Дженнифер Уайнер - Хорош в постели

• Название: Хорош в постели
• Автор: Дженнифер Уайнер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021383-2

Современная американка...

Она любит свою работу, своих друзей и свою собаку. Она получает удовольствие от секса и вечеринок.

Она РЕШИТЕЛЬНО не страдает от того, что ее пышные формы не соответствуют «супермодельным» нормам.

Она умна, иронична и уверена в себе... БЫЛА. Потому что одна-единственная статья в глянцевом журнале ИЗМЕНИЛА ВСЕ. Ведь эта статья написана ее бывшим любовником. Ах так!..

---

– Ты позвонишь мне завтра? – спросила мать.

– Позвоню, – пообещала я и закрыла дверь.

Моя кровать выглядела как оазис в пустыне, как песчаная коса в штормящем море. Я метнулась к ней, бросилась на нее, улеглась на спину, раскинула руки и ноги – морская звезда шестнадцатого размера, выложенная на покрывало. Я любила свою кровать, легкое светло-синее покрывало, мягкие розовые простыни, гору подушек, каждая в яркой наволочке: одна пурпурная, одна оранжевая, одна светло-желтая, одна кремовая. Я любила кружевные оборки на покрывале, красное шерстяное одеяло, под которым спала еще девочкой. «Кровать, – думала я, – это единственное, что мне сейчас нужно». Нифкин присоединился ко мне, я лежала и смотрела в потолок, который угрожающе кружился, собираясь рухнуть на меня.

Эх, если б я не говорила Брюсу, что нам нужно отдохнуть друг от друга. Эх, если б я никогда не встречала его. Ну почему я не убежала в ту ночь от приближающихся шагов, не убежала, ни разу не оглянувшись?

Эх, если б я не была репортером. Мне бы печь блины в блинной, где вся работа – разбивать яйца, замешивать тесто да отсчитывать сдачу. И никто бы меня там не оскорблял, ведь все понимают, что в блинной может работать только толстуха. Каждая складка жира и целлюлитная ямка служили бы вещественными доказательствами высокого качества моей продукции.

Как бы мне хотелось поменяться местами с парнем, который во время ленча ходил на Пайн-стрит с картонными щитами на груди и спине, на каждом из которых красовалась надпись «ОТВЕДАЙТЕ СУШИ», и раздавал купоны, податели которых получали двадцати процентную скидку на суши в японском ресторане «Мир васаби». Эх, стать бы мне анонимной и невидимой. А еще лучше – умереть.

Я представила себе, как ложусь в ванну, приклеиваю записку к зеркалу, подношу бритву к запястьям. Представила себе Нифкина, скулящего, недоумевающего, царапающего когтями по ободу ванны, гадающего, почему я не встаю. Представила свою мать, перекладывающую мои вещи, находящую потрепанный экземпляр «Лучшее из «Пентхаус леттерс»«[6], обтянутые розовым мехом наручники, которые Брюс подарил мне на День святого Валентина. Наконец, представила себе, с каким трудом санитарам удается спустить мое мертвое мокрое тело по трем лестничным пролетам. «У нас сегодня крупняк», – услышала я голос одного.

«Ладно, самоубийство исключается, – подумала я, заворачиваясь в покрывало и подкладывая под голову оранжевую подушку. – Работа в блинной и ношение рекламного щита-сандвича, пожалуй, тоже». Ну никак не соотносились они с моим дипломом. Выпускники Принстона если уж увлекались блинами, то становились владельцами блинных, из отдельных заведений создавали сети, которые потом акционировали, зарабатывая на этом миллионы. И блинные могли служить и им лишь временным увлечением, на несколько лет, пока подрастут дети, которые потом, естественно, поступят в тот же университет и на страницах журнала, где я работала во время учебы, появятся в черно-оранжевьрс одеяниях с надписью «Класс 2012 года» на груди.

«Чего я хочу, – думала я, вжимаясь лицом в оранжевую подушку, – так это снова стать девочкой». Лежать на кровати в доме, в котором выросла, под пледом в красно-коричневую клетку, читать, хотя мне давно полагалось спать, услышать, как открывается дверь, увидеть вошедшего в комнату отца, почувствовать его гордость за меня и любовь. Я хотела, чтобы он положил руку мне на голову, как клал тогда, услышать улыбку в его голосе, когда он говорил: «Все читаешь, Кэнни?» Быть маленькой и любимой. И тощей. Вот чего я бы хотела.

Я перекатилась к краю кровати, схватила с ночного столика ручку и бумагу. «Похудеть, – написала я и задумалась. – Найти нового бойфренда, – добавила после долгой паузы. – Продать сценарий. Купить большой дом с садом и огороженным двором. Найти матери более приемлемую подругу. – Заснула, написав: – Сделать себе модную прическу». Но перед этим успела подумать: «Заставить Брюса пожалеть о содеянном».

Хорош в постели. Ха! Отсутствием самомнения он явно не страдал, раз взялся вести рубрику, рассказывающую о сексуальном опыте, учитывая, что до встречи со мной он спал лишь с двумя женщинами и практически ничего не умел.

Мой послужной список был куда длиннее: три бойфренда, с ними я встречалась подолгу, один первокурсник, с которым мы быстро разбежались, плюс с полдюжины случайных знакомых. Я, возможно, девушка крупная, но читала «Космополитен» с тринадцати лет и знала, что любят мужчины. Во всяком случае, жалоб на меня не поступало.

Итак, опыта мне хватало. А вот Брюсу... нет. Несколько попыток он предпринимал в средней школе, когда лицо пылало прыщами, и он еще не понял, что травка и конский хвост – надежные средства для привлечения женщин.

Когда Брюс появился у меня в ту ночь, со спальным мешком и в рубашке из шотландки, он не был девственником, но и не жил с женщиной и ни разу по-настоящему не влюблялся. Так что он искал свою Незнакомку, тогда как я, не возражая против того, чтобы наткнуться на своего избранника, искала главным образом... ну, скажем, внимания. А впрочем, можно сказать – секса.

Начали мы с дивана, на который сели бок о бок. Я взяла Брюса за руку. Холодную и влажную. Другой рукой ненавязчиво обняла за шею, прижалась бедром к eгo бедру. Почувствовала, что он весь дрожит. Меня это тронуло. Я хотела быть с ним нежной, доброй. Взяла обе его руки в свои и потянула с дивана. «Пойдем приляжем», – предложила я.

Рука в руке мы проследовали в спальню. Брюс лег на покрывало, на спину, его широко раскрытые глаза блестели в темноте, чем-то он напоминал человека в кресле дантиста. Я устроилась рядом, приподнялась на локте, кончиками волос прошлась по его щеке. Когда поцеловала в шею, он ахнул, словно я обожгла его. Когда залезла в рубашку и подергала за волосы на груди, выдохнул: «Ах, Кэнни!» – и голос его переполняло счастье.

Но целовался он ужасно. Губы и язык куда-то исчезали при встрече с моими, так что мне оставались только усы и зубы. И руки были жесткие и неуклюжие.

– Просто лежи, – прошептала я.

– Извини, – прошептал он в ответ. – Я все делаю не так, да?

– Ш-ш-ш, – выдохнула я, вновь касаясь губами его шеи в том чувствительном месте, где заканчивалась борода. Рука с груди заскользила вниз, к промежности. Ничего там не нащупала. Я прижалась грудями к его боку, поцеловала лоб, веки, кончик носа, попыталась снова. С тем же результатом. «Забавно», – подумала я. Решила показать Брюсу один фокус, научить доставлять мне удовольствие независимо от того, встанет у него или нет. Он меня страшно возбуждал, этот шестифутовый парень с конским хвостом и выражением лица... казалось, он на электрическом стуле и думает, что я вот-вот поверну рубильник. Я обхватила его ногу своими ногами, взяла его руку и затащила в мои трусики. Его взгляд встретился с моим, он улыбнулся, почувствовав, какая я мокрая. Я положила его пальцы, куда мне хотелось. Своей рукой накрыла его руку, надавила, показывая, что надо делать, начала ерзать, прижимаясь к нему, позволив ощутить мой пот, порывистое дыхание и стоны, когда я кончила. Потом ткнулась лицом в его шею, губами нашла ухо. «Спасибо тебе», – прошептала я и почувствовала на губах соль. Пот? Может, слезы? Но в темноте я этого понять не могла.

Так мы и заснули. Я – в трусиках и футболке, обхватившая Брюса ногами, он – в наполовину расстегнутой рубашке, тренировочных штанах, трусах и носках. А когда утренний свет начал проникать в мои окна, когда мы открыли глаза и посмотрели друг на друга, то почувствовали, что провели вместе не полночи, а гораздо больше. Словно никогда и не были незнакомцами.

– Доброе утро, – прошептала я.

– Ты прекрасна, – ответил он.

Я решила, что могу привыкнуть к таким словам, произносимым ранним утром. Брюс решил, что он влюблен. Мы провели вместе следующие три года и многому научились. Со временем он рассказал мне свою историю, поведал о своем, чего уж скрывать, ограниченном опыте, о том, что всегда был или пьяный, или обкуренный, о застенчивости, о том, как на первом курсе колледжа несколько раз потерпел неудачу и решил с этим не спешить. «Я знал, что когда-нибудь встречу свою женщину». Улыбаясь, он крепче прижимал меня к себе. Мы выяснили, что нравилось ему, что нравилось мне, что нравилось нам обоим. И очень обыденное, и настолько экзотическое, что мы могли бы удивить и читателей «Мокси», с которыми его авторы в каждом номере делились новыми «испепеляющими секретами секса».

Но больше всего меня бесило, давя на сердце, горечью отзываясь во рту, название рубрики. «Хорош в постели». Какое там. Брюс не был сексуальным гигантом, не творил чудес под одеялом... просто когда-то мы любили друг друга. И нам вместе было хорошо в постели.

Глава 2

Субботним утром меня разбудил телефон. Три звонка, потом тишина. Десятисекундная пауза, опять три звонка. И тишина. Моя мать не жаловала автоответчики, поэтому, зная или предполагая, что я дома, продолжала названивать, пока я не брала трубку. Сопротивление ни к чему не приводило.