и угощения на ней манили его необычайно.

Он шел, невольно замечая, как мужчины разглядывают идущих впереди женщин; можно было подумать, что женщины именно затем и шли впереди, чтоб дать возможность мужчинам их разглядывать. Через некоторое время, когда Нихасса, на миг оглянувшись, одарила его задорным вызывающим взглядом, викинг сделал вывод, что был прав. «Праздник обещает быть интересным», – подумал он, невольно отвечая девушке улыбкой.

Тот момент, когда в пение женщин вмешались мужские голоса, причем не тех мужчин, рядом с которыми шагал Агнар, а каких-то других, идущих впереди, в гуще леса, скандинав тоже пропустил. Голоса были как на подбор, они звучали, будто струны хорошо настроенного инструмента. Чем дальше, тем они становились громче, и когда викинг вышел на огромную поляну на вершине холма, хор пел настолько слаженно и прекрасно, что увлек и его, не самого большого любителя песнопений. Ему случалось присутствовать при христианских богослужениях, когда, подбадриваемые гулким соборным эхом, славу Благому Богу пели целые хоры из полсотни и более голосов, однако он никогда не наслаждался музыкой так, как теперь.

Поляна была полна народу, и не только селян. Молодые и зрелые мужчины в длинных, до земли, одеяниях, – скандинав уже знал, это все были друиды: в белом – полноправные, в зеленом и синем – еще нет, – пели и играли на музыкальных инструментах. Их музыка была не просто развлечением и весельем, это была подлинная молитва и подлинное таинство. Среди них молодой мастер заметил и старика, который обрек его жить пленником в селении и кольце полей вокруг него. Его широкие одежды сияли белоснежной чистотой, покрывало на голове придерживал широкий золотой венец, на груди лежала огромная золотая гривна, литая и, должно быть, очень тяжелая. Он опирался на посох и чего-то ждал; викинг его не заинтересовал, на него друид даже не взглянул.

Хор смолк, девушки отступили за плечи мужчин, затихла и мелодия. Старик в белом передач посох стоящему рядом с ним ученику, выступил вперед, поднял сухие, тонкие в запястьях руки – белоснежные широкие рукава, будто крылья птицы, зашуршали в воздухе и упали вниз. Блеснули алым камни в золотых браслетах. Друид заговорил на том самом старом наречии, которое Агнар не мог понять. Несколько фраз, взмах руки – и мужчины в длинных зеленых и синих одеяниях расступились, открыв глазам огромную поленницу аккуратно сложенных бревен. Сложены они были со знанием дела – так, чтоб воздух свободно проходил между стволами и помогал огню вцепляться в дерево.

Старик наклонился, вынул из складок одежды кремень, короткий металлический брусок – огниво, а также кусок сухого трута, древесного гриба. Два удара – и искра перескочила на трут, а потом и на сухую хвою, уложенную в основании костра. Огонь жадно вгрызся в предложенное ему угощение. Друид обошел огромную деревянную конструкцию и при помощи того же кремня и огнива поджег ее с другой стороны.

Буквально в мгновение ока пламя разрослось и охватило основание поленницы, взметнулось к небу. Произошло это настолько быстро, что Агнар, тоже неплохо умевший разводить костер при помощи осколка камня и куска железа, и знавший в этом деле толк, заподозрил здесь волшебство. Селяне и друиды одинаковым жестом вскинули руки к небу и запели что-то: звучно, почти на одной ноте, певуче и коротко. Старик-друид поднял руку в благословляющем жесте, и девушки устремились к мужчинам, снимая с себя венки.

Нихасса подбежала к викингу с торопливостью, которая изумила его, протянула ему венок, и молодой мастер нагнул голову, чтоб девушка могла сама надеть его ему. Длинные пряди травы, вплетенной в цветочное украшение, пощекотали Агнару щеку, а вслед за тем к его груди приникло жаркое девичье тело.

– Пойдем? – прошептала она.

– Куда? Угощаться?

– И это тоже…

– А как же обряды? Все, что ли?

– Нет. Весь праздник – это один длинный обряд. А что происходит в священной роще – никому, кроме друидов, не известно. Идем, играть и петь будут до самого утра.

– Тогда мы все успеем – и потанцевать, и угоститься.

Нихасса снова прижалась к нему и настойчиво посмотрела на него. Глаза у нее были ласковые и покорные.

– Ты хочешь сначала поесть? Давай поедим. Идем, из печи уже, наверное, вынули свежие хлеба и булочки.

– Кто же пек хлеб, если все были здесь. У костра? Или не все?

– Пекли пикты, – она слегка поморщилась, чтоб показать, насколько низко положение рабов из смуглого низкорослого северного племени по сравнению с ее соотечественниками.

– Вы берете рабов в северных племенах? – удивился Агнар. – Ваши мужчины так далеко ходят в походы?

– Наши мужчины бываю всюду. Но этих рабов моему отцу отдал его троюродный брат. Он с семейством обосновался у Мышиного носа (так называется мыс далеко на севере), и выменял у отца за три отличных бычка и корову трех пиктов с женами. Они хорошо работают.

– И вы не отпускаете их повеселиться? – спросил викинг, неодобрительно качая головой. В его семье было принято, что рабы, если они заслуживали отдых своим отличным трудом, имели возможность расслабиться, как и все остальные.

– Отпускаем, когда их помощь не нужна. Да и сегодня они потанцуют – когда закончат печь последнюю порцию лакомств.

– А мясо они будут жарить?

– Нет, конечно. В этот день едят только лакомства, хлеб и фрукты. Будет каша и овощи, а еще немного рыбы. И много-много пива, меда и эля! Будет здорово.

– Надеюсь, – пробормотал скандинав.

Селяне сбросили плащи, и под солнцем засверкали разноцветные одежды. Яркость и чистота красок поражали – за подобные ткани на рынках, которые помнил Агнар, платили много серебра. Здесь же в этих тканях, весьма тонких и отлично сотканных – он, как любой скандинав, отлично разбирался в товаре; умение торговать ценилось почти так же высоко, как умение драться, – щеголяли даже дети, а уж к восхитительным, тонким и богатым вышивкам он почти привык.

Когда он с Нихассой вернулся на луг, – большинство белгов шли следом, неся факелы, зажженные от большого костра, – оказалось, что туда уже принесли горячие булки и хлебы, только и ждущие, чтоб их разрезали. Она потянула его к тому месту, где им обоим следовало сидеть, и поспешила налить меда в его деревянную кружку. Казалось, ей доставляет огромное удовольствие демонстрировать достаток и щедрость своего семейства.

«Хвастайся не праздничным столом, а каждодневным!» – вспомнил скандинав. Так любил говорить его дядя, и в его словах была скрыта истина. На праздник самый бедный селянин старается уставить свой стол как можно большим количеством яств – иначе нельзя, а то и на следующий год не будет удачи. А вот то, что он ест каждый день, правдиво говорит о его достатке, либо же отсутствии такового.

Правда, в этом селе не могли пожаловаться на недостаток – здесь и в обычные дни кормили пусть без изысков, но щедро. А уж праздничный-то стол вообще поражал воображение. «Подожди, – прошептала ему Нихасса, подсовывая кусочки медового печенья, – увидишь, как вкусно накормят на Альбан Эффине!» – и осеклась.

– Что будет на Альбан Эффине? – спросил он, жуя.

– Ну… Это праздник Дуба, – неуверенно начала она – В этот день в селении гасят все огни, и мужчины идут добывать огонь из дерева, как делали и сами боги. А потом все прыгают через костры или между двумя кострами, и поют по очереди, и собирают священные растения, и проводят обряды вдохновения… И, конечно, всех ждут танцы и угощения. Для этого дня отец обязательно режет одного бычка…

– Откуда такая неуверенность? Ты думаешь, меня не допустят до празднования?