Кэтти Эмерсон - Слияние истерзанных сердец

• Название: Слияние истерзанных сердец
• Автор: Кэтти Эмерсон
• Издательство: АО «БДР-Трейдинг»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0027-0

ОЧИЩАЮЩЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ

«Защитник… Друг… Герой… Любимый…» – именно так думала о Нике Кэрриере, коротая унылые зимние вечера в поместье Кэтшолм, прелестная юная Томазина. Но все это было до того, как она вместе с матерью вынуждена была покинуть отчий кров при весьма загадочных обстоятельствах… Сейчас, годы спустя, Томазине предстояло вернуться в родные места, чтобы исполнить обет, данный матери на смертном одре, но прием, оказанный ей, отнюдь не был теплым. Некто мешающий оставить в прошлом мучительные полузабытые кошмары преследует Томазину. И что еще хуже: прежде знакомый галантный юноша, Ник, превратился в угрюмого и нелюдимого вдовца, стремящегося удовлетворить свою жалкую похоть… Займет ли теперь в сердце Томазины прежнее место столь резко изменившийся Ник, предмет ее девичьих грез, или наивные мечты, столкнувшись с прозой будней, рассыплются в прах?..

---

Она допила свой сидр и попросила Ника налить ей еще.

– Почему ты никогда об этом не рассказывала? – мрачно спросил Ник.

– Зачем? Тебя тогда не было дома. Ты был помощником шерифа в Оупен Муре. В первые минуты я еще могла выболтать правду, но к тому времени, как ты вернулся и принял на себя дела отца, я уже все обдумала. У меня не было доказательств, одни предположения. А Ричард Лэтам – влиятельный человек, к тому же очень опасный. Да и миссис Фрэнси уже была его любовницей. Она бы мне не поверила. Мне кажется, она надеялась выйти за него замуж, как только минет год после смерти ее отца.

Мать и сын молчали.

– Господин Лэтам имел власть над господином Блэкберном, – нарушила молчание Томазина, – потому что господин Блэкберн думал, будто сам столкнул мою мать с лестницы. Но я все вспомнила! Это Лэтам пытался ее убить. Скорее всего, появление вашего мужа, миссис Марджори, нарушило его планы. Лэтам и меня бы убил, чтобы я не проговорилась.

Марджори вытерла слезы. Нечего плакать. Она поднялась и засуетилась, подливая в кружки и доставая из буфета пирог.

– Ну вот, – сказала она, вновь усаживаясь рядом с Томазиной. – Задавай мне свои вопросы, девочка. Я расскажу все, что знаю, лишь бы нам найти настоящего убийцу Ричарда Лэтама и отыскать твою сестру.

Ник опередил Томазину, и хотя его голос звучал ласково, Марджори услышала в нем подавленное раздражение.

– Расскажи нам о ведьмах. Я хочу понять, как такая разумная женщина, как ты, могла принимать участие в сборищах Лавинии.

Итак, он знает. Марджори вскинула голову.

– Все это от скуки, – сказала она. – Лавиния умела веселиться.

Ник собирался что-то сказать, но она перебила его.

– Ты спросил, так теперь слушай. Ты и не представляешь себе, какая скучная жизнь у деревенских женщин, Ник Кэрриер, так что не осуждай меня за то, что я тоже хотела немного повеселиться.

– Повеселиться! Ведь речь идет о колдовстве!

– Да нет же! И ты, и другие мужчины ничего не понимаете, поэтому, стоит женщинам сойтись вместе, вы сразу начинаете подозревать колдовство. Собственно, мы на это и рассчитывали. А иначе зачем бы нам собираться по ночам, да еще в таком месте, которое наши мужчины обходят за много миль?

– Ты хочешь сказать, что не было никакого колдовства? И никто не вызывал никаких духов?

– В прежние времена – нет. Лавиния Стрэнджейс вовсе не служила сатане, Ник. Она была большой искусницей в приготовлении всяких зелий, но это умеют многие женщины. Она давала нам кое-что попробовать вместо эля. Ну, мы и пробовали.

Марджори искоса взглянула на Томазину. В ее глазах она увидела понимание, но и осуждение тоже. По крайней мере, свой сидр она оставила нетронутым.

– Ее опыты… ее же и убили. К какому-то из своих зелий она привыкла… Не могу сказать, чтобы я очень гордилась нашими тогдашними выходками, но вы должны понять, что мы собирались вместе просто для того, чтобы побыть друг с другом. Все вместе мы были сильны, как никогда не бывали у себя дома.

Она перевела взгляд на Ника, который, по-видимому, очень нелестно думал сейчас о женщинах.

– А как бы тебе понравилось, – спросила его Марджори, – если у тебя не было совсем никаких прав, если бы ты значил в доме не больше стула или стола, или цыпленка, если бы ты был только собственностью отца или мужа? Такова судьба всякой женщины, если она не вдова, да и тогда мало что меняется. Большинство вдов тут же заставляют опять идти замуж. А как же? Ведь есть земля, есть дети, есть негодяи, готовые воспользоваться их слабостью.

Ник отпил из кружки и строго посмотрел на нее. Марджори радовалась, что он хотя бы слушает ее.

– А почему тогда заговорили о колдовстве, если все было так невинно? – спросил он.

– Тут вина Лавинии. – Марджори криво усмехнулась. – Она сказала, что так мы защитим себя от ненужных глаз. Пусть лучше мужчины нас боятся. Она даже смеялась над тем, какие мужчины трусы.

– Ей повезло, что никто не обвинил ее в колдовстве. Тогда это было противозаконно.

– Она знала, но она обожала риск. Впрочем, она и без этого рисковала. У Лавинии был знак ведьмы, о котором любили болтать невежды.

Ник похолодел.

– Я не помню…

– Ты мог его увидеть, только если она вот так складывала пальцы. – Томазина протянула руки ладонями к Нику, прижав к бокам их большие пальцы. – Видишь, у меня ровно, а у мамы получался угол, похожий на букву «v». Она мне как-то сказала, что у всех ее двоюродных сестер было то же самое, и, кажется, ее огорчало, что у меня нет этого наследственного знака.

Наблюдая за лицом Ника, Марджори не знала, правильно она сделала, что упомянула про знак ведьмы, или нет. Как угадаешь с этими мужчинами?

– Вы припасли еще вопросы?

– Почему ты перестала бывать на сборищах?

Марджори помедлила. Неужели он знает? Или это не имеет значения? Ладно, ради того, чтобы помочь Томазине, она была готова на все. Да и все давно и так уже быльем поросло…

– Из-за Элис.

Вот этого Ник никак не ожидал! Он покрепче обхватил кружку ладонями, а Марджори взглянула на Томазину и заставила себя отпить еще сидра.

– Вы с Элис никогда ведь особенно друг дружку не любили, что бы ты ни внушал себе после ее смерти. Она-то тебя точно не любила. Когда Элис поняла, что беременна, она сначала не захотела рожать, поэтому помчалась за помощью к Лавинии. Элис хотела избавиться от моей внучки и попросила у Лавинии снадобье, которое помогло бы ей скинуть. Она тогда очень плохо себя чувствовала, но скинуть не скинула. А потом она сказала тебе, что ты будешь отцом, ну ты и настоял на свадьбе.

Ник так смотрел на мать, словно у нее вдруг выросли рога и хвост.

– Поэтому я и не стала больше ходить на сборища. Я не собиралась ничего тебе говорить, но сейчас, когда Элис и Лавиния умерли, это больше не имеет значения.

Не имеет значения?

Ник повторял эти слова как заклинание, когда, покинув мать и Томазину, отправился в Кэтшолм. Как же он столько времени жил в Кэтшолме, ничего не зная!

Правда всегда имеет значение. Он чувствовал себя дураком, когда думал, как плохо знал свою собственную жену. Да и мать тоже.

А разве Томазину он знает лучше?

Ник решил разыскать Констанс Раундли. Пока его мать и Томазина расспрашивали, кого могли, в деревне, Ник собирался просмотреть бумаги, оставшиеся после Ричарда Лэтама.

– Пожалуйста, можешь занимать кабинет, – с готовностью разрешила ему Констанс.

Она собиралась кататься на лошади, и ей было не до него.

– Ты совсем не думаешь об имущественном вопросе? – спросил ее Майлс, присоединившись к ним.

– Я не любила мужа и не собираюсь никого обманывать. К тому же наш брак не был осуществлен.

И она убежала.

– Интересное толкование закона, – заметил Майлс, идя вслед за Ником. В кабинете он налил себе вина, даже не подумав, что оно могло быть отравлено, и уселся в самое удобное кресло. – Констанс считается по закону вдовой моего брата или нет? Этот вопрос весьма горячо обсуждался, когда король Генрих захотел взять в жены вдову своего брата. Она ведь была девственницей? Если так, значит по закону она не была женой его брата.

– Надеюсь, вы не собираетесь последовать примеру короля Генриха? – Ник уселся за письменный стол Ричарда, но отмахнуться от Майлса было делом непростым. – После их развода чуть не началась гражданская война.

– Я вспомнил об этом только потому, что мне надо как-то разобраться в своем нынешнем положении.

Майлс попивал вино и не имел ни малейшего намерения покидать кабинет.

– Вы не получите никакого наследства, если брак будет признан недействительным, – сказал Ник. – Большая часть ваших теперешних владений перешла к вам от брата, а к нему – от Констанс.

То, что было выделено Констанс в качестве ее вдовьей доли, то есть треть владений Ричарда после свадьбы, никак ее не обогащало, а даже наоборот, хотя бедной она, естественно, из-за этого не становилась. По закону большая часть имущества переходила к ближайшему родственнику-мужчине, то есть к Майлсу. «Интересно, – подумал Ник, – Констанс вроде довольна своим положением. Неужели ей нравится Майлс?»

Майлс тем временем молчал, и Ник получил возможность заняться делами. Больше всего ему хотелось найти письмо Лавинии, но он был согласен на все, что могло хоть как-то пролить свет на загадочную сестру Томазины. Он вовсе не связывал наличие сестры с убийством Лэтама, ну а с другой стороны – почему бы и нет?

Через десять минут Ник уже все обшарил, но не нашел ничего, кроме пары неоплаченных счетов. Никаких намеков на Лавинию Стрэнджейс и ее дочерей.

Он взглянул на Майлса. Количество вина в бутыли существенно уменьшилось, и Ник уже хотел попросить его уйти, как в кабинет вошла – нет, ворвалась! – Фрэнси Раундли. Она злобно огляделась по сторонам, словно кто-то мог прятаться от нее здесь.

– Где он?!

– Кто?