Денис Белохвостов - Общая теория доминант

• Название: Общая теория доминант
• Автор: Денис Белохвостов
• Издательство: С сайта автора
• Жанр: Детская фантастика

Время действия романа 2012-2015 год, но конкретно это не указано, делаються лишь намеки из которых это можно понять. Россия входит в сытый и благополучный “Европейский Союз”, нормальная цивилизованная жизнь, если бы не одно “но”. Появились так называемые “доминанты”, девочки 12-15 лет с измененным генетическим кодом. Они так прекрасны, что в них нельзя не влюбиться с первого взгляда, но любая медаль имеет обратную сторону, как результат генетического изменения у них появляется необходимость убивать людей. А люди их убивать не могут, ведь невозможно убить того, кого сильно любишь. Но от любой чумы есть сыворотка, а от яда — пртивоядие. Доминант могут убивать “охотники”, у них невосприимчивость к их красоте. Плохо то, то это тоже дети 12-14 лет. Вот их и вербуют в “Службу безопасности Евросоюза”, объединившую спецслужбы разных стран. Нет, никого не заставляют, просто уговаривают. Ведь хороший психолог легко уговорит ребенка, тем более что имидж “охотников” в обществе положительный. Но подходят не все, а те у кого после специальных тестов выявлена невосприимчивость к доминантам. А таких ребят очень немного. Что дальше? А дальше они продолжают учиться в школе как прежде, а парралельно работать в отделе “Службы безопасности Евросоюза”. Вот и получается такая вялая война, конца которой нет и не предвидиться. Но всегда найдется кто-то, кто постарается изменить правила в этой игре, найти решение, чтобы не стало ни доминант, ни охотников.

---

—Это что, у тебя даже в «3-DВиртуальная реальность» поддерживается?

—Да, — равнодушно ответил Алеша, — но я в нее не играю. Когда там летаешь — голова начинает кружится. Да и шлем сломался. А ты в железные дороги играешь?

—Была у меня дома одна, но я ее разломал, — пожал плечами Алек. Алеша открыл нижнюю дверцу шкафа и достал большую картонную коробку.

—Здесь у меня несколько наборов, только собирать долго, — предупредил он.

—Ничего, мне все равно до восьми сидеть здесь, — от поглядел на Алешу и поправился, — играть здесь.

Они начали собирать железную дорогу, суетливо ползая на коленях по паласу и доставая из коробки детали. Некоторое время они работали молча.

—Слушай, а как это — быть доминантой? — спросил Алек и предположил, — наверно здорово: все тебя любят, к тому же ты без инстинкта убийства. Никого не убьешь и в клинику не загремишь.

Алеша медленно отложил очередной блок и серьезно посмотрел на Алека, проверяя, не издевается ли тот над ним. Но Алек увлеченно собирал дорогу и даже не заметил взгляда Алеши. Алеша понял, что тот не имел ни каких задних мыслей, задавая этот вопрос.

—Я бы много отдал, чтобы не быть доминантой, — тихо, но внятно ответил он, — я даже согласен быть Охотником, только бы не быть доминантой.

Алек поднял на него глаза. Алеша грустно смотрел перед собой в пол.

—Меня не любят, ко мне только пристают и дерутся. А девчонки, это вообще беда, — Алеша махнул рукой, — из-за того, что я доминанта, у меня друзей нет. Со всеми перессорился. Они мне завидовали. А девчонок я боюсь. Знаешь в одной школе, ну из предыдущих, в которых я учился, две девочки из моего класса сильно подрались. Подрались из-за меня. Мне их жалко было. А что делать? Я же разорваться не могу. И все как-будто ждут от меня что-то.

Алек задумался. Потом почесал затылок.

—Ты только не смейся, но у меня похожая жизнь. У нас в классе все считают меня героем. И спрашивают сколько доминант я убил. А я еще ни одной не пристрелил. Самому обидно. В классе говорю, что это секретная информация. Мне тоже завидуют, но драться не смеют, боятся. Некоторые правда, в друзья набиваются, подлизы, защиты ищут, — Алек тяжело вздохнул, — в Отделе я самый маленький. Ростом и по возрасту. Отношение такое же — ничего серьезного не поручают. Все говорят учись и опыта набирайся.

—А как ты стал Охотником? — спросил Алеша, он начал сочувствовать Алеку.

—Обыкновенно, я ведь не Берк, который сам стал отстреливать доминант, еще не будучи сотрудником СБ и не Айк, его к нам в Отдел, после тестов, прям из дурка привезли в больничной пижаме и с помповым ружьем. Он такое условие поставил. Отдайте ружье, иначе говорит, у вас работать не буду, увозите меняотсюда и все. Вот ему прям в дурок его помповик и привезли. По крайней мере мне Рей так рассказывал. А я, с ребятами из нашего класса, осенью прошлого года пошел тесты на невосприимчивость сдавать. Просто так, приколоться решили. У всех результат отрицательный, а у меня положительный. Я даже растерялся сначала. Потом в здание СБ пригласили, спросили хочу ли я быть Охотником. Я ответил, что хочу. Вот меня и приняли в Отдел, — закончил свой рассказ Алек.

—А как же родители? — удивился Алеша, — неужели против не были.

—Мать очень против была, а отец, вроде даже как обрадовался. «Пусть идет, говорит, настоящим мужиком вырастет». У них с матерью страшный скандал тогда начался. Я из дома ушел. В комнате при СБ неделю жил. Потом вроде нормализовалось все. Моих родителей наши кадровики обрабатывали, а они это умеют. Профессионалы. Так о прелестях службы напоют — не откажешься. Да и по закону требуется только мое согласие, а их обязаны только поставить в известность. Кстати, я тебя не сильно приложил? Ухо не болит?

—Да не, — равнодушно ответил Алеша, машинально потерев ухо — позвенело и все. А я тебя? Синяк у тебя уже видно, надо монету приложить.

—Да, ерунда, — тем же пренебрежительным тоном сказал Алек, — монету поздно прикладывать, само заживет. Ты лучше скажи, почему сразу драться полез?

—Я драться полез? — возмутился Алеша, — это ты меня первый ударил.

—Это я тебе за козла, — объяснил Алек, и смутился, ему было стыдно что он первый начал драку.

—У тебя что, на них аллергия? — спросил Алеша.

—Нет, — Алек закусил губу, видимо он колебался: рассказывать новому знакомому правду или нет, наконец он решился, — это отец меня научил. Он сидел в тюрьме, давно правда, еще до моего рождения. За драку. Так там это очень обидное слово и прощать его никак нельзя. Вот я и врезал. Ты тоже виноват, зачем на Охотников обзывался?

—Боюсь я вас Охотников, — нерешительно ответил Алеша, — ну кроме тебя и Берка. Я же доминанта, а вы их убиваете. Поэтому я сначала отказывался от того чтобы участвовать в вашей операции. Вдруг у меня тоже появится этот ген убийцы. Тогда что?

—Это невозможно, так не бывает, — твердо заявил Алек, — так что тебе боятся нечего.

—Ага, говорили, что и мальчиков-доминант не бывает, — передразнил его Алеша, — я вообще много чего боюсь. А ты чего боишься?

Алек задумался:

—Ну темноты боюсь, — подумав медленно стал перечислять он, — что убьют, тоже боюсь. Доминант боюсь, если один на один встречу. Вроде все.

—Немного, — констатировал Алеша, — слушай, я как тебя зовут?

—Алек, но это не мое настоящее имя, сокращенное.

—Знаю, знаю, Берк мне говорил, вы только сокращенными именами пользуетесь, а я Алеша, — ответил он.

—Я знаю, нам Макс о тебе много рассказал.

Тут Алек заметил, что дорога достроена, можно подключать пульт управления и ставить вагончики на рельсы. Время за разговором пролетело быстро. Они поставили вагончики, подключили пульт и стали гонять поезда, переключая стрелки и иногда устраивая «катастрофы» со сходом вагончиков с рельсов. Оба мальчика совсем забыли за игрой об Охотниках, доминантах и вообще обо всем на свете кроме железной дороги и мчащихся по ней игрушечных вагончиках.

Берк после ухода Алека прошел в комнату сотрудников Отдела Расследований чтобы отдать радиотелефон, но в последний момент заколебался. Ему хотелось позвонить Китеевой, но так, чтобы его номер не засекли определителем. Берк знал, что у Ленки такой имелся. Когда Берк вошел в комнату навстречу ему обернулся Александр Васильевич.

—Все? Поговорил? — холодно осведомился он.

—Да, — ответил Берк, но возвращать телефон не торопился.

—Как прошел день? — из чистой вежливости осведомился Александр Васильевич.

—Нормально, — безразлично ответил Берк, он все еще сомневался, звонить или не звонить, — а у вас этот номер защищен от определителя?, — нерешительно спросил он.

—И от прослушивания тоже, — ответил один из сотрудников, — полностью защищенная линия.

—А можно мне еще позвонить? — решился Берк.

—Конечно, только назад принести не забудь, — хмуро напомнил ему Александр Васильевич.

—Годиться, — ответил Берк и вышел из комнаты. Сначала он хотел выйти из квартиры и поговорить на лестничной клетке, но потом подумал что на кухне будет удобнее. Охотники придут еще не скоро и ему никто не помешает. Пройдя на кухню, Берк плотно прикрыл за собой дверь и сел за стол. Он долго крутил в руках радиотелефон, не решаясь набрать номер Ленки. «Как она отреагирует на мой звонок и что скажет, если я признаюсь, что солгал ей?» — этот вопрос мучил его. Потом он задумался о другом. Что вообще для него значит Китеева? Одноклассница, которая ему нравится. Девочка которая влюблена в него. А он? Охотник, который поклялся вытащить из клиники Таню. И теперь пытающийся сделать все возможное для этого. Берк вдруг почувствовал, что Китеева стала ему как бы ближе, чем Таня. Нет, свое обещание перед Таней Берк сдержит. Но Ленка тоже человек и нельзя ей делать больно. Надо ей позвонить и обо всем сказать. Берк попытался представить разговор и найти какие-нибудь фразы для его начала, но это у него совершенно не получалось. И вдобавок неприятно холодели пальцы рук. Берк растер их и решительно набрал номер. Трубку на том конце взяла мать Ленки:

—Алло, — сказала она.

—А Лену позовите пожалуйста, — вежливо попросил Берк, стараясь чтобы голос не очень дрожал, от волнения он забыл поздороваться.

—Лена, это тебя, возьми трубку, — различил Берк, как мать позвала ее к телефону и тут же в трубке раздался голос Китеевой:

—Алло!

—Привет, это Берк, — произнес он, не зная что дальше говорить.

—Здравствуй! — радостно ответила Ленка, — ты где сейчас?

—Недалеко это…, — начал Берк, но подумав решил не говорить где конкретно, — в Москве.

—И как там у вас? — осторожно спросила Китеева, — ты в порядке?

—Да, все нормально, — сухо ответил Берк, не зная, как перейти к сути того, ради чего он позвонил, — Лен, послушай, только не перебивай, пожалуйста. А то я сказать не смогу и .…

—Хорошо, — тут же перебила его Китеева, — говори, я тебя перебивать не буду.