Михаил Семиряга - Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941

• Название: Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941
• Автор: Михаил Семиряга
• Издательство: «Высшая школа»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1992
• ISBN: 5-06-002525-X

Автор – известный советский историк – рассматривает сталинскую концепцию внешней политики СССР в 1939–1941 гг., ее реализацию и конкретные результаты. Опираясь на ранее неизвестные и малоизученные источники, он дает новые оценки таким историческим фактам, как заключение советско-германского договора о ненападении и подписание секретных протоколов, события в Польше, Прибалтике и Бессарабии, советско-финляндская война, переговоры Молотова с Гитлером в ноябре 1940 г. в Берлине, преступление в Катыни и др. При всей дискуссионности ряда авторских положений книга вызывает значительный интерес, так как в ней анализируются наиболее острые проблемы предвоенного времени. Для преподавателей, аспирантов, студентов вузов, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

Итоги выборов были таковы. В выборах в народный сейм Литвы приняло участие 1 386 569 человек, т. е. 95,51% всех имевших избирательное право. За кандидатов «Союза трудового народа» Литвы голосовало 1 375 349 избирателей, т. е. 99,19% участвовавших в голосовании[677]. В выборах во II Государственную думу Эстонии приняло участие 591 030 граждан, или 84,1% общего числа избирателей. За кандидатов «Союза трудового народа» Эстонии проголосовало 548 631 человек, или 92,8% от числа голосовавших[678]. В Латвии в выборах участвовало 94,8% избирателей, т. е. 1 246 214 человек. За кандидатов «Блока трудового народа» голосовало 1 155 807 граждан, или 97,8% от общего числа проголосовавших[679].

После победы на выборах значительная часть левых сил стала настойчиво требовать в своих странах не только установления советской власти, но и вхождения в состав Советского Союза. Так, на состоявшейся в Таллинне 17 июля манифестации некоторые группы демонстрантов требовали вступления Эстонии в Советский Союз. Выступивший на митинге секретарь ЦК компартии Эстонии К. Сяре заявил, что победа на выборах убедительно продемонстрировала доверие эстонского народа к Советскому Союзу и лично И. Сталину.

Все последующие акции вновь избранных законодательных органов в Прибалтике, затрагивавшие коренные интересы стран, включая и сохранение их государственного суверенитета, которые должны были приниматься всенародным референдумом, проходили так же стремительно, как и предыдущие.

Уже на первом заседании народного сейма Латвии 21 июля была провозглашена советская власть, принята Декларация о вхождении Латвии в состав Советского Союза, декларировано образование Латвийской ССР, в Москву была направлена просьба о принятии Латвийской ССР в состав СССР. Сформированный сейм Литвы стал чутко прислушиваться к мнению советского посольства и лично уполномоченного Деканозова. Имея абсолютное большинство в сейме, депутаты от «Союза трудового народа» фактически отказались от декларированных ими обещаний. Так же поспешно, как и в Латвии, 21 июля были приняты Декларации о вступлении Литвы в СССР, о провозглашении в республике советской власти и другие документы, которые должны были быть поставлены на всенародное голосование. В июльские дни 1940 г. такие же события происходили и в Эстонии: выборы в Государственную думу, в которых безальтернативно победил «Союз трудового народа», и без какого-либо референдума провозглашение о вступлении Эстонии в состав Советского Союза.

Декларации всех трех республик поразительно схожи не только по духу, но и по стилю, с буквальным повтором целых абзацев. В Декларации Литвы прямо признавалось, что «теперь народ с помощью могучей Красной Армии сбросил ярмо сметоновских поработителей и установил в своем государстве Советскую власть»[680]. Может быть, такое совпадение текстов деклараций законодательных органов этих республик объясняется соответствующим решением совещания, которое провел в Таллинне 17 июля Жданов совместно с прибывшими Вышинским и Деканозовым?

Хотя проходившие в июле 1940 г. выборы, конечно же, были не образцовыми в смысле их демократичности, но все же нельзя не признать: высокий процент участия населения в выборах и абсолютная победа кандидатов «Блока (Союза) трудового народа» во всех республиках свидетельствовали о том, что избиратели выразили поддержку принципам социальной справедливости, которые содержались в предвыборных платформах левых сил. «Кризис завершился созданием просоветских правительств, действовавших в отпущенное им историей время на основе директив Москвы и ее представителей на местах» – так на основании архивных документов МИД СССР справедливо оценивает обстановку советский исследователь А. Г. Донгаров[681].

3–5 августа 1940 г. на VII сессии Верховного Совета СССР было принято решение о вхождении Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР[682].

Что же было решающим фактором в определении политического характера этих событий, в корне изменивших жизнь народов Прибалтийских республик?

Ответ на этот вопрос представляется непростым. Конечно, свою роль сыграли и классовые противоречия, и тревога за свою судьбу на фоне военных побед Германии в Западной Европе, и представление о Советском Союзе как о меньшем зле в сравнении с гитлеровской Германией. Но существовала еще одна причина, которую сформулировала в своем письме Президиуму Верховного Совета ЭССР 20 сентября 1989 г. ветеран партии, секретарь Государственной думы II созыва Ольга Лауристин: «Сталин обманывал и более мудрых, более опытных деятелей, чем были мы, эстонские коммунисты. Мы были обмануты и обманывали народ, но делали это не сознательно, не преднамеренно»[680].

Проведением выборов в законодательные органы Прибалтийских республик и принятием ими соответствующих законов советское руководство, казалось, должно было быть полностью удовлетворено. Оно добилось того, что новые правительства этих стран будут гарантированно выполнять все требования Москвы. Таким образом, поводы, вызвавшие в июне 1940 г. острую реакцию в Москве, были полностью устранены и можно было бы впредь уважать их суверенитет и не вмешиваться в их внутренние дела.

Но на деле все было иначе. Даже после выборов в новые парламенты представители Москвы продолжали диктовать им свою волю. Так, Вышинский из Риги передал в НКИД СССР 23 июля 1940 г. свои предложения о том, какие предприятия и в какой очередности национализировать. Он считал, что списки предприятий, подлежащих национализации, должны быть утверждены кабинетом министров только после одобрения их Москвой[684].

Новая власть придавала важное значение усилению своего влияния на армию. В июле 1940 г. во все воинские части национальных армий были назначены политические руководители, как правило, из членов рабочих организаций и левых политических партий. Эти армии как самостоятельная вооруженная сила существовали до августа 1940 г. Затем в течение сентября – декабря они были расформированы. Отдельные их части влились в регулярные войска Красной Армии, но большинство кадровых офицеров было уволено в отставку.

О настроениях, царивших в вооруженных силах Прибалтийских республик, бывший известный государственный деятель Латвии, социал-демократ Б. Калниньш сказал: «Приходилось выбирать между Гитлером и Сталиным. В основном все офицеры армии считали, что если уже приходится с кем-то идти, то лучше с русскими». И далее: «Я не ожидал, что советский штаб окажется настолько глуп, что ликвидирует три антинемецки настроенные армии»[685].

Реакция в странах Запада на события, протекавшие в Прибалтике до июля 1940 г., была однозначна. В июне 1940 г. 19 стран Запада сохраняли с Прибалтийскими странами дипломатические отношения, надеясь, что Советский Союз не пойдет дальше в своем вмешательстве во внутренние дела этих стран. Так, в момент образования 20 июня 1940 г. правительства проф. А. Кирхенштейна аккредитованные в Риге иностранные дипломатические представительства не высказывали какого-либо сомнения в его законности, признали его, так же как и большинство латвийских дипломатов за рубежом (за исключением посланников в Эстонии и Финляндии).

Как же реагировали в Берлине на советскую акцию в Прибалтийских республиках, акцию, которая на языке Молотова – Риббентропа нарочито туманно именовалась «политическим переустройством»?

Ответ напрашивается сам собой, если иметь в виду, что Германия, создав еще в августе – сентябре 1939 г. благоприятные условия для реализации советской акции, явилась таким образом ее соучастницей. Из секретного дополнительного протокола, подписанного 28 сентября 1939 г. Молотовым и Риббентропом, вытекало, что Германии было известно о тех шагах, которые правительство СССР намерено предпринять в Литве «для охраны своих интересов». Тогда же было согласовано, что небольшая часть литовской территории все же отходит к Германии[686].

Торг между СССР и Германией о дележе не принадлежавшей им земли продолжался и позже. Так, 13 июля 1940 г., когда Литва еще сохраняла свой государственный суверенитет, Молотов через Шуленбурга внес предложение, чтобы Германия отказалась от небольшой территории на юго-западе. При этом он сослался на прецедент, когда 23 августа 1939 г. советское правительство разрешило в пользу Германии вместе со всей Литвой и вопрос о Сувалкском выступе площадью в 8 200 кв. км.

Свою просьбу о передаче этой территории Литве, которая с конца сентября 1939 г. вошла в «сферу интересов СССР», Молотов обосновывал тем, что «разрешение этого вопроса Германией, в соответствии с просьбой Советского правительства, имеет для него при теперешних отношениях СССР с Литвой особый политический интерес»[687]. А этот «политический интерес» состоял в том, что Молотов, удовлетворяя национальные чаяния литовцев об объединении их исконной территории, которая через несколько дней все равно станет частью Советского Союза, убивал сразу двух зайцев. Речь шла о Вилькавишском уезде и о частях Мариампольского, Сеймского и Алитского уездов с населением 184 108 человек (на декабрь 1939 г.).