Пегги Уэйд - Сильнее всего

• Название: Сильнее всего
• Автор: Пегги Уэйд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015445-3

Много лет назад молодой граф Адам Хоксмор посмеялся над первой детской любовью Ребекки Марч – и тут же забыл о ней. Однако отвергнутая Ребекка не забыла ничего – и поклялась рано или поздно жестоко отомстить Хоксмору.

Пролетели годы – и угловатая девочка-подросток превратилась в неотразимую красавицу. В красавицу, единственная цель которой – покорить сердце Адама и заставить его, сгорающего от страсти, на коленях молить ее о любви...

---

Выбираясь из тесноты, Адам стукнулся головой. «Поделом тебе, – подумала Ребекка, – за то, что поставил меня в такое дурацкое положение». Она подбоченилась, мрачно приготовившись возражать на любое его язвительное замечание.

– Теперь вы понимаете, почему не можете оставаться здесь?

– Да, действительно, ваше присутствие все осложняет.

– Мое присутствие?! – Вот наглец! Осуждение в его голосе подтвердило, что он винит ее во всех своих несчастьях.

– Да, ваше присутствие. Оно не было предусмотрено. Мой человек наблюдал за домом целую неделю. Там не было никого, кроме Уизерса и двух слуг. – Адам подергал себя за волосы. – Сколько же вас здесь всего?

Только потому, что Адам выглядел таким уставшим и не упоминал о визите тетушки Дженет, она ответила:

– Я приехала всего три дня назад. В замке моя горничная, моя тетя, новая кухарка, ваш старый дворецкий, грум, мальчик-конюх и еще десяток слуг. – Ребекка внимательно посмотрела на него: – Вы выглядите ужасно, возвращайтесь в постель.

Адам подошел к окну, закинул руку за голову и посмотрел на вечернее небо. Золотые полосы, смешанные с пурпуром и багрянцем заката, пылали над горизонтом.

– Я и забыл, как здесь красиво, как сильно я любил это место. Я был уверен, что никогда больше его не увижу. Где моя одежда?

– На чердаке. – Никогда раньше Ребекка не слышала такой меланхолии в его голосе. Он всегда был чертовски самоуверен, само воплощение силы, всегда рассчитывал только на себя. Сознавая, что он не потерпит жалости, Ребекка твердо сказала: – Учтите, я не желаю снова зашивать ваш бок.

Адам повернулся к ней. Боль, разочарование и, кажется, даже сожаление промелькнули в его глазах прежде, чем он смог справиться с эмоциями.

– Что люди говорят обо мне?

Она не сразу ответила.

– Говорят, что вы Леопард, французский шпион... Что вы продали свою душу Наполеону ради денег и власти. Вы исчезли перед битвой при Ватерлоо, и из-за этого погибла половина ваших солдат. Я даже слышала от кого-то, что вы женились на шпионке и живете в Италии. А еще я слышала, что у вас есть целый остров в Вест-Индии.

Приглядевшись, Ребекка увидела, как в его глазах разгорается пламя бешенства. Она попыталась успокоить его:

– Что бы там ни говорили, папа уверен, что все это – глупые сплетни, распускаемые идиотами. Но он несколько раз разговаривал с чиновниками из военного министерства. Они утверждают, что существуют неопровержимые доказательства.

– А вы? Вы считаете меня виновным в предательстве?

– Не будьте большим идиотом, чем все эти сплетники. Вы просто не способны изменить своим обожаемым королю и стране. Вы бы никогда не смогли продать английские секреты. Для этого вы слишком благородны. Уж мне ли этого не знать!

– Ребекка... – В его голосе прозвучала извиняющаяся нотка.

Она подняла руку:

– Сейчас нет времени обсуждать глупые заявления девчонки, едва покинувшей детскую, которая вообразила, что влюблена.

– Я никогда не считал вас глупой.

, – И не надо! Не бойтесь, я уже выздоровела. Сейчас вам понадобилась моя помощь, но я не пошевелю и пальцем до тех пор, пока вы не расскажете мне, где были и чем занимались. Я считаю, что заслужила это.

Проходя по комнате, Адам прикасался к разным предметам, как если бы он заново знакомился со своей прошлой жизнью.

– По какой-то неизвестной мне причине меня ударили по голове и привезли в грязную тюремную камеру, в которой уже было около дюжины парней, в большинстве французов. Они тоже не могли мне ничего рассказать. Примерно через месяц до нас дошли слухи об отречении Наполеона, но меня так и не освободили. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Боже, я думал, что умру от безысходности и отчаяния.

– С вами жестоко обращались?

– Не считая побоев, вызванных моей дерзостью, мои тюремщики почти не замечали меня. Но недель шесть назад отношение ко мне изменилось, и я решил, что это внезапное внимание не предвещает ничего хорошего. Я воспользовался возникшей неразберихой и поменялся одеждой с одним из умерших и, когда его хоронили, я улизнул под видом французского крестьянина.

– Это тогда вас ранили?

– Нет. Сломанными ребрами я обязан одному матросу в Шербуре, которому не понравилось, что я позаимствовал его кошелек.

– Украли? Вы?!

– Вы хотите услышать подробности или нет? – Ребекка поднесла палец к губам, и Адам продолжал: – У меня не было ни гроша, и я не знал, кому могу довериться. Наконец я добрался до побережья, послал весточку другу и с его помощью добрался сюда, собираясь зализать раны в уединении собственного дома. Я хочу узнать, кто все это сделал и почему. Ваше же присутствие в замке Керрик стало непредвиденным осложнением.

Его очевидное недовольство ее присутствием задело Ребекку за живое.

– Простите, что спутала ваши планы. – Она хотела казаться беззаботной, но это прозвучало дерзко.

Его сильные пальцы схватили ее за подбородок и приподняли лицо.

– Я не говорю, что мне неприятно вас видеть, Ребекка. Если я собираюсь вернуть свое доброе имя, я должен иметь доступ в этот замок. И еще мне нужно придумать, как попасть в Лондон незамеченным. А теперь мне придется беспокоиться еще и о вашей безопасности. – Он широко зевнул с каким-то медвежьим ворчанием.

– Я не беззащитная глупая овца, я могу помочь.

– Не сомневаюсь, – сухо заметил он. – Дайте мне ночь на раздумье. Я найду подходящее решение, но мне нужно время.

Он направился к кровати и открыл бархатные драпировки со стороны камина. Ребекка замерла на месте, открыв рот. Он что, собирается спать с ней в одной постели?! Он ответил ей лукавым взглядом, от которого у нее мурашки побежали по телу.

– Хотите снова попробовать задушить меня? Взволнованная больше, чем хотела ему показать, Ребекка чопорно ответила:

– Не думаю. Пододвинув оттоманку, я смогу прекрасно устроиться в кресле у камина.

Адам посерьезнел:

– В кресле? Ну же, Ребекка, я не переживу, если вы будете там спать. Я никогда не собирался оскорблять вас.

– Так я вам и позволила. И не думайте, что вы ответили на все мои вопросы. Но, так и быть, сейчас можете поспать. – Не в силах выбросить из головы воспоминание о трепете в животе, вызванном одним его взглядом, Ребекка фыркнула, взяла одеяло и две подушки и устроилась в мягком кожаном кресле у камина. Закрыв глаза, она прислушивалась к шороху одеяла, поскрипыванию дерева и тяжелым вздохам, вырывавшимся из груди Адама. Она представила, как он лежит в постели, закинув руку за голову, его широкая грудь поднимается и опускается в такт дыханию. Внезапно возникшее желание подойти к нему потрясло ее.

Ей просто одиноко, в этом все дело. Как только она вернется к родителям в Лондон, все это безрассудное, смехотворное влечение к Адаму Хоксмору растает как утренний туман.

– Кстати, Ребекка, – донесся до нее насмешливый голос Адама. – Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. Когда вы будете к этому готовы, я на правах старого друга буду счастлив предложить вам и свои советы касательно того, что происходит на супружеском ложе.

Подушка вылетела у нее из рук раньше, чем она успела понять, что делает, и врезалась в драпировки кровати. До нее донесся его раскатистый смех:

– Клянусь небом, Ребекка, как же хорошо быть дома!

– Адам, зачем кому-то понадобилось так поступать с вами? В этом нет никакого смысла.

– Леопард шпионил в пользу Франции. Ходили слухи, что его почти раскрыли. Думаю, что, обвиняя меня, кто-то хотел отвести подозрения от себя. Похоже, я просто оказался не в том месте и не в то время.

Сидя на кровати при слабом свете маленькой медной лампы, отгороженная бархатным пологом, Ребекка обдумывала ответ Адама. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на тот факт, что он сидел в лохани с горячей водой в двух шагах от нее совершенно голый, намыливая ее мылом с запахом сирени свои великолепные мускулы, которые она вчера так нежно гладила. Ну, это уж слишком! Она уставилась на заброшенную вышивку, лежащую у нее на коленях, – рисунок маленькой желтой бабочки за последние полчаса не продвинулся ни на один стежок.

– Но ведь вы кого-то подозреваете?

– У меня есть кое-какие предположения. Заставить Адама сказать что-то было не легче, чем открыть устрицу голыми руками. Вот уже полчаса Ребекка пыталась вытянуть из него всю историю, но получала только уклончивые ответы, не удовлетворявшие ее.

– Ну и?.. – подсказала она.

– Мне нужно больше фактов. Ах, Ребекка! – пробормотал Адам. – Вы чудесная помощница. Эта ванна – просто неземное блаженство.

– Вам не удастся лестью сбить меня с толку. Я хочу знать все, что произошло. Иначе как я смогу помочь вам? За три дня до сражения при Ватерлоо вы нанесли визит знакомому – я не спрашиваю кому, мне остается только предполагать – в маленькой гостинице. Так?

Адам тяжело вздохнул, Ребекка приняла это за согласие.