Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом)

• Название: Моря и годы (Рассказы о былом)
• Автор: Владимир Андреев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1982

Известный советский адмирал, активный участник и один из руководителей ряда боевых операций на морских театрах Великой Отечественной войны, в своих мемуарах вспоминает флотскую юность, нелегкое, но увлекательное овладение азами, а затем и высотами морской науки, путь на корабельный мостик.

Эта книга о том, как молодые энтузиасты, мобилизованные на флот комсомолом, держали экзамен на звание военного моряка, становились красными командирами и флагманами, возрождали морскую мощь страны на Балтике, создавали новый флот на Тихом океане.

Книга адмирала В. А. Андреева адресована самым широким кругам читателей, в том числе интересующейся флотом и морской службой молодежи.

---

Считается, что суровая природа, постоянная борьба со стихией, борьба за средства пропитания и существования сделала норвежцев молчаливыми, речь их небыстрой, выражения чувств — сдержанными. Но сегодня «холодный северный темперамент» заметно потеплел.

Окруженные ребятишками, наши маленькие группы, по два, по четыре человека, двинулись осматривать город. Неширокие улочки, убегавшие в горы от городской площади, лежавшей вблизи порта, сияли чистотой, мостовые вымощены гранитом и диабазом. Чистенькие дома, аккуратные, опрятно одетые люди.

Наши добровольные гиды, мальчишки, повели нас первым делом на центральную площадь, где расположены банк, контора для обмена иностранной валюты, ратуша, городские учреждения, костел и полицейское управление. После осмотра площади дотошные ребята показали нам несколько магазинов, где продают трубки, табак, норвежские с наборными рукоятками ножи и — от фибрового чемодана до традиционного синего свитера — все необходимое для экипировки моряков, уходящих в далекое плавание.

Изрядно помотавшись по улочкам, скверам, добрели мы по самой широкой улице до подножия горы. По ее склону от здания, перед которым мы стояли, полз вверх вагончик, похожий на конку. Ему навстречу на канате спускался другой. Из здания станции вышла группа наших матросов.

— Чего удивляетесь! — окликнул нас один. — Это, как у нас в Нижнем Новгороде, канатная дорога. Платите десять ериков, смело садитесь и поезжайте. Сверху такая красотища открывается — неохота спускаться!

Шагаем внутрь здания. Собрав с каждого из нас по монетке, «гиды» закупают билеты. И вот после некоторого ожидания мы в вагоне, в котором могло бы поместиться десятка два человек. Ползем вверх. Поднялись. И впрямь открылся чудесный вид. Внизу огромная бухта, окруженная высокими горами. Малахитовая вода изумительно прозрачна. На ее глади очень эффектно выглядят наши корабли с развевающимися большими парадными кормовыми флагами. Вокруг кораблей водят хоровод белоснежные яхты. На берегу справа дымят фабричные трубы. Вдаль уходят горы.

Там, где мы остановились, раскинулось широкое плато, поросшее луговыми травами. Тишина. Теплынь. Просто благодать! Люди загорают, занимаются гимнастикой, бегают, гоняют футбольный мяч, а иные, устроившись поудобнее, читают.

Мальчишки затащили нас на импровизированную, спортивную площадку, где упражнялись молодые норвежцы, любители легкой атлетики. Сюда же «подгребли» еще несколько групп наших ребят, собралось человек пятнадцать. Был здесь и старшина нашего 33-го класса Саша Сторожёнко, отличный гимнаст. Смотрим, подошел Саша к норвежцу, только что толкнувшему ядро, и жестом просит разрешения попробовать. Ну, дела! Сроду ядром не занимался, а сейчас… сраму не оберешься! Саша смело взял ядро и, хотя мешал клеш, сумел послать ядро на отметку, близкую к норвежской.

— Рашен — гуд! Гуд! — послышались возгласы.

— Саша, не подкачай! — подбадривали мы Сторожёнко.

Состязание шло на равных. Хозяева стали любезно приглашать нас принять участие в их тренировках.

Незаметно пролетело время, и, не спохватись вовремя один из нас, не смогли бы мы обзавестись трубками, табачком, норвежскими ножами и уж наверняка остались бы без ужина.

Словом, запасшись всем перечисленным и добавив еще по изрядному пакету какао, едва успели на последний барказ.

Сразу же по прибытии наши корабли были окружены шлюпками, мотоботами. Норвежцы с видимым удовольствием слушали музыку замечательного морского оркестра, хоровые песни. В иные вечера — норвежцы на воде, на шлюпках, а мы на баке — вместе распевали наши песни. Особенно им нравились «Калинва» и «Метелица».

На кораблях побывали тысячи норвежцев. Трудовой народ добирался на наших барказах, позажиточнее — на собственных мотоботах. Кроме машинного отделения, кочегарок и артиллерийских погребов, осматривали все. Пробовали и хвалили наш флотский харч.

Удивлялись порядку на корабле, свободе и простоте отношений между начальниками и подчиненными. Все было противоположно тому, что писала до нашего прихода буржуазная пресса.

Не один из побывавших на борту норвежских коммунистов с восторгом говорил нам примерно так:

— Большинство населения города, видя одетых в прекрасную форму матросов, их безукоризненное поведение, вежливое обращение, восторгается вами. Вы нам, коммунистам, своим прибытием очень помогли в партийной работе, в борьбе за помощь первому в мире государству рабочих и крестьян.

Авроровцы передали, что наш полпред Александра Михайловна Коллонтай, будучи у них, дала самую высокую оценку нашему пребыванию в Бергене. Она сказала: — Вы совершили чудо. Уже через сутки после вашего прибытия даже лютующая печать и та вынуждена была писать о прекрасном состоянии кораблей, великолепной военной выправке и безупречном поведении экипажей.

Газеты писали: «Красные матросы злачных мест не посещают, с девицами вольного поведения время не проводят, драк не затевают. Лучшие друзья русских — норвежские ребятишки, в окружении которых матросы проводят время, совершая прогулки по городу».

На «Авроре» А. М. Коллонтай по поручению Советского правительства вручила орден Красного Знамени некоторым курсантам командного Военно-морского училища, проявившим отвагу на форту Павел (в Кронштадте) в 1923 году.

По-дружески встречали нас бергенцы. Наша, хотя и наспех сколоченная, футбольная команда обыграла местную. После матча обе команды вместе сфотографировались.

На третий день нашего пребывания флагман назначил гребные гонки шлюпок всех категорий — от шестерки и выше.

Самой ходкой на «Комсомольце» была командирская гичка (восьмивесельная шлюпка, имевшая, как и вельбот, распашные весла), на которой гребцами были мы, курсанты, во главе с загребным Сашей Стороженко, а командиром — Василий Ефимович Калачев. Еще с вечера мы приготовили гичку, приподняли ее на талях над водой, чтобы не намокала.

Гонки должны были состояться после подъема флага. К этому моменту невдалеке от кораблей на своих шлюпках собралось немало норвежцев.

Между собой мы уговорились, что по сигналу побудки все побежим к шлюпбалкам, на которых висит за бортом гичка, спустим ее на воду, еще раз проверим упоры для ног, наведем последний флотский лоск.

Не успел прозвучать сигнал побудки, как мы стремглав бросились на полуют к шлюпбалкам. И тут нашему удивлению не было границ: гичка оказалась уже спущенной на воду. В ней наводил порядок сам милейший Василий Ефимович… Увидев нас, он заворчал:

— Купчего прибежали ни свет ни заря? Чего?! По расписанию всем койки вязать положено, умываться и чаевничать, а вы сюда прискакали! Это хорошо, что о шлюпке беспокоитесь, это по-матросски… Однако нечего вам тут прохлаждаться, без вас все будет сделано в аккурате. Марш чай пить!

…Все шлюпки собрались на правом траверзе «Авроры». Со старта они должны были уходить по категориям: сначала вельботы, за ними шестерки, затем гребные катера и последними барказы — «гребные дредноуты», как в шутку мы их называли.

Наша категория шлюпок стартует первой. На вельботах опытнейшие, сильные гребцы, особенно на вельботе № 1 с «Авроры», где гребцами пушкари-комендоры. Им было нипочем на артиллерийских учениях часами кидать тяжелые — около 30 килограммов — снаряды на зарядном станке. Да и другие команды в слабосильных не числятся.

— Приготовиться!

— Вёсла… — все занесли весла лопастями в нос, — …на воду!

Грянул пушечный выстрел, и началась красивейшая в своей стремительности гонка. Темп гребли как на академических лодках. Мы чуть-чуть замешкались на старте.

Этим воспользовались авроровцы и почти па корпус вырвались вперед.

— Навались! — покрикивает Василий Ефимович, веничком обрызгивая нас забортной водой.

Жмем что есть духу, от напряжения свинцом наливаются руки. Похоже, что нагоняем. Темп бешеный: кажется, вот-вот весло вывалится из рук. Приближаемся к «Комсомольцу». Вся команда на правом борту. Сотни голосов кричат:

— Навались!.. Навались!.. Жми, комсомольцы!

Ага, достали все-таки авроровцев. Теперь уже идем вровень с ними. Попеременно — то они, то мы — вырываемся вперед.

Наконец-то пришло, как говорят спортсмены, второе дыхание. Дышать стало легче, мышцы рук освободились от свинцовой тяжести, стали упругими. Наваливаемся как будто меньше, а гичка летит ласточкой.

Все решит поворот, который нужно сделать, огибая корму «Комсомольца». Кто совершит этот поворот на меньшей циркуляции, тот и вырвется вперед.

Прошли нос. Промелькнула середина корабля. Василий Ефимович сидит на корме. Наклоняясь всем корпусом в такт нашим гребкам, покрикивает:

— Навались, орлы! Мы этих пушкарей без усов оставим, жми что есть мочи!

Но что это? Наша гичка несется прямо под корму корабля. Ведь сейчас мы обломаем о корабль лопасти весел правого борта, а если этого и не произойдет, то вместе с веслами вылетим к чертовой бабушке!.. И вдруг слышим: