Елена Усачева - Не время для шуток

• Название: Не время для шуток
• Автор: Елена Усачева
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26074-4

Олеся и не заметила, как осталась одна. Еще вчера у нее была лучшая подруга и нормальные отношения с классом, а сегодня ее все избегают и хихикают за спиной… Конечно, остается еще Серега Галкин, возомнивший себя ее парнем. Только вот Олесе он совершенно не нужен! Что же делать? Как разобраться в своих чувствах… и заставить других с собой считаться?

---

– Не трогай! – налетела на детину Олеся, с разбегу ударив его своим рюкзаком.

– Чего? – развернулся Алекс. – Это что за муравейник?

Маканина отступила под его тяжелым взглядом.

– Что ты привязался к детям? – Девушка потянула приятеля в сторону.

– Да эти дети… – начал парень, но тут неспешной походкой к ним приблизился Галкин.

– Здорово, – буркнул он, окидывая взглядом «поле боя».

Девушка перестала оттаскивать Алекса и присела над Генкой.

– Ты жив?

Сидоров меланхолично осматривал разбитые ладони. Услышав голос девушки, он поморщился.

– Отойди от него! – пошел вперед Алекс, и девушка выпрямилась.

– Ненормальный, – бросила она в его сторону и побежала к школе.

Алекс тут же потерял интерес к Сидорову и побрел следом за девушкой.

– Кто это? – проводил их взглядом Галкин, в то время как Олеся пыталась поднять Генку.

– Ну, как ты? – суетилась она вокруг отличника. – Цел?

Сидоров все еще смотрел на разбитые руки, на сбитые костяшки пальцев, словно впервые видел на своем теле синяки и ссадины. Очки его, слава богу, были целы.

– Все в порядке, – спокойно произнес он. – Они из одиннадцатого класса. Я у них в прошлом году учился.

Завуч действительно в прошлом году предприняла очередную попытку перевести Генку в старшие классы. Месяц он проучился у десятиклашек, заболел воспалением легких и благополучно вернулся обратно.

– Что они от тебя хотели? – Серега так и стоял, засунув руки в карманы.

– Мог бы помочь, – фыркнула Олеся. – Его чуть не убили.

– Да кому он нужен? – радостно улыбнулся Галкин.

– Иди отсюда, – оттолкнула его Маканина, – что ты тут стоишь? Убирайся! Шагай к другим рассуждать, кто кому нужен.

– Не шуми, – скривился Сидоров, словно у него резко заболела голова.

Олеся растерялась. Она знала, что мальчишки – дураки, но не до такой же степени! Она Генку, можно сказать, от смерти спасла, а он сидит, нос воротит.

– Да пожалуйста! – воскликнула она, подобрала рюкзак и побежала к калитке.

Она была почти у забора, когда ее окликнули.

– Маканина! – Это был Генка.

Секунду Олеся размышляла, повернуться ей или нет. Нет, не повернется. Много чести! Он ругаться будет, а она после этого беги на каждый его зов.

Но она все-таки остановилась.

– Спасибо! – махнул рукой Сидоров.

«Ну, ничего себе! – надула щеки Маканина. – Спасибо! И это за спасенную жизнь! Да он должен меня на руках носить!»

Она вышла на улицу и остановилась за забором. Генка стоял около крыльца и, задрав голову, изучал верхние этажи школы. Галкин исчез. Какое-то время школьный двор был пуст – Сидоров успел уйти. Но вот дверь хлопнула, выпуская из себя двух девчонок из параллельного класса. Бодрой рысцой они побежали к воротам. И тут же следом за ними из-за приступка крыльца вышел Быковский.

Это было до того неожиданно, что Олеся прижала лицо к холодной решетке. Выдержав приличное расстояние, Павел пошел следом за девчонками. Ну, прямо не день, а сплошные чудеса! Одного бьют, другой слежку устраивает, третий вместо уроков за мороженым бегает. Надо об этом Лизке рассказать, вот они похихикают!

Стоп.

Маканина горько усмехнулась. Старая дружба напоминала о себе. А ведь действительно – без Курбаленко было тоскливо. Ни поговорить не с кем, ни по телефону потрепаться, или в такой тоскливый осенний день забрести в гости.

Глава четвертая Медный всадник и другие

На следующий день Генка в школу не пришел. Что было неудивительно. Сидоров был впечатлительной натурой, и такая стычка могла загнать его в постель на неделю.

Зато на первом уроке появился Галкин. Он довольно жмурился каким-то своим мыслям и очень благодушно смотрел по сторонам. Но чаще всего его взгляд останавливался на Олесе. Маканина чувствовала это спиной – Серега сидел на последней парте около окна. Эти взгляды ее раздражали. Тем более что вездесущий Васильев не преминул заметить на большой перемене, когда они толкались в очереди за завтраком, что Галкин стал чересчур уж примерным учеником.

– Учится-то так! Учится! На контрольные ходит! – громкими выкриками Андрюха собрал вокруг себя приличную толпу. – Да и глаза об Маканину все сломал. Пожалела бы ты его, Олесенька, ему же и дальше учиться, учиться и учиться, по завету великих вождей.

– Васильев, тебе больше поговорить не о ком? – нахмурилась Маканина. – От тебя, вон, Рязанкина не отходит, но я же ничего не говорю.

– А ты скажи! – развернулся к ней Васильев. – У нас в стране демократия, все говорят, что хотят.

Олеся открыла рот, но сказать ничего не успела.

– Ой, расшумелись-то, расшумелись! – сквозь толпу к окошку раздачи направлялась Людмила Ивановна. – Васильев, твой голос слышен из коридора. Брали бы еду и расходились. Что здесь толпиться?

– А мы обсуждаем животрепещущую тему, – сразу переключился на нового собеседника Андрюха. – Про любовь говорим!

– Ой, знаю я вашу любовь, – привычно отмахнулась от васильевской болтовни химичка. – Четверть новая началась, хоть бы кто-то за ум взялся, а вы все телевизор смотрите.

– Причем исключительно бразильские сериалы, – изогнулся Андрюха, изображая преувеличенное подобострастие.

– Ой, ладно! – снова подняла руку учительница. – Тебе бы все болтать. Давайте, шевелитесь. За вами класс идет.

Васильев еще что-то говорил, пытаясь пропустить химичку вперед, но толпа была приличная, толстая учительница никак не протискивалась сквозь плотный строй учеников.

Как только на Олесю перестали обращать внимание, она потихоньку выбралась из кучки учеников и повернула к выходу. После таких разговоров никакого аппетита у нее не осталось. Ей бы в эту столовую не ходить, не появляться рядом с Васильевым. А лучше вообще недельку посидеть дома, чтобы вся эта история сошла на нет.

Маканина поднялась на третий этаж, залезла на подоконник и принялась смотреть на бегавшую по коридору малышню.

На душе у нее было тоскливо и одиноко. А вокруг носились и бурлили школьники. От этого Олесино несчастье выделялось особенно ярко. Это горе надо было все-таки чем-то заесть. Маканина покопалась в рюкзаке, достала конфету в потертом фантике и стала медленно ее разворачивать.

– А ты чего не в столовой?

Аня Смолова подошла незаметно. Она все делала тихо и скромно, осторожно ходила, всегда испуганно отвечала на уроках, негромко разговаривала. Олесе Смолова казалась скучной, поэтому в классе они почти не пересекались. Аня жила какой-то своей невзрачной жизнью, попеременно дружила со всеми, но ни с кем рядом надолго не задерживалась.

Почему Аня не в столовой, а здесь, Маканина даже спрашивать не стала, до того ей это было неинтересно. Она вздохнула, протянула однокласснице недоразвернутую конфету и отвернулась к окну.

– Она еще от Питера осталась, да? – спросила Смолова, держа конфету за хвостик фантика и легко помахивая ею в воздухе.

Олеся нахмурилась, вспоминая. Да, да, эту конфету она привезла в рюкзаке из Питера. Они их тогда целый пакет купили в ближайшей от школы булочной, и всю дорогу в поезде кидали ими друг в друга, играя в салочки. Надо же, какая Анька внимательная!

Маканина вгляделась в ничем не примечательное лицо Смоловой. Бледненькая, носик маленький, глазки серенькие, челочка реденькая, – и улыбнулась в ответ на ее доверчивую улыбку.

– А у меня фотки хорошие нашей поездки получились. – Аня наконец-то справилась с конфетой и отправила ее в рот. – Приходи ко мне в гости, покажу.

– Можно и прийти.

Ничего смотреть Олесе не хотелось. Не до фотографий ей было. Забыть бы побыстрее эту дурацкую поездку!

– Погодка могла бы быть и получше, – задумчиво протянула она, лишь бы что-то сказать. – А так – все ничего прошло.

– А мне очень понравилось, – бодрее заговорила Аня, словно Олесины слова дали ей разрешение высказаться более откровенно. – На карточках и не видно, что было пасмурно. Как раз такая погода очень хорошо подходит для съемки. Приходи, и ты сама все увидишь.

– А зачем ходить? Принеси снимки в школу, – пожала плечами Маканина. Вот ведь угораздило Смолову оказаться здесь! Могла бы и на другом этаже поторчать во время этой перемены.

– Не хочу, – качнула головой Аня, – их сразу растащат, придется печатать заново.

– Тогда не приноси, – легко согласилась Олеся.

– Вот я и говорю, приходи ко мне домой! – Смолова облизнула сладкие после конфеты губы и улыбнулась. – Там есть очень хорошая твоя фотография.

Маканина снова посмотрела на одноклассницу, на ее бледное лицо, серые глаза, прятавшиеся под жидкой челочкой. А почему бы и не сходить? Хоть какое-то развлечение, а то все дома и дома. Она эти стены уже видеть не может! Аня сейчас одна, Олеся одна, глядишь, и дружба завяжется.

Нет, не завяжется. Уж больно Смолова была для Олеси скучным человеком.

– Я пока не могу, – протянула Маканина. – А так – обязательно, как-нибудь после уроков забежала бы. У тебя днем дома никого?