Андрей Никитин - Королевская сага

• Название: Королевская сага
• Автор: Андрей Никитин
• Жанр: История

Андрей Леонидович Никитин - историк, археолог, литературовед, публицист. Вел археологические исследования в Волго-Окском междуречье, на берегах Белого моря. Участвовал в раскопках Новгорода, Пскова, в Крыму, на юге Украины, в Молдавии, в Закавказье. Действительный член Географического общества СССР. Автор работ по археологии, истории, палеогеографии, исторической экологии Восточной Европы. Творчество Андрея Никитина - писателя, члена СП СССР, неразрывно связано с Русским Севером. Печатается с 1962 года. Основные книги: "Голубые дороги веков" (1968), "Цветок папоротника" (1972), "Распахнутая земля" (1973), "Возвращение к Северу" (1979), "Дороги веков" (1980), "Над квадратом раскопа" (1982), "Точка зрения" (1985), "День, прожитый дважды" (1985). [подробнее] С 1975 по 1985 годы в качестве ученого секретаря А.Л.Никитин направлял работу Постоянной комиссии по проблемам «Слова о полку Игореве» СП СССР, выступил инициатором празднования 800-летия «Слова о полку Игореве» в ЮНЕСКО.

---

Подобный расклад заставляет вспомнить рассказ

ибн-Фадлана, согласно которому наследство богатого человека русы делят на три части. Одна треть идет его семье, вторая - на организацию похорон, третья - на устройство тризны. Схожим образом рассказывает и Вульфстан о разделе наследства у "эстиев", когда одна часть выделяется наследниками для устройства поминок по усопшему, а остаток делится еще на несколько частей качестве призов участникам поминальных скачек Только после этого тело умершего сжигают с его оружием и одеждой.

Вульфстан посетил Восточную Прибалтику в конце IX века, примерно тогда же, когда и Одд; ибн-Фадлан встретил русов на Волге треть века спустя, если не больше, а Торир Собака побывал у бьярмов еще спустя сто лет. Между ним и Оддом лежит не менее полутораста лет, насыщенных в жизни обитателей этих земель разно образными событиями, в том числе все более частым войнами и стычками как между собой, так и со шведа ми и данами. Менялся мир, менялись и бьярмы. Но всё же кое-что традиционно сохранялось, например обычай взноса в общественную сокровищницу какой-то суммы за жизнь умершего человека. Такие отчисления, в том числе и военная добыча, складывались в общее храмовое богатство, которым - по крайней мере дважды - удалось поживиться норвежцам.

Кому принадлежали эти святилища? Во всяком случае, не ливам, которые были здесь пришельцами и занимали к тому же только прибрежную полосу вдоль моря. Оставался выбор между куршами и земгалами, "семигаллами" Генриха Латвийского. О тех и о других мы знаем слишком мало, чтобы склониться в сторону сколько-нибудь определенного выбора. Но это, оказывается, не так важно. По мере того как я собирал и анализировал известия саг о святилищах бьярмов, я чувствовал, что в моих руках находится кончик ниточки, уводящей в совершенно неожиданную сторону. Ниточки, пожалуй, столь же многообещающей, как та, что помогла отождествить бьярмов с ливами.

Чтобы понять, почему эти святилища напоминают нам о верованиях пруссов, западных славян и русов, обитателей острова Рюгена - знаменитой "Артании" или "Арсании" арабских географов, - надо было вспомнить о котле с серебряными монетами, который стал добычей Торира Собаки.

Это был священный котелок кельтов, который они почитали на всем пространстве Европы в качестве одной из главных своих святынь.

13

Кельты - в Восточной Прибалтике?

Те самые кельты, они же галлы, они же галаты, о которых повествовал в своих записках Юлий Цезарь? Кельты, обитатели большей части Европы, Британии и Ирландии?

Да, те самые. Впрочем, те - и не те.

О кельтах известно уже много и все-таки еще мало, чтобы понять, что же они собой представляли, понять нашу связь с ними, оценить их вклад в развитие европейской культуры.

С тех пор как средневековая Европа принялась деятельно открывать античный мир, все прошлое было разделено на классическую античность и окружавший ее мир варваров. Изучение латыни по Цезарю, чтение и переводы древних авторов, изучение греческой и римской истории сначала по сочинениям современников, а потом с помощью археологических раскопок, восторженное преклонение перед искусством и философией античного мира - вое это создавало многократно повторенный стереотип восприятия прошлого, согласно которому мысль, культура, движущая сила истории концентрировались в "вечном городе" и оттуда изливались на провинции. Рим был центром мира, и мир этот постигался исключительно через призму его центра.

А между тем сам Рим был только городом, и чем старее он становился, тем труднее было ему сохранять свое главенствующее положение в империи. Восток и Египет жили своей жизнью. Испания обретала свой лик, нащупывала свой путь развития культуры. На огромных пространствах Европы, считавшихся подвластными Риму, а также за пределами пограничной полосы шел неприметный, но быстрый процесс сложения своеобразной общеевропейской культуры - с городами, крепостями, центрами ремесел и искусств, даже с товарно-денежным обращением и чеканкой монеты, напоминавшей искаженные римские образцы. Галлы, кельты, галаты, бойи, белги, эдуи, битуриги, сеноны, треверы… Было множество племен, говоривших на множестве наречий, иногда, по-видимому, представлявших родственные, но разные языки, поскольку люди, говорившие на них, жили в разных концах тогдашней Европы. Что же их объединяло? Археологи долгое время считали, что все эти племена объединяло нивелирующее влияние римской цивилизации, сам облик материальной культуры Рима, которым эти племена и народы начали подражать.

Но дело обстояло, по-видимому, сложнее.

Те, кого греки именовали кельтами, а римляне - галлами, были одним из древнейших представителей семьи индоевропейских народов, обитавших в Европе. У них был схожий быт, одинаковые верования, сходное восприятие мира. Соприкосновение с римской цивилизацией и культурой всколыхнуло их собственные творческие силы и направило их энергию по сходному пути. Расцвет этих народов историки относят ко второй половине I тысячелетия до нашей эры. В начале нашей эры они словно бы исчезают со сцены: происходит завоевание Галлии, затем Британских островов… Кельтская цивилизация вроде бы гибнет под ударами римских легионов в центре и германских племен на северо-востоке Европы. Но как теперь уверенно могут сказать археологи, то была всего лишь иллюзия.

Города приобрели другой облик, были разрушены укрепления, но сами-то кельты остались! Они никуда не уходили, не исчезали, став основой, на которой возникла и развилась культура Европы в раннем средневековье. Высочайшие художественные достижения кельтских ремесленников, ювелиров и скульпторов, живших на территории сегодняшней Франции, Ирландии, Германии, создав удивительный сплав из римского духовного наследия и собственных кельтских традиций, в I тысячелетии нашей эры оплодотворили новую романскую культуру, возникшую на развалинах Западной Римской империи, и подготовили почти тысячелетие спустя после своего исчезновения великолепный взлет фантастической готики - настоящий "кельтский ренессанс"!

С восторгом и трепетным чувством смотрел я всегда на удивительные, ничем не объяснимые лики людей, чудовищ, зверей, раздвигающих камень храмов, извивающихся, скалящих в дьявольской усмешке зубы на стенах готических соборов Европы, поднимающих на своих спинах шпили, аркбутаны, капители, своды, тронные кресла и пудовые свечи… Их можно было заметить везде - на фресках, в тончайшей чеканке ларцов и ковчегов со святыми мощами, на полях и среди текста молитвенников, среди вышивок сохранившихся гобеленов и на драгоценном блюде, украшенном эмалями.

Кельтский, языческий мир, давно, казалось бы, погребенный под пластами культур и народов, вдруг в краткий период торжества готики вырвался на свободу по всей Европе. Он проявился даже у нас, на далекой восточной окраине Европы, когда владимиро-суздальский князь Андрей Боголюбскпй, решив покончить с церковной зависимостью от Киева и Византии, призвал к себе на Клязьму каменных дел мастеров из Великой Моравии, за что и был убит. Всего через полвека после его смерти на стенах Георгиевского собора в Юрьеве-Польском мы находим тот же "кельтский ренессанс" во всем его языческом великолепии: со скуластыми головами, странными плоскими ликами, объяснение которым не найти ни в одной христианской эмблематике, с чудовищами, по поводу которых до сих пор ломают голову исследователи, как их назвать и как объяснить…

Сохранились и сами кельты - со своим языком, фольклором, преданиями, художественными традициями. Они живут в Ирландии, Шотландии, Уэльсе, во французской Бретании. Еще недавно живая кельтская речь звучала на острове Мэн и в Корнуэлле. Но это представители особой языковой группы кельтов, северо-западных. На самом же деле кельтские и родственные им по языку и культуре племена населяли практически всю Европу - от Скандинавии на севере до Средиземного моря и Малой Азии на юге и юго-востоке и от побережья Атлантики на западе до… Вот здесь и возникает та самая неясность, с которой еще недавно мирились археологи, историки и лингвисты.

Самым восточным форпостом кельтских народов считали племя бойев, оставивших память о себе в прежнем названии Чехии - Богемия. Историки полагали, что на востоке бойи прошли до Карпат. Это казалось доказанным и никого особенно не интересовало. Судьбой древних кельтов, их распространением, исчезновением, их контактами с другими народами интересовались главным образом сами кельты. А таких ученых было немного.

Обширное наследие богатейшей кельтской, а по существу - всеевропейской культуры, как часто бывает, приписывали другим, куда более молодым народам, которые растворили якобы в своих недрах остатки кельтского населения, придя со своим языком, своими законами, своей организацией общества и государства. Древняя Галлия исчезла под державой франков, Центральную Европу вплоть до Балтики присвоили себе сначала славяне, а потом германцы, получившие свое имя опять-таки от кельтов. Юго-восток Европы и Балканский полуостров были славянизированы за исключением Румынии, где сказалось позднее римское влияние, и Трансильвании, захваченной уграми. Правда, внимательно вглядевшись, можно заметить, что процесс был несколько иным. Кельты не были поглощены. Наоборот, оставаясь неизменным местным населением, населением коренным, они растворяли в себе всех вновь появившихся, усваивая их организацию, самоназвание, язык и законы.