Михаил Семиряга - Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941

• Название: Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941
• Автор: Михаил Семиряга
• Издательство: «Высшая школа»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1992
• ISBN: 5-06-002525-X

Автор – известный советский историк – рассматривает сталинскую концепцию внешней политики СССР в 1939–1941 гг., ее реализацию и конкретные результаты. Опираясь на ранее неизвестные и малоизученные источники, он дает новые оценки таким историческим фактам, как заключение советско-германского договора о ненападении и подписание секретных протоколов, события в Польше, Прибалтике и Бессарабии, советско-финляндская война, переговоры Молотова с Гитлером в ноябре 1940 г. в Берлине, преступление в Катыни и др. При всей дискуссионности ряда авторских положений книга вызывает значительный интерес, так как в ней анализируются наиболее острые проблемы предвоенного времени. Для преподавателей, аспирантов, студентов вузов, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

По данным советского полпредства, в ночь на 20 июня демонстранты предприняли аресты, из рабочих избирались уполномоченные, которые поддерживали революционный порядок. Старики-рабочие записывались в гвардию и, вооруженные винтовками, вставали во главе патрулей. Имела место стрельба эстонских офицеров по советским военнослужащим. Советские войска разоружили эстонскую военную школу (400 человек). В ходе вооруженных стычек этой ночью погибли 3 человека рабочих эстонцев и ранены до 10 человек. Вечером 21 июня Жданов вызвал М. Унта и приказал ему прекратить революционные действия и разоружить рабочие дружины. В ночь на 22 июня в Таллинне был восстановлен порядок[651].

По воспоминаниям свидетелей и по данным, приводимым в официальных материалах, на митингах в Эстонии выступали командиры Красной Армии, советские военнослужащие находились в зале во время заседания Государственной думы. На состоявшемся 9 июля в Таллинне митинге Н. Андрезен заявил: «Если на нашем сегодняшнем собрании выступает и представитель Красной Армии, то, мне кажется, это должно вам о чем-то говорить…»[652].

Из отчета советского полпреда позже стало известно, что перед демонстрантами выступал начальник политотдела корпуса Иванов, «который не понял совершавшихся событий и решил революционизировать, произнеся перед демонстрантами возбужденную речь», сильно подогревшую настроение демонстрантов, а «вмешавшиеся каким-то образом в среду демонстрантов броневики подкрепили это настроение»[653].

Вот какое требование 17 июня 1940 г. направил начальник военно-морской группы С. Кучеров помощнику военного министра Эстонской республики генерал-майору А. Траксмаа: «Для размещения личного состава Краснознаменного Балтийского флота и учреждений прошу дать распоряжение об освобождении следующих помещений: 1. Здание военного министерства. 2. Здание штаба военно-морских сил. 3. Морской экипаж и его жилые здания. 4. Управление дорог. 5. Таможня. 6. Здание офицерского собрания. 7. Здание префекта полиции. 8. 20 дач в Пирита и Нымме. 9. Казармы калевского батальона». Затем следует перечень передаваемых арсеналов, заводов, гостиниц, театров, кинотеатров, универмагов, гимназии, аэродрома и ряда жилых зданий в Таллинне. Кучеров также потребовал передать в его распоряжение всю артиллерию ПВО. Срок исполнения названных требований устанавливался два дня – к 24 часам 19 июня 1940 г.[654]

Случаи вмешательства работников советского полпредства и военных властей в политическую жизнь Латвии наблюдались в Риге и в других крупных городах республики. Так, как 19 июня 1940 г., доносил полпред Деревянский, рабочие Либавы вышли на демонстрацию с красными знаменами, «я потребовал от латвийских властей не препятствовать мирной демонстрации и никоим образом не применять оружия. Не допускать полицейскими мерами раздражения народа. Обеспечить мирную обстановку прохождения демонстрации даны указания нашему командованию в Либаве»[655]. Через несколько дней Деревянский и Вышинский докладывали, что «весь порядок в городе обеспечивается нашими войсками»[656].

В одной из телеграмм 22 июня 1940 г. Вышинский жаловался, что новые министры Латвии не обеспечены надежными помощниками, что он занимается подбором кадров, и просил «прислать из Москвы 10–15 человек для расстановки по разным министерствам в помощь министрам»[657].

Вызывает недоумение, на каком основании 11 июля 1940 г. – за десять–пятнадцать дней до принятия народными сеймами Латвии и Литвы и Государственной думой Эстонии деклараций о провозглашении советской власти и о вступлении в состав СССР и за двадцать дней до сессии Верховного Совета СССР, принявшей соответствующий закон, – нарком обороны Тимошенко приказал сформировать управление Прибалтийского военного округа с дислоцированием в Риге и включить в этот округ войска, расположенные в Латвии и Литве, а войска, дислоцированные в Эстонии, включить в Ленинградский военный округ?[658]

Важно напомнить и о том, что перед выборами и во время выборов во всех Прибалтийских республиках стремление инкорпорировать их в состав СССР скрывалось от избирателей. Видимо, надежды на то, что население согласится с добровольной потерей своего государственного суверенитета, не было.

Но уже подспудно шли разговоры о возможности установления советской власти. Так, деятель рабочего движения в Эстонии X. Хуберман в своих воспоминаниях подтвердил, что он и министр без портфеля X. Круус на переговорах со Ждановым пытались выяснить, нельзя ли в Эстонии вводить не сразу советскую власть, а нечто аналогичное несоветскому демократическому государственному строю, существующему в Монголии. Поначалу Жданов отозвался об этой идее положительно и X. Круус с Н. Андерзеном приступили к разработке конституции по монгольскому образцу. Но в дальнейшем эта идея не получила развития[659].

Выступая в телепередаче «Депутаты Государственной думы свидетельствуют» 7 декабря 1989 г., бывший зам. министра социальных дел Эстонии Лембит Люйс рассказал: «Это было за два дня до выборов. Неэме Руус (министр социальных дел) сказал мне, что в Эстонии не удастся установить народно-демократический строй по примеру Монголии. Он сказал, что нам следует войти в состав Советского Союза. Я спросил: «Как же это так вдруг? Ведь были выборы, была и избирательная платформа». Он ответил, что ничего нельзя сделать, таково требование Жданова, и мы не имеем возможности противостоять этому. Одно из двух: либо мы будем согласны, либо нам здесь придется очень плохо. Ситуация чрезвычайно усугубляется. Другого выхода сейчас нет. Позже я слышал, что перед заседанием Государственной думы ее члены были вызваны в ЦК, и там им разъяснили, что следует голосовать за установление советского строя и вступление в СССР»[660].

В Москве были удовлетворены развитием событий в Прибалтике, ведь все шло так, как и было предусмотрено. Однако с начала июля в связи с подготовкой выборов во всех республиках по единому сценарию, хотя каждая республика имела свои особенности, стали проявляться признаки радикализации общественной и политической жизни. Иногда принимались меры государственного принуждения. Из Москвы сюда зачастили всевозможные советники и комиссии. Имели место аресты по политическим мотивам. Глава правительства И. Варес и секретарь ЦК компартии Эстонии К. Сяре выступали 13 июля на митинге на площади Вабадусе с речами, в которых заверяли, что выборы создадут новую свободную Эстонию и они не допустят создания колхозов[661].

В Латвии 4 июля кабинет министров принял постановление о новых выборах в сейм, хотя в соответствии с 81-й статьей действовавшей тогда конституции такое решение мог принять не исполнительный орган, а только предыдущий состав самого сейма. Для подачи списков кандидатов было оставлено всего 5 дней.

В связи с публикацией 5 июля постановления правительства о выборах в сейм в Риге состоялась демонстрация, участники которой несли портреты советских руководителей, а также большое количество лозунгов, как доносил Деревянский, с требованием присоединения Латвии к Советскому Союзу, установления в Латвии советской власти. «Были и такие не совсем политически грамотные лозунги, как, например, «Предоставить власть Сталину и Молотову». Митинг состоялся и перед зданием советского полпредства. На нем выступил с речью Вышинский. Отвергая призыв Вышинского принять активное участие в выборах в сейм, демонстранты кричали, что они не доверяют сейму, не нуждаются в выборах и требуют установления советской власти и немедленного присоединения к Советскому Союзу[662].

8 июля 1940 г., т.е. за несколько дней до выборов в Латвии, был опубликован список кандидатов латвийского «Блока трудового народа». Список кандидатов от блока, в который вошли буржуазные партии, к этому времени еще не был опубликован.

Скоропалительно, через девять дней после объявления постановления, состоявшиеся 14–15 июля выборы в сейм не были демократичными. В избирательные бюллетени могли быть внесены только кандидаты от «Блока трудового народа», тогда как в центральную избирательную комиссию было прислано 17 списков кандидатов от других партий и общественных организаций 5 избирательных округов. Возражавшие против такого порядка голосования подвергались репрессиям. Были, в частности, арестованы авторы «Призыва латышских демократов»[663]. Разве неясно, что наличие лишь одного списка, как это тогда практиковалось по всему Советскому Союзу, гарантировало стопроцентное избрание предложенных кандидатов! Нарушением принципов демократической избирательной системы было то, что председатели всех окружных избирательных комиссий, включая и центральную, были одновременно кандидатами в депутаты[664].

Что же касается предвыборной программы «Блока трудового народа», то некоторые ее положения заведомо вводили в заблуждение избирателей. Например, в программе не было сказано об установлении советской власти в Латвии и вхождении ее в состав Советского Союза, хотя через несколько дней после выборов, на которых Блок получил около 98% голосов и его представители на многочисленных митингах активно выдвигали именно это требование.