Илья Амурский - Матрос Железняков

• Название: Матрос Железняков
• Автор: Илья Амурский
• Жанр: Биографии и Мемуары

«В степи под Херсоном высокие травы, в степи под Херсоном курган…» Эта песня о матросе-партизане Железняке — герое гражданской войны А. Г. Железнякове широко известна у нас в стране. Но немногие знают, как сложилась жизнь этого удивительной отваги и мужества человека. Побег с царского флота, штурм Зимнего, разгон Учредительного собрания, командование бронепоездом — вот славные страницы биографии героя. Его вела по жизни жажда подвига и беззаветная верность революции. Автор книги — бывший военный моряк-балтиец, писатель Илья Амурский — долгие годы собирал сведения о жизни и деятельности Железнякова, разыскивал его родственников, товарищей, очевидцев событий. На основании этого материала и написана книга. Многие десятки тысяч бесстрашных бойцов отдали свои жизни за дело народа, сражаясь в рядах Красной Армии и Военно-Морского Флота. Имена таких народных героев, как Чапаев, Щорс, Руднев, Пархоменко, Лазо, Дундич, матрос Железняков и многих других, будут постоянно жить в сердцах поколений. О них благодарный советский народ слагает свои песни, о них пишут и еще будут много писать книг. Они вдохновляют нашу молодежь на подвиги и героизм и служат прекрасным примером беспредельной преданности своему народу…

К. Е. Ворошилов.

---

За мое дело взялись несколько друзей-балтийцев. Если нужно будет, обратятся к товарищу Ленину.

Вот пишу тебе, а сердце ноет, будто в него гвоздь забит. Подумай, Васо! За революцию отдаю всю свою молодость, жизнь, а Носович и поверившие ему делают меня каким-то махновцем… На душе ураган. Но я не сдамся и не изменю революции. У меня хотят выбить оружие, которое она дала мне. Но я никогда не выпущу его из своих рук.

Если бы я изменил революции, я презирал бы себя и разбил бы голову о камни. И скрываюсь я сейчас только для того, чтобы сохранить себя для борьбы за счастье народа. Верю, что из этой борьбы выйду победителем, как выходил до сих пор!

Прими от меня, Васо, на память частицу моего горячего сердца. Может быть, еще увидимся с тобой. А пока прощай. Если ж не увидимся, если погибнем, я хотел бы, чтобы нас с тобой похоронили рядом…»

Скоро в Москве с делом Железнякова разобрались. Он был реабилитирован и получил новое ответственное назначение.

Он шел на Одессу…

Дули холодные ноябрьские ветры, лили дожди. Ночью, прикрываясь темнотой, обходя немецко-петлюровские заставы, Железняков с заданием из Москвы пробирался в Одессу. В кармане у него лежали документы на имя Анатолия Эдуардовича Викторса.

Анатолий был не один. Вместе с ним были его жена Елена Винда и проверенные в боях старые фронтовые друзья — Ховрин, Наумов, Черкунов.

В Курске боевая компания разделилась. Наумов и Ховрин поехали по своему назначению, а Железняков, Черкунов и Винда отправились до Льгова поездом. Здесь была граница Советской России. Дальше начиналась оккупированная немцами территория Украины.

Во Льгове наняли лошадей, чтобы добраться до Конотопа. Отсюда до Одессы было добираться трудно. Железняков убедил жену поехать поездом к родным в Киев. Железнодорожное движение на этой линии еще не было закрыто.

Проводив Елену, Железняков с Черкуновым стали прорываться через все преграды к Одессе.

17 декабря 1918 года на одесском рейде стала на якоря соединенная военная эскадра интервентов. Рядом с французскими броненосцами «Мирабо» и «Жюстис», крейсерами «Жюль Мишель» и «Эрнст Ренан», миноносцами «Протэ», «Палаш» и другими кораблями покачивались на волнах английские сверхдредноуты «Мальборо» и «Эмперер оф Индия», итальянский крейсер «Аккордон», греческие военные транспорты.

В городе шли бои между рабочими отрядами и белогвардейцами. На помощь белогвардейцам высадились стрелки 156-й французской дивизии.

За 107 дней хозяйничанья в Причерноморье интервенты повесили, расстреляли и замучили, во время пыток и допросов несколько десятков тысяч рабочих и крестьян.

Поощряемый иностранными интервентами, развернул свою палаческую «деятельность» генерал Гришин-Алмазов — ставленник Деникина, перекочевавший в Одессу из Сибири от Колчака.

Интервенты назначили Гришина-Алмазова военным губернатором Одессы.

Приехав в Одессу, Железняков устроился электромехаником в каботажную гавань порта. Работа здесь нужна была для маскировки. Все свои силы, энергию Анатолий отдавал подпольной борьбе, связавшись с боевой дружиной Григория Котовского. Котовский пользовался авторитетом среди одесских рабочих, а буржуазия его ненавидела. От дружинников требовались выдержка и самообладание.

Однажды, направляясь к Котовскому на явку, Железняков заметил, что следом за ним по лестнице поднимается человек в форме белогвардейского офицера. Пришлось подняться выше этажом и затаиться. Офицер не последовал за Железняковым, а подошел к двери квартиры, где находился Котовский. Дважды стукнул в дверь, затем трижды — в стенку. Дверь открылась, и он быстро вошел в переднюю.

Железняков спустился вниз, постоял минуту около дверей квартиры Котовского, прислушался, затем подал условленный сигнал.

— По-о-знакомь-тесь, — слегка заикаясь, сказал Котовский, впустив Анатолия.

Так познакомился Железняков с сыном рабочего Тюриным. Окончив в 1915 году школу прапорщиков, Тюрин в конце 1916 года попал в тюрьму за революционную работу. Там он встретился с Котовским. Сейчас по заданию боевой дружины Тюрин поступил в офицерскую роту при штабе Гришина-Алмазова. Дружина ежедневно стала знать пароль, пропуск, отзыв в частях гарнизона.

— Итак, за дело, товарищи! — Котовский опустился на диван, рядом с ним сели Железняков и Тюрин.

— Нужны офицерские шинели, — начал Тюрин.

— Бу-у-дут! — ответил Котовский.

— Каким образом?

— Из ресторана «Реномэ». Ты заметил там нового швейцара?

— Это тот, что с бородкой? Его лицо мне показалось знакомым…

— Этот «швейцар» воюет вместе со мной с семнадцатого года, — продолжал Котовский. — Он передал мне, что на завтрашний день хозяин ресторана получил большой заказ.

— Это верно, — подтвердил Тюрин. — Приезжает из Краснодара делегация от Деникина.

Железняков внимательно слушал, о чем говорили Котовский и Тюрин.

— Автомобиль достал? — обратился Котовский к Железнякову.

— Да еще какой! — улыбаясь, ответил Анатолий. — Французский, с трехцветным флажком!.. Операция поручена опытным ребятам…

На следующий вечер к ресторану «Реномэ» со стороны Греческой площади подъехал грузовик. Рядом с шофером сидел Железняков. «Швейцар» быстро закрыл на ключ дверь, выходящую в зал. Дружинники вынесли несколько охапок офицерских шинелей и, захватив с собой «швейцара», умчались.

Надо было пробраться в здание контрразведки. Операцией руководили Котовский и Железняков.

На рассвете, одетые в офицерские шинели и фуражки, дружинники окружили незаметно здание. Оборвав предварительно телефонные провода, Железняков с двумя товарищами пробрались на крышу соседнего дома. Оттуда через слуховое окно — на чердак здания, в котором помещалась контрразведка, и дальше — в коридор черного хода. Внутренние часовые спали, и с ними легко справились.

К входу в здание направились Котовский и еще два товарища из дружины Стригунов и Воронянский.

— Стой! Кто идет? — спросил внешний часовой.

— Свои! — заметил Воронянский.

— Пароль?

— Ледяной поход, — произнес пароль Воронянский. — Отзыв?

— Рос… — Часовой не успел ответить.

Его схватил в свои могучие объятия Котовский.

В оперативной комнате находились трое контрразведчиков. На негромкий, но повелительный окрик: «Я Котовский! Руки вверх!» — один из офицеров ответил выстрелом. Пришлось застрелить всех троих…

В открытых сейфах лежали списки людей, подлежащих аресту. Отдельно папки с секретными документами и формуляры осведомителей. Котовский тут же сжег списки, а Железняков собрал в пачку документы и формуляры.

Операция длилась недолго. Неожиданно раздался стук в дверь. Нетерпеливый голос произнес:

— Какого черта вы заперлись там? Откройте!

— Сейчас! — ответил Железняков.

Дружными выстрелами были уничтожены четверо вернувшихся с «работы» контрразведчиков.

Сняв своих часовых — заслоны на углах кварталов, Котовский увел дружинников.

Интервенты обрушили мутный поток лжи и клеветы на Советскую власть. Воинские части засыпали градом провокационных листовок о большевистских «бандитах», которые якобы пытают и убивают пленных, «национализируют» женщин и даже едят детей…

Большевики вели упорную подпольную работу, разъясняя солдатам и матросам, какую постыдную роль — душителей революции — им предназначили капиталисты. В подпольной типографии печаталась большевистская газета. Она призывала вражеских солдат и матросов: «Требуйте возвращения на родину!»

Распространять газету было большим риском, но Железняков не останавливался ни перед какими трудностями. Он искал разные способы для того, чтобы она попадала по назначению. Не один раз подпольщик проникал в казармы, где размещались французские солдаты. Однажды, повредив водопровод недалеко от казарм, Железняков пришел в казармы под видом водопроводчика и, осмотрев водопроводный люк, заявил коменданту:

— Повреждение довольно серьезное, и за один день его не исправишь, придется завтра снова заглянуть к вам…

Выходя из казармы, Анатолий незаметно оставил принесенные им листовки на французском языке, которые призывали солдат-интервентов: «Бросайте оружие!», «Не верьте клевете на Советскую власть, на большевиков!».

Сменившись с вахты и наскоро переодевшись, Железняков быстро зашагал в сторону небольшого портового домика, расположенного против Военного спуска, — здесь должно было состояться собрание подпольщиков.

На повестке дня стоял очень важный вопрос — как усилить транспортировку революционной литературы в другие порты Черного моря. Вся армия моряков торгового флота должна была быть готовой в любой момент парализовать движение судов и не дать белогвардейцам и интервентам при наступлении Красной Армии воспользоваться торговым флотом.