Иннокентий Анненский - Фамира-Кифарэд

• Название: Фамира-Кифарэд
• Автор: Иннокентий Анненский
• Жанр: Драматургия

Остов сказки, лежащей в основе моей новой драмы «Фамира-кифарэд», таков: сын фракийского царя Филаммона и нимфы Аргиопы Фамира, или Фамирид, прославился своей игрой на кифаре, и его надменность дошла до того, что он вызвал на состязание муз, но был побежден и в наказание лишен глаз и музыкального дара.

Софокл написал на эту тему трагедию, в которой сам некогда исполнял роль кифарэда, но трагедия не дошла до нас.

Мое произведение было задумано давно, лет шесть тому назад, но особенно пристально стал я его обдумывать в последние пять месяцев. А. А. Кондратьев сделал мне честь посвятить мне написанную им на ту же тему прелестную сказку, где музы выкалывают Фамире глаза своими шпильками. Он рассказывал мне о своем замысле уже года полтора тому назад, причем я также сообщил ему о мысли моей написать трагического «Фамиру», но почти ничего не сказал ему при этом о характере самой трагедии, так как никогда ранее не говорю никому о планах своих произведений, — во всяком случае, ни со сказкой г. Кондратьева, ни, вероятно, с драмой Софокла мой «Фамира» не имеет ничего общего, кроме мифических имен и вышеупомянутого остова сказки. От классического театра я тоже ушел далеко. Хор покидает сцену, и в одной сцене действующие лица отказываются говорить стихами, по крайней мере некоторые. На это есть, однако, серьезное художественное основание.

---

Он стоит потупившись, она смотрит на Фамиру не отрываясь, жадно.

Фамира (тихо)

Ты назвала меня своим, жена?..

Нимфа

Я родила тебя. Ты, верно, спросишь,
Зачем же был ты брошен. Мой рассказ
Мучителен, но слушай. Дай мне руку.

Берет его за руку. Фамира следует за ней покорно.

Мы сядем здесь на камне, чтоб никто
Признаний не слыхал моих, Фамира.

Фамира

Я сесть готов с тобой. И я люблю
О, не тебя, — но сказки роз и перлов
Дыхание твое люблю я, речи странны.

Нимфа

Ты слышал ли когда о превращеньях
Желаньями охваченных богов?
Кронид быком и лебедем, дождем
Он ластился к невестам — даже Смертью
Семелу он любил, испепеляя…
Но белая рука, которой ты
Пожатия боишься, не пустила
Его на эту грудь…
Я помню — день
Так жарок был. Охотой утомившись,
Заснули мы в горах. И вот оса,
Запутавшись в косе моей, гуденьем
Заставила меня привстать — и вмиг
Два черные и выпуклые глаза
Меня заворожили… Там, зеленым
На солнце нежась телом…

Из-под камня выбегает ящерица.

Нимфа (с испугом)

Ай — она!
Постой!.. Она — опять…

Фамира

Ты безрассудна.
Иль ящериц боятся?

Нимфа встает с места.

Но продолжай ласкать меня. Я звуки
Из струн твоих люблю. Их на зарю
Похоже нарастанье, — на зарю
Туманного рассвета. Дальше — сон!

Нимфа (садится возле)

Невластная уйти от мягкой ласки
Лучей, листвой таимых, я опять
Уже заснуть была готова. Взял бы
Меня Кронид покорной. Ведь никто
До той поры мне кос пушисто-нежных
Еще не распускал. Но вновь оса
Забилась в завитки волос, и жало
Мне прокололо кожу. С диким криком
Я на ноги вскочила, и рука
Лукавую стряхнула. Изумрудный
Меж камней скрылся хвост ее, и вмиг
Из чаши той, что солнце обернуло,
Допив ее до капли, два огня
Сухие пронеслись с громовым треском,
И будто свод стеклянный рухнул — звон,
И стон, и дым наполнили ущелье.

Фамира

Как этот сон и страшен, и красив:
Багровые лучи сквозь белый полог.

Нимфа

Зевс не простил меня. Хоть никогда
Суровых глаз его я не встречала…
С улыбкой он так ласково глядит,
Когда меня встречает и теперь…
О, Зевсова улыбка!.. Позже вы
Ее поймете, люди, — мы в века
Передадим ее вам — в серых камнях,
Где будем мы, покорны молотку
Искусного ваятеля, на ваших
Гробницах спать — с прижатыми руками
И устремив в пустые небеса
Свои глаза, пустые тоже…

Фамира

Как?
А сказка уж окончилась?.. Жалею…

Нимфа

Мне тяжело рассказывать — сойти
Хотела б я, Фамира, с этой черной,
Грозящей мне дороги…

(Спуская фату, тихо.)

Час настал
И нимфа полюбила. Грустный жребий.
С Филаммоном спознались мы. Его
Забыла я лицо. Но ты так ярко
Напомнил мне мой брак — и эту ночь
Среди соленых брызгов, и молений,
И воющих валов, и шума сосен,
Мой алый стыд и уступивших рук
Сцепленье и распалость.

(Приоткрывает фату, сквозь которую сверкают теперь ее глаза, и приближаясь к Фамире, который смотрит на нее серьезно и с недоверием.)

Предо мною
И ты, и он слились…
Глаза вас разнят…
Тот покорял, тот требовал, а ты
Рожден, чтоб быть безрадостно любимым,
Пленять, как сон, и ускользать, как тень.

Фамира (встает)

Заря сравнялась с небом. Вижу солнце,
И золото слепит меня. О нет
Я отойду… Иль пойте глуше, струны!

(Отходит.)
Нимфа

И девять лун безрадостных потом
Девический я распускала пояс.
Родился сын. Опять чернела ночь.
Их только две таких бывает нимфам.
Я мучалась одна — в лесу — и это
Последнее, что помню я.

(Странно смотря на Фамиру и загадочно улыбаясь.)

Тебя
Запомнила еще я. Если только
Воспоминанье это, а не бред,
Но прежнего позорней — и бессмертней…
Иль, чтобы месть насытить, о Кронид,
И двадцать лет тебе скитаний мало?
Да, двадцать лет, травимая осой,
Приюта не имея, я металась
В безлюдии лесов, по кручам скал,
По отмелям песчаным и по волнам
На челноке с матросом, может быть,
Которому беспомощная нимфа
Безумием и жалкой красотой
Пары от лоз фракийских услаждала.
Как в забытьи — один, но мутный день,
Вместивший мириаду и ночей,
И дней, я помню эти годы.
Старый
Силен меня нашел и, от козлят
Своих отбив, лечил меня, — он травы
Душистые давал мне пить, сперва
Осу убив приманкой на косматой
Своей руке.
Я знаю, что живет
И до сих пор Филаммон, но наказан
За брак со мной небесной волей.
Жен
Он больше не ласкает, и в палатах
Филаммона не водится детей.
А про тебя я знаю, что увенчан
На играх ты, Фамира, и твои
Прославлены по всей Элладе струны.
Но отчего ж ты не с отцом?

Фамира (изменившимся голосом)

Тебе
Моих речей послушать захотелось?

Нимфа

Да, и твоих, и о тебе.

Фамира

Иль ты
В горячем этом бреде закружить
Хотела бы и кифарэда, нимфа?
Зачем тебе плясун такой? Силену
С ногами на шарнирах не под стать он.

Пауза.

Ты мать моя? А отчего ж не дочь?
Ты говоришь о муках, а с твоих
Не сходит губ улыбка.

Нимфа

Это — маска,
Дитя мое, иль стареют богини?
Мы молоды лицом и кожей — да…
О, если бы ты сердце видел!

Фамира

Можешь
Филаммона дворец найти — и там
Свой повторить рассказ.
Но кифарэда
Он больше не займет.
В моей судьбе
Ни матери, ни сестрам, ни отцу
Нет места, сладкозвучная: живу я
Для черно-звездных высей; лишь они
На языке замедленном и нежном,
Как вечера струисто-светлый воздух,
Мне иногда поют. И тот язык,
Как будто уловив его созвучья,
Я передать пытаюсь, но тоской,
Одной моей тоскою полны струны.
Ты не нужна мне, женщина, и нет
Прошедшего меж нас.
А эта повесть
Твоя — ее я буду слышать ритмы
И, может быть, любить — не ближе мне,
Чем в заводи на лунной зыби всплески
От рыбок разыгравшихся. Душа
Моя открыта миру, а не нимфе,
Пускай она страдала.
И прости!

(Хочет войти в дом.)
Нимфа (порывисто удерживает его)

Постой, постой… О да, я понимаю,
Что ты меня не любишь, что простить
Не можешь ты безумной нимфе детства
Холодного, без ласки и без тех
Нам памятных навек причуд ребячьих,
Когда бранит нас мать, потом смеется,
Потом, лаская, плачет, а в окно
Глядят деревья, и таких больших,
Таких зеленых, веющих так сладко,
Уж больше не бывает никогда.
Ты мне не веришь также.
Что же делать?
К Филаммону пути мне нет.
Уж если
Я твоего, Фамира, не смогла
Слезами растопить и мукой сердца,
Что я скажу Филаммону?
Иль нимфой,
Которую на вымокшей листве
Косматые силены берегли,
Захочет он свой царский дом украсить?
Ты неги не видал. О, наверстать
Успеем мы и негу: я верну,
Я воскрешу тебе всю прелесть детства…
Какие сказки знаю я!..
Постой!
Ты, может быть, влюбился, но стыдливость
Тебе назвать мешает имя…
Нет?
Ты хмуришься? Не буду…
Говорил ты
О музыке. Надменный, недоволен
Ты собственной игрой. Я бы могла
Найти и к музам доступ.
Что ты скажешь?

Фамира (оживляясь)

Ты муз сулишь Фамире?
Чудный сон,
Но разве музы нам играют, нимфа?

(Пауза, с подавленным вздохом, быстро.)

Да, если бы не проблеском, урывкой,
Как переклички леса на заре,
Я музыку Евтерпы слышал, нимфа,
Когда б она лишь для меня свою
Настроила цевницу золотую,
Я б полюбил тебя.

(В странном волнении.)

Я уж люблю
Тебя за это слово — в нем дрожит
Мелодия, моля освобожденья,
И из пелен ее я разовью,
Поди сюда, дай руку.

Нимфа (прижимаясь к нему со стоном)

Мой Фамира!

Фамира (в экстазе)

Я матери, я людям, я богам
Прощаю все обиды — пусть и дальше,
Коль надо им, потешатся, но мне
Дай утонуть глазами в блеске лиры
И сердцу ритмом слиться с трепетаньем
Семи небесных струн, небесных струн!..

Нимфа (порывисто лаская Фамиру)

О мой Фамира! Сын мой! Пробужденье
Моей души! Мой день, мой бог, мой идол,
Желание мое, моя тоска!

Фамира (освобождаясь от ее объятий)

Довольно же. Оставь меня. Мне страшно.
Иль матери так любят? Я слыхал,
Что песни их, как полог, тихи; эти ж
Твои слова и ласки как вино
И кожу жгут, и память помрачают.
В лесу вольней. Там любят соловьи
Да мошкара. Там только лани лижут
Детенышей. А человек поет,
Иль молится богам, иль размышляет.

(Уходит в лес.)

СЦЕНА ПЯТАЯ