Владимир Губарев - Утро космоса. Королев и Гагарин

• Название: Утро космоса. Королев и Гагарин
• Автор: Владимир Губарев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1984

Книга о Главном конструкторе ракетно-космической техники и Первом космонавте планеты. В биографической хронике писатель, лауреат Государственной премии и премии Ленинского комсомола Владимир Губарев рассказывает, как эти два человека шли к 12 апреля 1961 года. В их судьбах биография страны, подвиг поколений советских людей.

---

– Вырывает трубопровод, – не сдавался Палло, – новая конструкция нужна.

– Продолжайте испытания, – распорядился Коро­лев, – это приказ.

– Я не могу ему подчиниться. – Палло был упрям.

– Трусишь, значит? – Королев нахмурился. – В та­ком случае садись на мое место, а я на стенд… – Он быстро выскочил из кабинета.

Минут через двадцать резко зазвонил телефон.

– Это я, – Палло узнал голос механика, – несча­стье, Арвид… Трубопровод вырвало… Королева в Боткин­скую больницу увезли…

– Что с ним?

– По лбу трубка ударила. Крови много…

Палло выругался. Такого оборота событий он не ожидал.

– Меня не ждите, я в больницу, – крикнул он в трубку.

Сергей Павлович сидел на кровати. Голова была за­мотана бинтами. Синий халат на груди не застегивался. «Крупный все-таки мужик», – подумал Палло.

– Это ты? – Королев улыбнулся. – Здорово по го­лове садануло. Приехал убедиться?

– Не ожидал, что так получится. – Палло по­краснел.

– А кто меня предупредил? – Королев расхохотал­ся. – И поделом. Глупость любой лоб может расшибить, вот так-то, Арвид!.. Прав, надо конструкцию переделы­вать… Спасибо тебе… Садись, садись, помозгуем… Хоть и слегка треснул череп, но еще соображаю.

На всю жизнь запомнил Арвид Палло сидящего на кровати Сергея Павловича Королева, улыбающегося, в халате, который он так и не смог застегнуть…

Они делали первые шаги в принципиально новую об­ласть техники. Будущие главные конструкторы еще бы­ли слесарями и механиками, испытателями и токарями. Все делали своими руками, и каждая неудача – а их было немало – вынуждала искать и находить иной путь в том мире техники, который им предстояло создать.

Эпоха рождала главных конструкторов. И уже в те годы рядом с Сергеем Павловичем Королевым оказались люди, прошедшие с ним до запуска Юрия Гагарина.

Это были годы великих строек, годы Магнитки и Днепрогэса, первых заводов и подвигов авиаторов… Заурча­ли тракторные двигатели, запели первые моторы самоле­тов, загудели турбины… И в этих звуках рождающейся отечественной техники как призыв к будущему прозву­чали взрывы в равелинах Петропавловской крепости.

Эти испытания будущих ракетных двигателей, под­нявших в космос первый спутник и Юрия Гагарина, не мог не услышать инженер Сергей Королев. И судьба све­ла его с инженером Валентином Глушко.

Весной 34-го года они работали вместе в РНИИ (ГДЛ и ГИРД объединились), и Валентин Глушков воз­главил двигательный отдел. На его счету уже были кон­струкции двигателей, которые войдут в историю отече­ственной ракетной техники как «первые ЖРД».

На конференции по изучению стратосферы, где высту­пал Королев на заключительном заседании, он сказал:

– Работа реактивного двигателя на твердом топливе представляет не что иное, как реактивный выстрел. – А затем Королев убедительно доказал, что будущее за жидкостными двигателями, которыми можно управлять.

Безусловно, он имел в виду работы Глушко, с кото­рыми хорошо был знаком.

В отличие от Королева будущий главный конструк­тор ракетных двигателей не увлекался авиацией. Из Одессы, где теперь установлен бюст дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Госу­дарственных премий СССР академика В. П. Глушко, он сразу же зашагал к звездам.

«Весной 1921 года я прочел «Из пушки на Луну», а затем «Вокруг Луны». Эти произведения Жюля Верна меня потрясли, – пишет в автобиографическом очерке В. Глушко. – Во время их чтения захватывало дыхание, сердце колотилось, я был в угаре и был счастлив. Стало ясно, что осуществлению этих чудесных полетов я дол­жен посвятить всю жизнь без остатка».

Ему было 13 лет. А с 15 Валентин Глушко уже пере­писывается с К. Э. Циолковским. «Все письма Циолков­ского, – вспоминает академик, – приходили в само­дельных квадратных конвертах небольшого формата склеенных из белой бумаги. По просьбе Циолковского стоимость изданий, кстати сказать, очень скромная, оп­лачивалась почтовыми марками, которые я приклады­вал к очередному своему письму. Любопытно, что в опла­ту двух книг в заказном письме К. Э. Циолковскому 8 ок­тября 1923 года мною было внесено 460 миллионов руб­лей, что соответствовало по курсу дня одному рублю золотом. В то время самым мелким денежным знаком был миллион рублей, отпечатанный на маленькой бу­мажке».

Юноша увлекается астрономией, химией, наблюдает Венеру. Он оставляет занятия музыкой, хотя в Одесской музыкальной академии ему настоятельно советуют про­должать учиться. Профессия музыканта была почетна, и ему сулят блестящее будущее, но непослушный под­росток начинает… писать книгу «История развития идеи межпланетных и межзвездных путешествий».

– Счастлив тот, кто нашел свое призвание, спо­собное поглотить все его помыслы и стремления, запол­нить всю его жизнь чувством творческого труда. Дваж­ды счастлив тот, кто нашел свое призвание еще в отро­ческие годы. Мне выпало это счастье. Жизненный путь, выбор решений на крутых поворотах, каждодневные по­ступки – все подчиняется одной мысли: приблизит ли это к заветной цели или отдалит? – Эти слова принад­лежат В. П. Глушко.

И уже в 29-м году появляются электрические ракет­ные двигатели, затем и жидкостные… В Петропавлов­ской крепости создаются импульсные установки, на ко­торых осуществляются всесторонние исследования дви­гателей.

1 ноября 1933 года была подготовлена к запуску ра­кета 05 с двигателем ОРМ-50. Но азотной кислоты в Москве не было, и тогда решили привезти ее из Ленин­града. 3 ноября бутыль с 30 литрами кислоты погрузили в вагон «Красной стрелы».

До отхода поезда оставалось полчаса. И вдруг бу­тыль лопнула – в вагоне было жарко.

«Красная стрела» опоздала в Москву. А ракету так и не удалось запустить к празднику…

Не состоялся старт и 31 декабря. Неожиданно уда­рил мороз, смазка загустела и пусковой клапан не от­крылся…

С улыбкой ветераны-ракетчики вспоминают подоб­ные курьезные случаи. И казалось бы, что о них рассказывать, – ведь уже в те годы ракеты все-таки взлета­ли, а двигатели не всегда взрывались, а работали надежно. Но если суммировать все удачи, а затем под­считать, сколько было дней, не кончавшихся благопо­лучно, – каждый из будущих главных конструкторов немало времени провел в больнице после аварий на пу­сковых площадках и испытательных стендах, – то пере­весят именно такие «курьезы».

Казалось, они делали все, чтобы найти дефекты в конструкции, они радовались, когда это удавалось, по­тому что им предстояло отправлять человека в космос и он обязан был вернуться живым и невредимым.

12 апреля 1961 года Валентин Петрович Глушко стоял рядом с Королевым, когда лифт медленно увозил на верхнюю площадку стартового комплекса, туда, к «Востоку», Юрия Гагарина.

9 марта 1934 года в семье Гагариных родился сын. Алексей Иванович обнял жену.

– Спасибо, Аннушка, за сына, – сказал он. – Юркой назовем, как и договаривались.

– Ты уж извини меня, Алексей Иванович. Так полу­чилось, неделю пришлось ждать. Я доктору говорю: отпу­сти домой, там дети малые, он смеется, мол, отсюда только с сыном, если, конечно, не двойняшки, – оправ­дывалась Анна, – а утром и родила…

– Хорошо, что не в Женский день, – отозвался Алексей Иванович, – засмеяли бы парня… А девято­го – это хорошо…

Был солнечный мартовский день. Алексей Иванович вез жену из Гжатска в Клушино.

До старта первого человека в космос оставалось 27 лет 1 месяц и 3 дня.

ОСЕНЬ 1947

Дом пришлось перевозить. Отец работал в Гжатске, мастер он был хороший, а такие люди были нужны – ведь город разрушен, надо его отстраивать.

Домишко в Клушине – к нему все привыкли – отец разобрал. Участок ему выделили на Ленинградской ули­це. Теперь Гагарины стали горожанами.

У Юры не ладилось с русским языком. Тройки в дневнике… Но мальчишка рос самолюбивым и упорным. В следующей четверти учительница забыла, что у Юры были такие отметки.

– Удручающее зрелище представлял собою Гжатск в первые послевоенные годы, – вспоминает преподава­тельница русской литературы Ольга Степановна Раев­ская. – Гитлеровцы, отступая, уничтожили почти все каменные здания и многие деревянные дома. Было раз­рушено прекрасное здание средней школы, больницы, вокзал, электростанция, мост через реку Гжать… Един­ственная на весь Гжатск средняя школа не имела специ­ального здания. Под классы были приспособлены ком­наты двух ветхих жилых домов. Несколькими учебника­ми обходился весь класс, писали ребята кто на чем мог, а вместо черновиков использовали записные книжки, сшитые из газет. Зимою в классах было до того холод­но, что замерзали чернила в пузырьках… Юра носил учебники в потертой полевой сумке. В школу он обыкно­венно приходил в белой рубашке, подпоясанной широ­ким солдатским ремнем с латунной пряжкой, на голове ладно сидела пилотка. Это был Юрин парадный кос­тюм. Мальчик его очень берег и, возвращаясь из школы, переодевался в полосатую ситцевую рубашку, старые штанишки, снимал ботинки и до холодов бегал босиком.