Инга Берристер - Обеты любви

• Название: Обеты любви
• Автор: Инга Берристер
• Жанр: Короткие любовные романы

Полюбить легче, чем разлюбить, уверена Констанс и потому тщательно оберегает свое одиночество, надеясь, впрочем, когда-нибудь создать семью с мужчиной, с которым ее будет связывать больше дружба, чем любовь. Ведь так гораздо спокойнее и, в случае расставания, не будет очень больно. Однако, встретив Мэтта, девушка убеждается, что невозможно застраховаться от всего на свете, ведь жизнь не таблица умножения, где дважды два – всегда четыре.

---

– Что с тобой? – спросил Мэтт, поднимая голову и заглядывая Констанс в глаза. – Я сказал что-то не то? Шокировал тебя?

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда в чем же дело?

Острое желание пронзило Констанс. Она поняла: неважно, что будет потом, неважно, какую цену ей придется заплатить в будущем, но сейчас она просто не в состоянии, да и не хочет отказаться от любви Мэтта.

Даже если им движет одно лишь физическое влечение, один лишь секс? Констанс тут же выбросила эту мысль из головы, заставила умолкнуть все свои сомнения.

– Но вначале… я хочу видеть тебя. И ласкать тебя… – Она смущенно запнулась.

Мэтт, внимательно посмотрев на нее, тихо попросил:

– Дай мне свою руку.

Она протянула дрожащую ладонь, которая тут же неловко напряглась, когда Мэтт положил ее на полотенце, опоясывающее его бедра. Осмелев, Констанс сдернула полотенце и залюбовалась обещавшей неземное наслаждение плотью Мэтта.

– Смотри и ласкай, сколько хочешь, – хрипло сказал он, – только позволь и мне делать то же самое.

Он обнял ее и стал целовать – торопливо, страстно. Констанс раньше казалось, что такая всепожирающая страсть – выдумка авторов любовных романов, склонных к гиперболам. Но теперь она сама испытала это и с не меньшим пылом отвечала на ласки Мэтта.

7

– Конни, милая.

Констанс открыла глаза. Она лежала в объятиях Мэтта, положив голову ему на плечо. Его рука покоилась на ее талии.

Она прерывисто дышала, все еще находясь во власти столь острого физического наслаждения, что становилось даже немного страшно.

Раньше Констанс казалось, что она уже все знает о возможностях своего тела, все его порывы и желания. Но Мэтт сумел доказать, насколько далеки от истины ее представления о себе.

Мэтт отвел со лба Констанс пряди волос и нежно посмотрел на нее.

– Мне… мне нужно на работу, – пробормотала она.

Мэтт почему-то развеселился.

– Если судить по тому, как тяжело ты дышишь, ты уже достаточно поработала, – нежно поддразнил он и вдруг спросил: – Ты хоть представляешь, как я хочу тебя опять?

– Покажи мне как, – прошептала Констанс.

Удивительно, но она хотела того же, и, когда Мэтт начал ласкать ее, Констанс окатила теплая волна возбуждения. Любовная игра уже не имела того жадного и нетерпеливого оттенка, как в первый раз, но доставляла обоим не меньшее наслаждение. Констанс, изнемогая от нежности, которую дарил ей Мэтт прикосновениями своих губ и рук, предвкушала момент, когда он проникнет в ее лоно и они снова станут единым целым.

Подумать только, я собиралась лишить и себя, и Мэтта этой прекрасной близости, этого полного слияния душ и тел, этой любви!

Ее рука, гладившая спину Мэтта, вдруг застыла.

Любовь. Так я назвала то, что между нами происходит. А он? В его ласках есть все, что я мечтала получить от мужчины, но Мэтт еще ни разу не сказал, что любит меня. Однако и я не говорила ему этого.

Губы и язык Мэтта теперь ласкали живот Констанс, волнующе медленно опускаясь все ниже, и растущее желание лишило ее способности рассуждать.

Потом Констанс уснула в его объятиях, и во сне на ее губах играла удовлетворенная улыбка.

Мэтт долго смотрел на спящую Констанс, затем нежно поцеловал ее в висок. Он еще не встречал такой женщины. Мэтт дожил до тридцати лет, не желая связывать себя обязательствами, не позволяя себе любить по-настоящему. Многие его друзья рано вступили в брак, и большинство этих супружеских союзов быстро распалось. Мэтт считал, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки на своих. Себя он явно относил к категории первых.

Но теперь… теперь все было по-другому. С этой девушкой, которую его любовь превратила в женщину, он был готов связать себя любым обязательством. Но готова ли она к тому же? Мэтт с самого начала почувствовал, что она испытывает к нему физическое влечение, но боится этого. Однако хотеть кого-то и любить – разные вещи.

Услышав, как зазвонил установленный в соседней комнате телефон, Мэтт осторожно выпустил Констанс из объятий, встал и пошел к аппарату. Взяв трубку и выслушав полицейского, который вчера приезжал в дом Констанс, он нахмурился.

Парня по имени Кевин Райли полицейские нашли и доставили в участок. Но Кевин оказался малым изворотливым и сумел бежать. Полицейский просил Мэтта проследить, чтобы Констанс не возвращалась домой одна: там, не исключено, ее поджидает Кевин.

Мэтт заверил, что Констанс туда не поедет, и, повесив трубку на рычаг, несколько обеспокоенный разговором, вернулся в спальню.

Констанс еще спала. Мэтту хотелось бы провести весь этот день рядом с ней, в постели. И не только этот день, но и много-много других. Однако ему нужно было сделать несколько звонков.

Он с улыбкой посмотрел на валяющуюся на полу голубую рубашку и поднял ее. Мэтту показалось, будто тонкая ткань пахнет так же, как кожа Констанс, и его тут же охватило желание.

Ему было досадно и смешно одновременно. Он же не мальчишка, впервые познавший женщину, а мужчина, которому за тридцать.

Мэтт на цыпочках, стараясь не разбудить спящую, пересек комнату, взял из шкафа чистую одежду и белье и направился в ванную.

Приведя себя в порядок, Мэтт спустился вниз и со стоящего в холле телефона сделал все необходимые звонки. Он также счел нужным сообщить родителям Констанс о неприятном инциденте и заверил, что теперь их дочь в полной безопасности. Мэтт взял на себя смелость предположить, что она заедет к ним сегодня во второй половине дня, и сказал, что отвезет ее.

Затем он отправился на кухню варить кофе и обнаружил, что банка пуста. Придется ехать в магазин. Мэтт раздумывал, будить Констанс или нет, чтобы его отсутствие не стало для нее неожиданностью, затем решил: пусть спит, ведь он очень скоро вернется.

Констанс проснулась и резко села на кровати.

Где я?.. Чья это комната?..

И тут она все вспомнила.

Констанс посмотрела на соседнюю подушку и дрожащей рукой провела по тому месту, где недавно покоилась голова Мэтта.

Значит, это было на самом деле. Мы с Мэттом занимались любовью. Сейчас его нет. Означает ли это, что он жалеет о случившемся? Может, хочет таким образом дать мне понять, чтобы я не придавала большого значения нашей близости? Чтобы не рассуждала по-детски и не думала, что заниматься любовью и любить – одно и то же?

Констанс, поежившись, подумала, что именно этого и боялась. Именно поэтому опасалась собственных чувств. Не хотела любить Мэтта, потому что боялась потерять его.

До нее донесся какой-то странный звук, Констанс не могла понять, что это. Словно на первом этаже разбили окно, но разбили очень осторожно, так, чтобы никто не услышал.

Она натянула на себя одеяло и испуганно позвала:

– Мэтт!

Констанс слышала, как кто-то поднимается по лестнице, и снова позвала Мэтта, на этот раз уже громче. Дверь спальни распахнулась. Когда человек вошел, она похолодела. Увидев один-единственный раз, в «Макдоналдсе», Констанс уже не могла его забыть.

В дверях стоял Кевин Райли. Одного взгляда на парня было достаточно, чтобы понять: он знал, что найдет ее здесь, и поэтому пришел. Констанс охватила паника.

– Сука. – Казалось, ему доставляет удовольствие произносить это слово. Даже не произносить, а скорее выплевывать. – Вы обе суки: и ты, и эта шлюшка Карен. Заложили меня легавым, да? Думаешь, ты самая умная? Черта с два! Ты… ты такая же потаскуха, как вы все. А твой… – он отпустил грязное ругательство, – в этом деле кумекает, да? Что, сумел довести тебя до визга или нет?

Констанс ощутила странную смесь страха, отвращения и стыда из-за того, что она, взрослый человек, позволяет маленькому подонку унижать и запугивать ее.

Ему только четырнадцать лет, напомнила себе Констанс, но тут же перед глазами возникла фотография, пришпиленная ножом над кроватью, разгром в ее доме… Констанс заставила себя посмотреть Кевину в глаза. Если она отведет взгляд, он почувствует себя хозяином положения и тогда…

Констанс чувствовала, как на лбу выступил пот. В ушах нарастал глухой шум, и она со страхом поняла, что близка к обмороку.

Но я не должна… не должна терять сознание, твердила Констанс, стараясь не слышать мерзостей и оскорблений, поток которых, подобно зловонной лаве из кратера вулкана, лился изо рта Кевина. Особенно унизительным было то, что он в самых гнусных площадных выражениях описывал произошедшее ночью в этой спальне.

Констанс попыталась убедить себя, что гадкий мальчишка просто несет что приходит в голову, повторяя слова кого-то из взрослых. Однако ее не покидало чувство, что этот парень был свидетелем того, как они с Мэттом занимались любовью, словно в то время он тоже находился в этой комнате.

Неужели все мужчины мыслят теми же категориями? Неужели и Мэтт такого же мнения обо мне? – с ужасом думала Констанс. Она с трудом подавляла желание заткнуть уши, чтобы хотя бы таким способом остановить обрушившийся на нее поток оскорблений.