Дмитрий Чевычелов - Остров на карте не обозначен

• Название: Остров на карте не обозначен
• Автор: Дмитрий Чевычелов
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

События повести развертываются в конце 1943 года, на пустынном острове, в далеких водах Арктики. Там, в подземных лабиринтах, фашисты создают обширный тайник. Работают военнопленные и политические заключенные, обреченные на смерть как «носители тайны» («гехаймтрегер»). Подпольная организация заключенных готовит восстание и побег.

---

— Пусти! — закричал Шакун, изворачиваясь, и вдруг, выхватив свободной рукой нож, ударил Пархомова в грудь.

Пархомов охнул и упал на колени, а затем повалился набок.

Силантьев бросился к ним, перехватил руку власовца и стиснул ее, как клещами. Шакун скорчился, тяжелый нож выпал из его руки и вонзился в землю.

Из машины выскочил Борщенко. Он подбежал к Пархомову, подхватил его за плечи, перевернул на спину и осторожно приподнял голову.

— Кирилл, что с тобой? Кирилл!

Пархомов задыхался.

— Пархомов… еще… пойдет… в далекое… плавание…

Он сильно вздрогнул, как бы напрягаясь в усилии освободиться от чего-то, стиснувшего его, и сразу вытянулся, застывая.

— Кирилл… дорогой… друг… — тихо окликал Борщенко, но Пархомов уже ничего не слышал, и открытые его глаза не видели, как менялось лицо друга.

Борщенко осторожно опустил голову Пархомова на землю и поднялся, грозный и страшный.

Шакун с ужасом смотрел, как Борщенко молча прошел к машине, взял с сиденья автомат и вернулся на дорогу. Власовец истошно заверещал и попытался вывернуться, но, стиснутый железными руками Силантьева, заплясал на месте.

— Павел! Не убивай! — дико закричал он. — Не убивай, Павел! Я буду тебе служить!

Борщенко молчал, ненавидящим, беспощадным взглядом прожигая Шакуна насквозь.

— Я отдам тебе свое золото! Павел!… Вот оно у меня — бери!… — Шакун полез к себе за пазуху, но Силантьев ударил его по руке, и он взвыл…

Борщенко поднял автомат.

— За все твои черные злодеяния примешь сейчас свою смерть! Приготовься!

Шакун упал на колени:

— Я буду твоим рабом, Павел! Не убивай только меня! Павел!

— Силантьев, отпусти его! — сказал Борщенко неумолимо.

Получив свободу, Шакун вскочил на ноги и прыгнул в сторону. Он успел пробежать несколько шагов, а затем, простроченный автоматной очередью, споткнулся. Голова его подвернулась, зубастый рот по-звериному оскалился.

Борщенко стрелял, пока не опорожнил всю обойму. Потом, шатаясь, вернулся к мертвому Пархомову. Вдвоем с Силантьевым они внесли его в машину и усадили между, собой.

Когда подъехали к штабу, там уже собралась толпа. Все бросились к медленно подошедшей машине, но сразу же отпрянули от нее, когда Борщенко и Силантьев бережно вынесли Пархомова.

Не так, совсем не так готовились встретить своего героя его друзья и товарищи!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

От неистовых ударов восставших эсэсовцы укрылись на мысе. В стене, отделяющей мыс от острова, они пробили дополнительно еще две амбразуры и установили там пулеметы. Не спуская глаз с перешейка, эсэсовцы с минуты на минуту ждали штурма.

И хотя восставшие рвались в бой, горя желанием рассчитаться со своими мучителями, истребить их всех до единого, комитет штурма не разрешил. Чтобы прорваться на мыс по перешейку, пришлось бы потерять людей в несколько раз больше, чем было засевших там эсэсовцев.

По приказу комитета началась энергичная подготовка к отплытию. На судах с новыми названиями на бортах — «Москва» и «Нева» — круглые сутки кипела работа. Сюда доставили из арсенала все оружие, какое там оставалось. Со складов, из столовой и госпиталя вывезли на суда и все продовольственные запасы, приготовленные эсэсовцами для себя. Сараи с полусгнившей брюквой, заготовленной для заключенных, подожгли.

В гестаповском подземном каземате и в карцерах нашли в живых только четверых узников. Среди них Борщенко узнал советского моряка, оказавшего сопротивление в гестапо и отказавшегося работать на врага. Он сильно пострадал от побоев и был крайне истощен. Когда моряк, поддерживаемый под руки, поднимался на палубу «Москвы», глаза его светились торжеством и энергией.

Не доживших до освобождения мучеников каземата торжественно похоронили вместе с погибшими в боях.

К утру третьего дня все работы были завершены. Прежде чем покинуть остров, восставшие с ожесточением разгромили и подожгли казармы и все другие строения эсэсовцев. Не пожалели и свои бараки, — мощное пламя долго бушевало над ущельями «славян» и «западников», отражаясь багровыми бликами на беспокойных темных тучах.

Начался отвод отрядов на территорию гавани для посадки на суда. Одновременно минировали подступы к гавани. Для этого использовали мины, неведомо для каких будущих диверсий завезенные эсэсовцами в арсенал острова.

— Пусть эти мины останутся здесь нашими мстителями! — сказал Митрофанов, руководивший минерами.

К середине дня посадка на суда была закончена. Уже убрали сходни, когда неожиданно послышался нарастающий рев моторов. На дороге от мыса показалась машина Реттгера, мчавшаяся на большой скорости. Дверные стекла ее были опущены, верх открыт, и оттуда торчали стволы пулемета и автоматов. Машину сопровождали мотоциклисты. Позади следовали два фургона с эсэсовцами-автоматчиками.

Рассчитывая на полную безнаказанность в такие минуты, вся эта моторизованная группа эсэсовцев по сигналу Реттгера, сидевшего в первой машине, с ходу открыла беглый огонь по кораблям из пулеметов и автоматов.

— Я, видимо, не доживу до возмездия этому палачу! — с горечью воскликнул доктор Ольсен, сильно исхудавший за последнюю неделю, проведенную в карцере гестапо, и теперь только что вышедший на палубу!

— Фашизм вырастил целую армию таких палачей, — отозвался Рынин. — И они еще долго будут отравлять атмосферу нашей планеты…

Моторизованная группа эсэсовцев продолжала быстро приближаться, ведя беспорядочный огонь в сторону судов. И вдруг один за другим начались взрывы. Машина Реттгера первой взлетела на воздух. Взрывались и мотоциклисты, по инерции продолжавшие движение.

Эсэсовцы, находящиеся в фургонах, резко затормозили, в считанные секунды развернулись и умчались обратно, не интересуясь останками своего высокого начальства.

Множество возбужденных людей столпилось на палубах, наблюдая за событиями на берегу. Криками «ура», свистом и улюлюканьем проводили они удиравших эсэсовцев, радуясь, что главный палач нашел заслуженный конец.

— Вот и возмездие, доктор Ольсен, — сказал Рынин. — Теперь вы довольны?

— Да! Впервые на этом проклятом острове я счастлив…

Отданы команды к отплытию. Медленно отшвартовались корабли от причала под протяжные гудки, отозвавшиеся многократным эхом в ущельях острова, над могилами погибших, замученных и расстрелянных узников, не склонивших голов перед фашистскими извергами…

Осторожно суда вышли через фиорд в открытый океан и, набирая скорость, взяли курс к советским берегам.

В кают-компании «Москвы» впервые вместе собрались оба комитета — «славян» и «западников» — для заключительного общего заседания. Оно было недолгим и закончилось, когда советские радиостанции начали передавать Тегеранскую декларацию трех держав.

Президент Соединенных Штатов, премьер-министр Великобритании и премьер-министр Советского Союза провозглашали общую волю к полному разгрому всех вооруженных сил и военной промышленности Германии. С особой силой прозвучали слова декларации о совместных действиях союзников по обеспечению будущего мира:

«…Что касается мирного времени, то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединенных Нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения…»

Все комитетчики в едином порыве торжественно встали, соединились в круг и подняли руки, скрепленные в пожатии дружбы. Никто из них в то время не подозревал, что верным борцом за эти великие принципы мира останется только Советский Союз, что другие стороны уже тогда втайне начали подготовку к новой войне, а затем вновь и вновь будут возрождать тот же проклятый народами немецкий милитаризм и кровавый фашизм, которые на многие поколения оставили на земле память о неисчислимых страданиях и гибели миллионов людей…

Все большую скорость набирали корабли. Палубы попрежнему были полны народа. Молодежная группа держалась вместе, с Костей Таслуновым в центре. Тут же был и Кузьмич с Епифаном на руках.

Постепенно расплывались в тумане очертания острова. И пока не исчезли в черных облаках заснеженные вершины суровых скал, люди не расходились, переполненные сложными, острыми чувствами: и горечью потерь, и ненавистью к фашизму, и непередаваемым счастьем вновь обретенной, завоеванной свободы…

ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

Для среднего и старшего возраста

Чевычелов Дмитрий Иванович

ОСТРОВ НА КАРТЕ НЕ ОБОЗНАЧЕН

Ответственный редактор В. А. Чикмарев.

Художественный редактор Г, П. Фильчаков.

Технический редактор Т. Д. Раткевич.