Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень со львом

• Название: Дитя Всех святых. Перстень со львом
• Автор: Жан-Франсуа Намьяс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14713-6

Европа, XIV век. Под вой волков в последний час ночи Всех святых в одном из французских замков рождается мальчик. По поверьям, дети, рожденные в этот час, перед самой заутреней, получают благословение Всех святых и живут сто лет… В этот же день, 1 ноября 1337 года, в Париже посланец английского короля объявляет войну Франции. Эта война продлится сто лет и войдет в легенды…

---

Жан-Франсуа Намьяс Дитя Всех святых. Перстень со львом

Посвящается Кристине и Сезару.

ОТ АВТОРА

Мне понадобилось восемь лет, чтобы рассказать о ста годах жизни Франсуа де Вивре. Изначальный замысел был прост: родившись в день объявления Столетней войны, Франсуа проживет целый век и станет свидетелем самого долгого военного конфликта в наглей истории.

Но исполнение этого замысла оказалось труднее, чем я предполагал. Желая использовать как можно больше документов, я обнаружил, что некоторые из них малодоступны. (В частности, неопубликованные медицинские труды о безумии Карла VI отсутствуют в Национальной библиотеке.)

Однако самыми сложными были проблемы, связанные с композицией произведения. Приступив к написанию того, что должно было стать IV томом («Цикламор»), я обнаружил, что тома II и III, ранее озаглавленные «Черная женщина» и «Человек с единорогом», должны быть сокращены, чтобы повествование сохранило единство действия. Поэтому я поместил их в один том: «Перстень с волком». Вот почему верные читатели этой серии не должны удивляться, видя, что она появляется сегодня в несколько ином виде.

За эти годы, признаюсь, я порой поддавался унынию и хотел забросить книгу. И не сделал этого, в конечном счете, из уважения к своим героям. Они все имели право до конца испытать свою судьбу.

Так что все они здесь, добрые и злые, великие и малые, выдуманные и реальные (надеюсь, эти последние соответствуют, насколько возможно, исторической правде). Они пережили великие невзгоды, но, ведомые надеждой, в простоте прошли через этот темный отрезок нашей истории.

Они отличались от нас тем, как устраивали свои жилища, питались, одевались, понимали мир; но они любили, страдали, сражались — одним словом, жили, как и мы. Ибо времена могут меняться, но человеческое сердце остается все тем же.

Жан-Франсуа Намьяс

Часть первая ДИТЯ ВСЕХ СВЯТЫХ

Глава 1 ЛЕВ И ВОЛЧИЦА

В геральдических книгах про герб рода де Вивре писалось, что он «раскроен на пасти и песок». На обычном же языке это означало всего лишь, что он был красно-черным, разделенным надвое по диагонали, причем красное занимало верхнюю правую часть, а черное — левую нижнюю.[1]

Этот простой щит, составленный только из двух цветов, тогда как другие щеголяли замысловатым построением, имел, однако, весьма необычную историю, восходившую к 1249 году, а еще точнее — ко времени Седьмого крестового похода, предпринятого королем Людовиком Святым.

Некий Эд — в памяти потомков от него сохранилось одно лишь имя — участвовал в этом походе в качестве оруженосца некоего рыцаря (чье прозвание также осталось неизвестным). Несмотря на свое простое происхождение, Эд был весьма заметной фигурой во французском войске: настоящий великан с могучим телом и громадной головой, он выделялся еще и рыжей гривой, которая в сочетании со столь же густой бородой огненного цвета придавала всему его облику что-то львиное.

Но не только благодаря своим незаурядным физическим данным заслуживал внимания наш Эд. Он был воин, каких мало. И когда рыцарь, которому он служил, погиб в одной из первых стычек с магометанами, оруженосцу было позволено носить его герб до конца крестового похода. Эд не упустил возможности покрыть себя славой. Во всех сражениях, и особенно при взятии Дамьетты 6 июня 1249 года, он устраивал в рядах противника настоящую резню. Взмахи огромного меча, чудовищный рев, исторгаемый его глоткой, и самый вид его повергали врага в ужас.

После победы при Дамьетте Людовик Святой захотел упрочить успех взятием Каира. Но сарацинские войска, возглавляемые султаном Аюбом, дрались неистово, и предприятие оказалось гораздо труднее, чем он предполагал.

Так случилось, что во время этого похода, в один из летних дней 1249 года, крестоносцы избрали местом отдыха некий уголок нильской Дельты. Настроение в войске было подавленным. После блестящего успеха при Дамьетте все надеялись на короткую и победоносную кампанию, а вместо этого увязли — как в прямом, так и в переносном смысле — среди песков и болот. К тому же в рядах крестового воинства творили опустошения дизентерия и лихорадка, да тревожила налетами стремительная египетская конница.

Желая предотвратить полный упадок боевого духа, Людовик Святой решил устроить своей армии развлечение — большую рыцарскую охоту. Позволили участвовать в ней и Эду, хотя тот был всего лишь простым оруженосцем.

А вокруг расстилалась пустыня, где кишело всевозможное зверье. Особенно много здесь водилось львов… Охота длилась целый день. Вечером, когда собрались для подсчета трофеев, Эд со своей добычей уже издали привлекал к себе внимание. То было незабываемое зрелище: он убил семерых львов и разложил перед собой на земле их отрубленные головы.

Когда Людовику Святому доложили об этом, он захотел поближе взглянуть на победителя. Ростом Эд превосходил короля на две головы; его туника крестоносца сделалась похожа на фартук мясника, а красный крест совершенно исчез под пятнами крови. Кровью была перепачкана и огненная борода. В багровых египетских сумерках он походил на какое-то сверхъестественное существо.

Окруженный старшими военачальниками своей армии, Людовик Святой некоторое время молча смотрел на него, качая головой. Наконец заговорил:

— Оруженосец, за этот подвиг я посвящу тебя в рыцари. Думаю, ты захочешь взять эмблемой льва…

Ко всеобщему удивлению, Эд отрицательно замотал своей дикой гривой.

— Нет, государь. С меня хватит и простого щита, красно-черного, «пасти и песок».

А поскольку король выразил недоумение, Эд показал на устилавшие землю пустыни львиные головы и сказал просто:

— Вот пасти, а вот песок!

Людовик Святой расхохотался от души, пожал всю в пыли и крови руку Эда, отвесил ему полагающуюся оплеуху[2] и воскликнул:

— Отлично, мой лев! Вот ты и рыцарь…

Седьмой крестовый поход закончился хуже, чем начался. Некоторое время спустя после памятной охоты крестоносцы схватились с войсками султана в битве при Мансуре. Король Людовик приказал отступать, но сам попал в плен. Во время этого сражения Эд еще раз явил чудеса доблести. Он неистовствовал в рядах противника как одержимый, оглушая сарацин своим боевым кличем, в качестве которого взял тот самый возглас Людовика Святого: «Мой лев!»…

Эд сумел избежать плена. Он вернулся во Францию, где получил во владение сеньорию Вивре, в Бретани, к северу от Ренна. Новый владелец, отныне сир де Вивре, заказал себе перстень, напоминающий историю его возведения в дворянское достоинство, который должен был передаваться каждому старшему носителю титула. Перстень был золотой и представлял собой рычащую львиную голову с рубинами вместо глаз.

Эд де Вивре решил также, что слова «Мой лев» станут девизом всего его потомства, гордо красуясь под щитом «пасти и песок». И он истребил всякий след, который мог бы привести к его подлинному имени — тому, которое он носил, будучи простым оруженосцем. Точно так же он поступил и с именем того рыцаря, у которого был в услужении. Вот так и вышло, что тот, кто прежде звался, быть может, Мартен, Гайяр или Дюбуа, прибыл в Вивре просто Эдом, но зато с тех пор для всех своих потомков остался только Эдом де Вивре, и никем более…

***

Род де Куссонов, тоже бретонский, чей замок располагался к югу от Ренна, не считался более знатным, чем род де Вивре, но был при этом гораздо древнее.

Начало его тоже было положено во время крестового похода, только Первого, того самого, когда у неверных был отвоеван Град Святой. В нем участвовал некий Боэмон де Куссон, первый носитель этого имени. Свои рыцарские шпоры он получил в 1100 году от Бодуэна I, короля Иерусалимского. В качестве эмблемы он выбрал серебряный щит и на нем два муравленых, то бишь зеленых, креста. Этому первоначальному гербу де Куссонов суждено было век спустя измениться при самых необычных обстоятельствах.

В 1223 году носитель титула звался Юг де Куссон. Отец его, Тьери де Куссон, умер, не дождавшись его рождения. Но был ли Юг действительно посмертным сыном Тьери? Многие утверждали, что нет, и в качестве доказательства ссылались на очевидность и на легенду.

Под очевидностью разумелся внешний вид Юга де Куссона. Он был покрыт волосом с головы до пят. Впрочем, то была не густая, взъерошенная шерсть, но как бы легкий пушок, распространившийся по всему его телу таким образом, что те части лица, которые обычно покрыты усами и бородой, казались не более волосатыми, чем лоб, уши или нос. То же и с руками: ладони были столь же мохнаты, как их тыльные стороны и пространство между пальцами.

Само собой, не обошлось без того, чтобы подобную причуду природы не попытались как-нибудь объяснить. Сюда-то и вторглась легенда. Теодора де Куссон, его мать, умерла во время родов, произведя на свет столь странного отпрыска. Она успела прожить весьма бурную жизнь. Капризная, спесивая, неверная, она открыто изменяла своему мужу, и чаще всего это случалось как раз в ту пору, когда был зачат Юг. Тьери из-за болезни был уже близок к концу, а она целые ночи проводила в окрестных лесах, кишевших волками.