Кэтти Эмерсон - Слияние истерзанных сердец

• Название: Слияние истерзанных сердец
• Автор: Кэтти Эмерсон
• Издательство: АО «БДР-Трейдинг»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0027-0

ОЧИЩАЮЩЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ

«Защитник… Друг… Герой… Любимый…» – именно так думала о Нике Кэрриере, коротая унылые зимние вечера в поместье Кэтшолм, прелестная юная Томазина. Но все это было до того, как она вместе с матерью вынуждена была покинуть отчий кров при весьма загадочных обстоятельствах… Сейчас, годы спустя, Томазине предстояло вернуться в родные места, чтобы исполнить обет, данный матери на смертном одре, но прием, оказанный ей, отнюдь не был теплым. Некто мешающий оставить в прошлом мучительные полузабытые кошмары преследует Томазину. И что еще хуже: прежде знакомый галантный юноша, Ник, превратился в угрюмого и нелюдимого вдовца, стремящегося удовлетворить свою жалкую похоть… Займет ли теперь в сердце Томазины прежнее место столь резко изменившийся Ник, предмет ее девичьих грез, или наивные мечты, столкнувшись с прозой будней, рассыплются в прах?..

---

– Томазина, лучше перестань! Я никогда не спал с Фрэнси Раундли. Она моя хозяйка – это правда, но только потому, что она владеет Кэтшолмом.

Фрэнси Раундли? Да у него никогда даже желания не возникало затащить ее в постель! По правде говоря, немногие женщины нравились ему после смерти его жены, и ни одна не нравилась так, как Томазина.

– А кто тогда ее любовник?

– Откуда мне знать? Томазина, забудь о Фрэнси! Сейчас тебе надо подумать о себе.

– Мне необходимо узнать, кто виноват в убийстве, в котором обвиняют меня! Только так я смогу доказать свою невиновность.

– Сидя под замком, ты ничего не добьешься.

– Констанс…

– Томазина, это я требую твоего освобождения! – Разочарованный ее недоверием к себе, Ник совсем забыл, что хотел ее утешить. Он даже подумывал объявить ей о своей любви.

Одним прыжком он одолел расстояние, разделявшее их, и у Томазины сердце ушло в пятки. Он прижал ее к себе, крепко поцеловал и тотчас оттолкнул от себя, хотя руки его лежали у нее на плечах и он заглядывал ей в лицо.

– Если Парсиваль позволит тебе вернуться в Кэтшолм, то только под мою ответственность. Мне придется не спускать с тебя глаз. Не думай, что будешь спать одна, пока не соберется суд.

Томазина была в счастливом смятении. Она так часто разочаровывалась, что у нее даже притупилась осторожность. Заигрывая с ним и поддразнивая его, она спросила шепотом:

– А ты больше не боишься моих чар?

Зачем она опять напомнила ему Лавинию! Томазина готова была кусать себе локти – так изменилось его лицо.

– Томазина, тебе не идут насмешки. К тому же ты сейчас в таком положении, что будешь делать все, что я захочу. – Он отнял руки и отошел от нее. Повернувшись к ней спиной, он встал у окна и принялся наблюдать за тем, что происходит на рыночной площади. – Считай это моей работой, если тебе от этого легче. Я все сделаю, чтобы отыскать настоящего убийцу, а ты должна быть целиком в моей власти.

– Ложиться с тобой в обмен на твою защиту?

Она проговорила это безразличным тоном, хотя очень злилась и немного радовалась из-за того, что он сказал. Зачем она ему нужна, если он ничего к ней не чувствует? Если же она согласится на его условия, у нее будет возможность внушить ему любовь не меньшую, чем она сама питала к нему.

К тому же у нее не было выбора.

– Я не могу отказаться от столь великодушного предложения, – громко сказала она, старательно пряча свою радость. – В конце концов, если мне не останется ничего другого, я смогу таким путем по крайней мере выторговать себе отсрочку, о которой говорил Парсиваль.

Ник неожиданно расхохотался во весь голос.

12

Рынок на площади шумел вовсю, когда Ник с Томазиной вышли из здания суда и молча сели в повозку. Они все так же отчужденно молчали, пока не остались позади последние базарные ряды.

Скамейка была узкая, и им никак не удавалось сохранять между собой расстояние. Ник ужасно мучился, но крепко держал поводья и не сводил глаз с дороги. Он понимал, что Томазина еще не пришла в себя после всего случившегося.

Зачем он пригрозил заставить ее греть ему постель? Господи, да он же хочет ее! Теперь он это знает точно и больше не позволит себе обманываться. Но это-то и огорчало его, ведь он, в сущности, покупает ее ласки, словно она обыкновенная шлюха, как он когда-то искренне считал.

Нет, она не Лавиния. Теперь он это понял. Но тогда какая она? Ее реакция на выпад Парсиваля убеждала его в том, что она еще невинна. Но она жила в Лондоне. А все знают, что такое жить в Лондоне.

Повозка уже долго катилась на юг, а Ник все никак не мог прийти к какому-то определенному выводу. Они миновали место, где каждый год бывала ярмарка, и вскоре оказались рядом с одним из торфяных болот, которые во множестве окружают Манчестер. Потом местность вновь стала холмистой, хотя и не такой, как на севере, где настоящие горы и долины.

Постепенно их молчание становилось как бы более дружелюбным. Ник успокоился и с непраздным интересом стал поглядывать на поля и на луга, на которых пасся домашний скот.

Дорогу от болота отделяла зеленая изгородь, и Ник вдруг подумал, а как здесь все будет лет эдак через пятьдесят. Селяне все чаще перебираются в город. Население Манчестера быстро растет – говорят, скоро оно достигнет двух тысяч. В сравнении с Лондоном немного, но Ник понимал, какими необратимыми переменами это чревато. Ему самому тоже хотелось участвовать в грядущих преобразованиях, но только не в городе. Нет, он купит землю, которая пока никому не нужна, и заставит ее приносить доход.

– Ты любишь землю, – тихо проговорила Томазина, выведя Ника из задумчивости.

– Да, люблю.

– А я уж и забыла, как здесь может быть тихо и покойно.

Пролетел кроншнеп, приветствуя их своей простенькой песенкой.

– Ты вообще о многом забыла.

– На время. Но я никогда не забывала, как когда-то ты был добр ко мне.

Легкий ветерок шевелил траву и играл волосами Томазины. Ей никак не удавалось с ними справиться.

Ник подавил в себе желание взять прядку в руки и убрать ее под чепец. Он вообще боялся коснуться ее, потому что на самом деле ему хотелось ее растрепать, а не приглаживать.

Чтобы отвлечься, он спросил у нее, что случилось с ее платьем, и убедился, что тюремщик получил мзду с них обоих. Ему стало ясно, что Томазине даже в голову не приходило, что он мог за нее заплатить. Она, вне всяких сомнений, считала, что сама купила себе сносные условия, и Ник не стал ее разубеждать.

Теперь деревья росли реже, и Ник с Томазиной могли хорошо рассмотреть чуть ли не каждый дом на их пути и маленькие фермы с лужками, на которых кто-нибудь пасся, или с крошечным полем.

– Здесь хорошие коровы, – сказал Ник, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Сама видишь.

Томазина не ответила.

Тогда Ник, кашлянув, заговорил вновь:

– Здесь обычно выращивают овес, который можно добавлять в хлеб… из него еще делают солод; а вот пшеницы я тут не вижу.

Томазина набрала полную грудь воздуха:

– Где-то жгут торф.

– Здешнее преимущество. И еще у них общие луга. Без них никак нельзя, если ферма больше двадцати акров. Моя будет не меньше пятидесяти. А лучше всего сто.

Томазина была хорошей слушательницей, и Ник мало-помалу разговорился о своих планах.

– Теперь, когда Лэтам умер, мне не нужно торопиться бросать Кэтшолм, но все же не хочется всю жизнь работать в нем. У меня уже скоплено порядком денег, чтобы купить землю. Я хочу выращивать на ней хлеб и дать заработать на жизнь арендаторам.

Интересно, сколько пойдет за ним людей теперь, когда Лэтам умер?

Вспомнив о своей беде, Томазина вновь нахмурилась.

– Мы не можем сейчас не говорить об убийстве.

– Да, если собираемся найти убийцу до суда. Придется нам с тобой поработать над этим вместе и ничего не скрывать друг от друга.

– А ты мне разве веришь? Мы ведь ничего не добьемся, если ты будешь все время обвинять меня во лжи.

Ее недоверчивость не удивила его, ведь у нее не было повода думать о нем иначе.

– Ты можешь поклясться, что все, что говорила мне до сих пор, правда?

Томазина крепко сжала руки – так, что даже побелели костяшки пальцев. Несколько минут она просидела в раздумье с опущенной головой, а потом смело встретила его взгляд.

– Клянусь. Но кое о чем мы вообще пока не говорили.

Короткими фразами, не вдаваясь в лишние детали, она рассказала о смерти своей матери, не забыв и об обещании, данном ею Лавинии. Потом о письме, которое она нашла, – посланном Фрэнси Раундли. Не стала Томазина скрывать и то, как нашла рисунки в потайном ящике, благодаря которым твердо уверилась, что у нее есть сестра.

Преодолевая себя, Ник старался ей верить, ибо видел, что Томазина сама себе верит.

– Как Лавиния могла скрывать беременность?

– Свободное платье многое может скрыть, – криво улыбнулась Томазина. – Ричард Лэтам сказал мне, что ребенок погиб, когда она упала. Может быть, это был уже третий ребенок, а, Ник?

Вновь между ними зримо встали связь ее матери и его отца, да и его собственное, не совсем понятное даже ему, отношение к Томазине. Ник изо всех сил старался преодолеть эти препятствия с той самой минуты, как они покинули Манчестер. Но у Томазины были все основания спросить, верит ли ей Ник…

– Вряд ли она была на сносях. Прошло не больше шести недель с того дня, как она пыталась меня соблазнить. Уверяю тебя, Томазина, у меня был случай узнать, как выглядит женщина, которая должна родить, ведь в то время моя жена как раз носила ребенка:

Томазина покраснела, но не замолчала.

– Возможно, Ричард Лэтам все придумал, чтобы я прекратила поиски. Возможно, ему было известно о существовании моей сестры, и он не хотел, чтобы я узнала, кто она. Но почему? Какое это имело значение для него?

Ник помолчал, взяв ее руку в свою, но Томазина тотчас сжала пальцы в кулачок. Между ними все еще была стена.