Илья Амурский - Матрос Железняков

• Название: Матрос Железняков
• Автор: Илья Амурский
• Жанр: Биографии и Мемуары

«В степи под Херсоном высокие травы, в степи под Херсоном курган…» Эта песня о матросе-партизане Железняке — герое гражданской войны А. Г. Железнякове широко известна у нас в стране. Но немногие знают, как сложилась жизнь этого удивительной отваги и мужества человека. Побег с царского флота, штурм Зимнего, разгон Учредительного собрания, командование бронепоездом — вот славные страницы биографии героя. Его вела по жизни жажда подвига и беззаветная верность революции. Автор книги — бывший военный моряк-балтиец, писатель Илья Амурский — долгие годы собирал сведения о жизни и деятельности Железнякова, разыскивал его родственников, товарищей, очевидцев событий. На основании этого материала и написана книга. Многие десятки тысяч бесстрашных бойцов отдали свои жизни за дело народа, сражаясь в рядах Красной Армии и Военно-Морского Флота. Имена таких народных героев, как Чапаев, Щорс, Руднев, Пархоменко, Лазо, Дундич, матрос Железняков и многих других, будут постоянно жить в сердцах поколений. О них благодарный советский народ слагает свои песни, о них пишут и еще будут много писать книг. Они вдохновляют нашу молодежь на подвиги и героизм и служат прекрасным примером беспредельной преданности своему народу…

К. Е. Ворошилов.

---

Мать встретила сына у подъезда школы. Анатолий боялся увидеть ее в слезах. Но этого не случилось. Мария Павловна дрожащими от волнения руками обняла его и стала утешать:

— Ничего, ничего, Тошенька, как-нибудь проживем…

— Проживем, мама! Я найду работу. Но мучителям народа служить не буду!

— Что ты, что ты, сынок, нельзя так говорить! — в ужасе шептала мать. — Пойдем скорей домой!

Марию Павловну дерзкий поступок сына испугал, но он не был для нее неожиданностью. Она видела, как прямой и горячий Анатолий мучился, тяготился учебой и муштрой, которые царили в школе, и все время чувствовала себя виноватой в том, что уговорила его поступить учиться в Лефортовку. Она ждала, что он не выдержит, сбежит оттуда. Теперь же случилось другое, худшее, но она благодарила судьбу за то, что все обошлось только исключением из школы, а ведь могло быть и хуже… Время-то наступило какое!

Вскоре семья Железняковых переселилась в Богородск, где Анатолию удалось устроиться учеником в аптеку при Глуховской мануфактуре Морозова.

Богородско-Глуховская мануфактура Арсения Морозова была одной из крупнейших в России фабрик с двенадцатью тысячами рабочих. Даже в условиях царской России предприятия фабрикантов Морозовых отличались изощренной, продуманной до мелочей системой эксплуатации. Рабочий день здесь длился почти двенадцать часов, а заработок рабочих был гораздо ниже, чем на других текстильных фабриках России. За любой «проступок» рабочего мастера накладывали штрафы. На фабрике, часто происходили несчастные случаи.

Однажды вечером, когда Анатолий уже собирался закрыть аптеку, с фабрики прибежал подмастерье. Он сообщил, что в ткацком отделении рабочему оторвало три пальца правой руки. Фельдшер, один-единственный на таком большом предприятии, просил срочно прислать йод и перевязочный материал.

Анатолий немедленно сам побежал на фабрику. В Лефортовском училище он научился оказывать первую помощь при несчастных случаях — накладывать бинты, делать перевязки.

Переступив порог цеха, Анатолий закрыл уши руками: грохот станков был настолько оглушительным, что дрожали от него стены и, казалось, вот-вот провалится пол. Воздух был пропитан пылью — в цехе не было вентиляции.

Железняков вместе с фельдшером сделали для пострадавшего все, что могли, и отвезли в больницу.

На следующий день в аптеку пришел один из ткачей, который видел, как Анатолий оказывал помощь рабочему. Он крепко пожал руку молодому аптекарю и сказал:

— Спасибо тебе, дружок. Доброе дело ты сделал вчера, помог нашему товарищу. Жаль беднягу, теперь ведь он уже не работник… Вот беда-то приключилась. Подумать только, три пальца оторвало, да еще на правой руке! Но что поделаешь, такая уж наша доля рабочая… Заходи ко мне, милок, гостем будешь. Поближе познакомимся. Зовут меня Тимофеем Петровичем.

Анатолий стал бывать у Тимофея Петровича и узнал от него много любопытного из жизни Морозовской мануфактуры. В частности, ткач рассказал ему, как в подмосковном «Манчестере» фабрикант Савва Морозов заставлял рабочих «жертвовать» деньги на постройку церквей. Высмеивая своего хозяина, рабочие сочинили и распевали песню:

Чтоб не ели в пост скоромного,
Поведенья были скромного,
Чтоб безропотно трудились
И молитвами кормились…

Тимофей Петрович познакомил Железнякова с местными подпольщиками-революционерами. Вскоре Анатолий стал для них одним из лучших помощников в распространении среди рабочих большевистской печати. Он всегда был желанным человеком в казармах текстильщиков. Рабочие предупреждали его:

— Будь поосторожней, милый. К людям присматривайся. Остерегайся, главное, смотрителей. Иной прикинется такой овечкой, другом твоим…

В один из февральских дней молодой аптекарь находился в рабочей казарме. Узкие, слабо пропускавшие дневной свет окна, заделанные железными решетками, как в тюрьме. Общие нары были заполнены обитателями казармы, спавшими вповалку, тесно прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться.

Из темного угла доносился мучительный детский кашель. Анатолий направился туда. Худощавая женщина держала на руках умирающего ребенка. Рядом стоял фабричный поп. Переводя взгляд заплывших жиром узеньких глаз с ребенка на женщину, он говорил:

— Не плачь, не горюй, голубка, а радуйся, что дитя твое на том свете попадет в царство небесное. Ведь его ангельская душенька совсем невинная. Ей только в раю место.

На улице бушевал резкий северный ветер. Холод проникал в казармы сквозь стены и окна, из-под каменного пола. Возмущенный словами попа насчет «счастья», которое ожидало эту бедную мать после смерти ее замерзающего ребенка, Анатолий не выдержал:

— Вы, батюшка, вместо обещания «царства небесного» помогли бы рабочим, чтобы хозяин отремонтировал казарму да получше отапливал ее. Может, по воле божьей хозяин не делает этого и морозит людей?

— Еретик! Богоотступник! — закричал на него поп и погрозил крестом. Как твоя фамилия? Вот сообщу о тебе куда следует.

— Это вы умеете делать! — ответил Анатолий и вышел на улицу.

Поп выполнил свою угрозу.

Как-то весной усталый Анатолий шел с фабрики домой, вдруг он увидел группу всадников. Это сам Арсений Морозов с дочерьми и своими гостями выехал на прогулку.

Фабрикант Морозов требовал от рабочих, чтобы они при встрече с ним в любом месте снимали шапки и обязательно низко кланялись. Каково же было удивление его, когда он увидел, что какой-то молодой человек не остановился и не поклонился ему.

— Стоп, стоп, господа! — закричал Морозов своим спутникам, а сам повернул лошадь в сторону Железнякова, стараясь прижать его к забору.

— Ты почему не снял шапку, подлец?! — негодующе вскричал он.

— Я шапку снимаю только перед покойниками, — ответил Анатолий.

— Ты что, не знаешь, кто я такой? Я — хозяин фабрики! Твой кормилец!

— Тебя кормят рабочие своим трудом, а не ты рабочих! — крикнул Железняков.

— Ага, социалист, значит, — угрожающе произнес Морозов. — Как твоя фамилия?

— Железняков! Запишите на воде мелом, — показал Анатолий на большую лужу и быстро зашагал дальше.

— Железняков? Так вот ты какой, безбожник! — крикнул вслед Морозов.

На следующий день Анатолий был уволен из фабричной аптеки.

Железняков уехал на Черное море, в город Туапсе. В то время там работал водолазом его старший брат, Николай. Анатолий надеялся с его помощью найти работу в порту или на каком-нибудь пароходе. Ведь он еще с детства мечтал быть моряком.

Прошло немного времени. Анатолий пишет матери:

«Я живу неважно. Места нет… Работаю поденно у водолазов. Тоска. Все идет не так, как желаешь… Чего хочешь, желаешь, само лезет, не выходит. А то, чего не хочешь… Очень хочется мне, дорогая мама, поступить в морскую школу. Буду готовиться. Спать придется совсем мало, по три часа в сутки, но поступлю обязательно!»

В начале мая 1914 года Железняков сообщил родным в Богородск:

«Ура! Ура! Я устроился очень хорошо. Служу матросом на пароходе „Тайфун“…»

Чтобы не огорчать мать, сестру, он не писал, как ему тяжело приходится: в духоте надо было почти непрерывно шуровать в топках мелкий зольный уголь, раздеваясь донага, чистить котлы. Нестерпимо болели ничем не защищенные глаза, едкая солоноватая пыль разъедала мокрое от пота тело, затрудняла дыхание.

Свободное после вахты время Железняков проводил либо в машинном отделении — старательно изучал все, что требовалось знать механику на пароходе, либо читал. Он мечтал поступить учиться в мореходное училище.

1 августа 1914 года началась первая мировая война. Анатолий узнал, что Ростовское мореходное училище объявило дополнительный набор курсантов.

И вот он в Ростове. Успешно сданы все экзамены в отделение судовых механиков. Было отмечено, что кочегар с «Тайфуна» превзошел многих экзаменующихся по своим знаниям. Но в списках принятых его фамилии не оказалось.

— Почему меня нет в списках принятых в училище? — спросил Железняков секретаря в канцелярии. — Ведь я выдержал все экзамены.

Тот, выслушав, открыл ящик стола и протянул Анатолию сданные перед экзаменами документы.

— Не приняты-с, молодой человек.

— Почему не принят? — недоумевающе спросил Анатолий.

— Вот уж этого не знаю-с. Начальству виднее.

— Может, мне пройти к начальнику?

— Его сейчас нет. Да он ничего и не скажет. Пожалуй, в Москве скорее дознаетесь…

— При чем здесь Москва? — настороженно спросил Анатолий.

— Эх, зелен ты еще, милый мой, — уже более мягко сказал канцелярист. В народе говорят: «Добрая слава за печкой спит, а худая по свету бежит». Ты в Москве в Лефортовской школе учился? В Богородске на фабрике Морозова работал? Вот так-то…