Филип Фармер - Иисус на Марсе

• Название: Иисус на Марсе
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996

Героем является преспокойно здравствующий на Марсе Бог-Сын.

Фармер любит интриговать читателя, задавать загадки без ответа; вот и в этом романе вопрос «кто же наши боги?», предельно заостренный открытием марсиан, поклоняющихся Иисусу Назаретянину — живому Иисусу, — остается без ответа. Быть может, негласный ответ героя этой книги Ричарда Орма: «Кто бы он ни был, бог или пришелец, я готов умереть за него», — не хуже любого другого?

---

— Шнешдит.

Бронски, лингвист, смог повторить это слово лишь со второй попытки. Орм пытался четыре раза и преуспел лишь тогда, когда Бронски объяснил, что «д» произносится при прикосновении кончика языка к краю десен, а «т» — когда кончик языка поднят к нёбу.

Но все равно оставалось непонятно, что же сказал Хфатон «вилка», «эта вилка» или «это — вилка». Бронски попросил Ша'ула объяснить по-гречески, предвидя трудности, поскольку в койне такого слова быть не могло: этот инструмент изобрели намного позже первого столетия от Рождества Христова.

Йа'акоб выразил протест, сказав, что Бронски должен был обратиться к нему, поскольку он главный в допросе людей, и потому именно ему надлежит вести этот урок. Бронски улыбнулся и сказал по-английски:

— Капитан, какие бы эти марсиане ни были, но интриги среди служащих у них точь-в-точь как у нас. Очень ревнивы к своей власти.

— Можно увезти землянина от Земли, но нельзя удалить Землю из землянина, — ответил Орм.

Йа'акоб спросил у Бронски, что тот сказал. Бронски ответил, что только перевел Орму сказанное. Йа'акоб возразил: он сомневается в этом. Собеседники улыбались, однако ничего забавного в этом препирательстве не было.

Бронски пожал плечами.

Хфатон довольно сердито заговорил по-гречески. Смысл был тот, что, если его будут так прерывать, уроки сильно отстанут от графика. С этого момента, если Бронски хочет узнать греческий эквивалент, он может обратиться прямо к нему. Он, Хфатон, говорит на этом языке не хуже любого из своей группы.

— Тогда мы, остальные, с тем же успехом можем вернуться в университет, — ответил Йа'акоб. — Мы — комитет, а не взвод. Хоть вы и председатель, но каждый имеет право говорить, если он хочет.

— Или если она хочет, — вставила Жкииш. Йа'акоб ухмыльнулся.

Бронски перевел Орму разговор.

— Это ученые, без сомнения, — закончил он.

— Так это что, «вилка», что ли? — нетерпеливо перебил Орм.

— «Шнешдит» означает просто «вилка». В греческом это заимствованное слово и произносится несколько по-другому.

— Слушай, ну тебя с твоим греческим, — отмахнулся Орм. — Я хочу выучить крешийский. По крайней мере на данный момент.

Дальше урок пошел быстрее, хотя Бронски раза два встревал с вопросом, когда же их с Ормом выпустят. На это Хфатон ответил, что в свое время они это узнают.

У обоих космонавтов память была отличной. За три часа они овладели названиями двадцати предметов и выучили также название частей тела человека и крешийца.

Еще они выучили несколько падежных оборотов. Из четырех вилок, лежащих на столе, ближайшая называлась шнеш-ам-дит. Следующая — шнеш-айм-дит. Третья называлась шнеш-ту-дит. Две ближайшие к ним вилки назывались шнеш-ам-гр-дит. И так далее.

Орму трудно было произносить «гр» без гласной между «г» и «р», особенно если учесть, что «р» произносилось с прижатием кончика языка к нёбу. Он совершенно не мог произнести две горловые согласные подряд, что для него звучало как треск разрываемой парусины.

— У этих звуков в арабском есть почти полные эквиваленты, — сказал ему Бронски. — Ты в конце концов научишься.

— Если раньше не помру от катара горла. И все равно разницы не слышу.

— Ухо тоже привыкнет.

Сеанс обучения окончился. Орм устал и истек потом. Единственным утешением было то, что Бронски тоже выдохся.

Учителя покинули их перед ужином, но через час появились снова. Орм отключил телевизор, где передавали что-то вроде пьесы. Это напоминало ему марсианский вариант мыльной оперы, хотя он не был в этом уверен. Но, глядя на экран, Орм узнал четыре фразы, услышанные ранее. Правда, попытки воспроизвести их вслух не удались.

— Скажи им, что хватит с меня на сегодня Берлица,[1] — попросил он.

Но им все же пришлось выдержать еще один изнурительный сеанс. Разговор шел исключительно по-гречески, если не считать того, что Бронски переводил Орму. Вопрос за вопросом сыпался на них по истории Земли после пятидесятого года от Рождества Христова. Иногда Бронски не хватало его знаний греческого — не было нужного слова или фразы. За две тысячи лет появилось очень много новых предметов, социальных и психологических понятий. Иногда удавалось их объяснить с помощью рисунков или чертежей на электронном экране, принесенном Ша'улом.

Часто Хфатон перебивал Бронски словами:

— Оставим этот частный вопрос на потом. Он слишком усложнен и только нас запутает. Излагайте основные этапы истории Земли.

Но при попытке это сделать Бронски приходилось углубляться в детали.

— Итак, вы пока дошли до того, что называете одиннадцатым веком новой эры. Если я вас правильно понял, это соответствует 4961 году по древнееврейскому летоисчислению. К концу сегодняшнего занятия мы попробуем добраться до настоящего времени. Потом нам придется вернуться, снова начать с начала, чтобы вы могли просветить нас в тех вопросах, которые для правильного понимания требуют подробностей.

Услышав от француза перевод, Орм попросил:

— Слушай, скажи им, что мы лопаемся от любопытства. Нельзя ли нам узнать, как они попали на Марс и зачем? А если нет, то почему?

Хфатон ответил:

— У нас есть свои причины придерживаться выбранной нами процедуры. Вам придется с этим примириться. В конце концов, вы же явились без приглашения, так что вряд ли можете рассчитывать на статус почетных гостей. И все же мы привечаем чужестранцев в нашей земле, ибо и сами были когда-то чужестранцами в Земле Египетской. Поэтому, чтобы облегчить ваше беспокойство, скажу, что у нас нет дурных намерений. Все, что делается, делается к лучшему. Шолом, гости мои.

— Но я вам говорил, — возразил Бронски, — что наши друзья на корабле не могут остаться на орбите более трех недель. Они должны вернуться на Землю. Наше заключение нестерпимо — с нашей точки зрения. Нельзя ли…

Он остановился. Шестерка марсиан вышла, и прозрачная стена скользнула на место.

Орм плеснул себе остатки вина из бутылки, принесенной Ша'улом.

— Черт всех побери! Я готов от досады ногти грызть — или горло марсианам. Как ты считаешь, Аврам, что они задумали?

Бронски пожал плечами. На тощем ястребином лице явственно читалось сомнение.

— Не знаю. Но нам ничего не остается, как идти по их дороге и в ногу с ними.

— Я тебе кое-что скажу. Все эти вопросы по истории — колоссальная кастрюля лапши нам на уши. Они притворяются, что не знают истории после пятидесятого года новой эры. Но ведь они не держат головы под панцирем По крайней мере, их ничто к этому не вынуждает. Посмотри, какая у них развитая техническая культура. Так что им мешало построить другой корабль и слетать на Землю? А если они этого не сделали, хотя я не знаю, почему бы и нет, они все эти годы могли принимать радиоволны. Это было бы только логично. А тогда — не должны ли они знать о нас немного больше, чем показывают?

— Правдоподобно, — согласился Бронски. — Но, может быть, у них была причина не слушать.

— Стали бы люди Земли при таких обстоятельствах намеренно сохранять неосведомленность?

— Тоже не знаю. Но, в конце концов, потомки людей Земли — это только половина марсиан.

Орм минуту помолчал, расхаживая по комнате и размахивая руками. Он любил упражнения с нагрузкой и нуждался в них. В заключении он ощущал себя, как тигр в клетке. Отжиманий и приседаний не хватало. Ему нужны были упражнения еще и развлекающие: баскетбол, теннис, плавание. А вот аскет Бронски вполне был способен целые дни сидеть или лежать, пока не появлялась что-нибудь, требующее изучения.

— Вот что я понял, — внезапно сказал Орм. — Они интересуются историей после пятидесятого года потому, что — если они не врут — более ранняя история им известна Это значит, что они улетели с Земли именно в это время и с тех пор не возвращались. Или возвращались, но всего лишь наблюдали с корабля и потому не могли разобраться подробно. Нужные детали они могут получить от нас. Сначала, чтобы задурить нам головы и притвориться, будто ничего не знают обо всем периоде, они заставляют нас излагать историю вообще. А потом наведут нас на нужные темы.

— Совершенно ясно, что люди — потомки тех, кого подобрали крешийцы в первом веке новой эры, — ответил Бронски. — Кроме того, с нашей стороны такое рассуждение чисто спекулятивно. Но если тебе так проще, продолжай так и думать.

Орм ничего не сказал, и Бронски через несколько минут включил голографический телевизор. Судя по всему, передавали новости. Орму это было интересно, потому что показывали другие места, помимо той полости, где их держали пленниками. Репортаж касался двух мероприятий на открытом воздухе: одно было похоже на какой-то фестиваль, а второе — на соревнование. Показанное мельком окружение было иным: и входы в туннели отличались от виденных ими, и освещение там исходило от множества мелких шариков, свисающих с потолка. Еще одна сцена происходила в туннеле, очевидно, соединяющем две полости. Там лошадь убила человека. Хотя слова диктора были непонятны, изображение было достаточно очевидным.