Николай Задонский - Денис Давыдов (Историческая хроника)

• Название: Денис Давыдов (Историческая хроника)
• Автор: Николай Задонский
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

Старейший советский писатель Н.А.Задонский известен читателям многими произведениями, посвященными героическому прошлому нашей страны ("Горы и звезды", "Смутная пора", "Донская Либерия" и др.). Наибольшей популярностью пользуется его историческая хроника "Денис Давыдов", воссоздавшая образ замечательного русского поэта, партизана, героя Отечественной войны 1812 года.

Жизнь Дениса Давыдова рисуется в книге на фоне того огромного патриотического подъема, который охватил русский народ в годы борьбы с нашествием полчищ Наполеона.

С волнением читаются и те страницы хроники, которые посвящены Денису Давыдову как поэту и человеку. Книга с интересом будет прочитана самыми широкими кругами читателей.

---

Кроме Василия Денисовича у него имелись еще два сына и дочь. Все они брачными узами соединились с известными тогда фамилиями. Мария Денисовна находилась в первом браке за смоленским дворянином, ротмистром в отставке, Михаилом Ивановичем Каховским. От этого брака остался у нее сын – Александр Михайлович, один из любимых адъютантов Суворова. Вторично Мария Денисовна вышла замуж за Петра Алексеевича Ермолова, от которого родился известный впоследствии Алексей Петрович Ермолов. Лев Денисович, будучи офицером, женился на племяннице всемогущего Потемкина, Екатерине Николаевне Самойловой, по первому браку – Раевской.

Родственные связи широко открывали Василию Денисовичу двери аристократических салонов. Он имел возможность встречаться с видными военными и общественными деятелями екатерининского времени, о чем любил рассказывать в семейном кругу.

Владея несколькими имениями в Московской, Орловской и Оренбургской губерниях, Василий Денисович считался человеком богатым. Когда Давыдовым приходилось жить в Москве, их старинный барский особняк на Пречистенке постоянно светился праздничными огнями. Знакомых наезжало много. Веселый шум, музыка не смолкали ни днем ни ночью. Балы, пикники, псовая охота – все на широкую ногу.

Детские годы Дениса ничем не омрачались. Отец любил его, баловал, на проказы смотрел сквозь пальцы.

Вскоре после памятного посещения Полтавского полка Суворовым Василий Денисович получил чин бригадира и надеялся в ближайшее время принять под команду одну из кавалерийских дивизий, стоявших близ Москвы, о чем давно уже хлопотал. Василий Денисович любил Москву, постоянно о ней скучал. Но неожиданно все изменилось.

6 ноября 1796 года скончалась императрица Екатерина II. На престол вступил сын ее Павел, сумасбродный характер которого давно всем был известен. Екатерина не допускала его к государственным делам. Павел относился к матери враждебно, резко осуждал и ненавидел всех ее фаворитов, зато обожал короля прусского Фридриха, считал его величайшим полководцем в мире и старался во всем ему подражать. Павел жил в Гатчине, где проводил «военные занятия» по методам прусского короля, в войсках которого «солдаты боялись палки капрала более, чем пули противника».

Рассказывали, будто, узнав о смерти Екатерины, Павел примчался во дворец, не снимая шляпы, с палкой в руке, молча, со зловещим видом прошел мимо собравшихся придворных в комнату умершей императрицы. Затем вышел и, повернувшись на каблуках, стукнув палкой, сиплым голосом возгласил:

– Я ваш государь! Попа сюда!

Так началось новое царствование, не предвещавшее ничего доброго. Любимец императора, невежественный и жестокий, Аракчеев, произведенный в генералы, был назначен петербургским комендантом. Аракчеев поселился в Зимнем дворце. Осматривая боевые знамена, покрытые славой прошлых походов, Аракчеев презрительно усмехнулся:

– Екатерининские юбки…

Всех, кто так или иначе – родством, дружбой, знакомством – был связан с екатерининскими деятелями, постигла опала.

Василий Денисович чуть ли не каждый день получал печальные известия. Выслан из Петербурга брат Владимир Денисович. Уволен со службы брат Лев Денисович, а его пасынок, Николай Николаевич Раевский, служивший на Кавказе, отставлен.

Приезжавшие из Петербурга передавали, что столица превращена в военный лагерь. На заставах приказано построить шлагбаумы, учредить караулы. Гвардию переодели в прусскую форму, заставили мочить волосы квасом, посыпать мукой, пристраивать к вискам войлочные букли, а сзади – на железном пруту – подвязывать косу. Солдата, чтобы выровнять его фигуру, зажимали в станок, а под колени, чтоб не сгибал ноги на параде, подвязывали лубки. С раннего утра звонко били барабаны. Вахтпарады и военные экзерциции сопровождались невиданными жестокостями. Аракчеев за малейшую провинность собственноручно вырывал усы у гренадер.

– Солдат есть простой механизм, артикулом предусмотренный, – поучал Павел командиров.

Фельдмаршал Суворов, вызванный во дворец, отказался от немецкого мундира и ответил едкой насмешкой:

– Пудра не порох, букли не пушка, коса не тесак, а сам я не немец, а природный русак.

Павел сослал его в Кончанское. Тысячи офицеров, разделявших взгляды полководца, были уволены из гвардии и армии4.

В доме Давыдовых стало тихо. Василий Денисович ходил сам не свой. Дурные вести следовали одна за другой. Арестован племянник Александр Михайлович Каховский, посажен в Петропавловскую крепость другой племянник – подполковник Алексей Петрович Ермолов. Оба были горячими сторонниками суворовских методов. Оба в мать, Марию Денисовну, остры на язык. Василий Денисович, тяжело вздыхая, чувствовал, что гроза его тоже не минует. И не ошибся. Дошла очередь и до него.

Приехали какие-то люди в гатчинской форме. Сначала отрешили от должности. Потом устроили ревизию. Василий Денисович в хозяйственных делах разбирался плохо и терпеть не мог бумажной волокиты. Возможно, в канцелярии на самом деле было что-то запущено. Ревизорам на руку. Отмечая каждую оплошность, они насчитали около ста тысяч казенных денег за полковым командиром и определили отдать его под суд.

Василия Денисовича от такого известия, полученного уже в Москве, куда переехала семья, чуть удар не хватил. Оправившись, он едет в Петербург с намерением добиться аудиенции у императора, найти у него защиту.

Но в Петербурге нашлись благоразумные люди. Они доказали, как невыгодна была бы для Василия Денисовича подобная встреча.

– Ваши племянники, Каховский и Ермолов, – под секретом сообщили Василию Денисовичу, – обвиняются в том, что состояли в тайном обществе, подготовлявшем насильственное устранение государя и введение такого правления, как во Франции…

– Но я же никогда не был сторонником таких мер! – воскликнул испуганный Василий Денисович.

– Посему вы и не находитесь в крепости, как они, однако согласитесь, государь не может относиться к вам, близкому родственнику заговорщиков, с прежним доверием5.

Василий Денисович согласился. Искать аудиенции у Павла не решился. Вообще времена переменились. Будучи таким же ярым крепостником, как и мать, искореняя «вольнодумство» и «якобинство», Павел в то же время сильно ущемлял права крупнопоместного дворянства. Он запретил поездки за границу, казнил и миловал, как хотел, вмешивался в частную жизнь. Приказывал жителям столицы в определенный час вставать, обедать, ложиться спать, Да еще и меню обедов предписывал. Однажды, вальсируя на балу с княжной Лопухиной, Павел поскользнулся и упал. На другой день особым приказом танцевать вальс строжайше всем запретил. Самодурство Павла не знало пределов. Даже близкие к нему люди выражали тайно свое недовольство. Из уст в уста передавали, будто великий князь Константин Павлович высказался про отца:

– Он объявил войну здравому смыслу с намерением никогда не заключать с ним мира и перемирия…

Василию Денисовичу посоветовали, что лучше всего, не дожидаясь решения суда, заложить часть своих имений, уплатить насчитанные на него деньги. Он так и поступил. Но стоило заложить подмосковную, как сразу же выявились значительные частные долги. Проигрывая в карты, Василий Денисович частенько выдавал долговые обязательства. Некоторые из кредиторов, узнав о закладе имения, подали эти обязательства ко взысканию. Общая сумма долгов возросла. Пришлось продать остальные поместья. И все же, хотя судебное дело прекратили, полностью расплатиться не удалось. За Василием Денисовичем осталось около тридцати тысяч казенного долга; выплатить эти деньги он обязался в рассрочку.

Вместо проданных имений Василий Денисович купил в Можайском уезде у помещика Савелова небольшое село Бородино, сам взялся за хозяйство. Кроме того, осталась орловская деревушка Денисовка. С ней Василий Денисович не захотел расстаться: там прошло его детство.

Однако доходы от этих имений были незначительны. Положение семьи резко ухудшилось. Пришлось отказаться от прежнего образа жизни и от многих старых привычек.

Денису шел уже пятнадцатый год. Несмотря на изменившиеся обстоятельства, он по-прежнему думал лишь о военной карьере. Денис был мал ростом, но крепко сложен. Он старался всячески себя закалять. По-суворовски вставал чуть свет, обливался холодной водой, спал на жесткой постели. Научился превосходно обращаться с оружием, метко стрелял, а на лошади ездил, как опытный кавалерист. Отец не раз любовался его молодецкой посадкой.

Летнее время Давыдовы проводили теперь в Деиисовке или Бородине. Бородино нравилось Денису больше: там как-то привольнее дышалось, а какая чудесная была охота! Денис мог сутками не слезать с коня, рыская за лисами и зайцами по обширным бородинским полям.

Однажды день охоты для него выдался неудачный. Ни одного зайца затравить не удалось, дважды стрелял и обидно промазал; к тому же лошадь неизвестно почему начала сильно прихрамывать. Последнее обстоятельство Дениса особенно огорчало. Он знал, что в глазах отца, болезненно любившего лошадей, человек, хотя бы случайно повредивший коня, сразу терял цену.