Владимир Романовский - Год Мамонта

• Название: Год Мамонта
• Автор: Владимир Романовский
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12236-2

Версия с СИ от: 12/05/2008.

* * *

Аннотация автора:

Историко-приключенческий роман, притворяющийся романом жанра «фентези». Данная версия — авторская, без издательских купюр и опошляющих повествование «поправок». Версию, которую можно в данный момент купить в магазинах, автор НЕ РЕКОМЕНДУЕТ. Мягко говоря.

* * *

Аннотация издательства:

Прошли годы, минули столетия, но жизнь в Троецарствии продолжается. Ушли в предание времена Придона, Иггельда и Скилла. Но по-прежнему отважны славы, дерзки артане, хитры куявы.

Пришли новые герои.

И снова кипят страсти, и снова льется кровь…

---

Никаких трудностей с влезанием в окно, через которое когда-то вылез Волчонок, не возникло. Флигель слуг никем не охранялся.

Попасть в основную часть особняка из флигеля тоже не составляло труда. Брант прекрасно знал, кого ищет — это Фалкон никогда не видел Волчонка, а Волчонок видел Фалкона множество раз, с разных ракурсов, из-за колонны, из темного угла, в замочную скважину, и прекрасно его запомнил, равно как и коридоры особняка и места, где можно прятаться от слуг, посетителей, и — в случае Волчонка — сверстников.

Брант проник в апартаменты Фалкона с потайного хода, известного только Фалкону, охране, и всем детям слуг, жившим и живущим в особняке. Кабинет Фалкона соседствовал с гостиной. Солнце клонилось к закату, окна гостиной выходили на восток, и в комнате было темновато. Изменилась обстановка. Стулья стояли не там, где они стояли семнадцать лет назад, а может дело было в том, что Волчонок здорово вырос за эти годы, и расстояния для него сократились, но Брант зацепился за один из стульев ногой. Ножны меча хлопнули по краю стола, и он чуть не въехал лбом в мраморную полку над камином.

Дверь в кабинет распахнулась и на пороге встал Хок с мечом в руке. За его спиной появился Фалкон.

— Э! — сказал Хок. — Как я погляжу, молодой человек, путаться у меня под ногами — цель вашей жизни!

Кто-то постучал в дверь кабинета.

— Странно, — сказал Фалкон, снимая со стены кабинета меч. — Кто там? — крикнул он.

Дверь открылась и секретарь просунул голову в кабинет.

— К вам Рита по срочному делу, — сказал он виновато.

Фалкон положил меч на стол.

— Зовите, — сказал он с облегчением. — Хок, введите сюда этого человека, узнаем, что ему нужно.

— Меч давай сюда, — холодно сказал Хок Бранту. — Без глупостей. Шею сверну.

Брант помедлил но, пожав невозмутимо плечами, снял меч вместе с перевязью и протянул Хоку.

— Зайди, — сказал Хок.

В этот момент Рита вошла в кабинет.

— Господин мой, — сказала она Фалкону, одним взглядом оценив обстановку, — этот человек…

— Мы сейчас как раз это выясняем, — сказал Фалкон. — Тише. Сядьте. Итак, молодой человек, как ваше имя и с какой целью забрались вы ко мне в гостиную?

— Меня зовут Брант, — сказал Брант. — А в гостиную я к вам забрался потому, что обычным способом аудиенции у вас не допросишься. Люди годами ждут. А мне некогда.

— Господин мой…

— Тише, Рита. Это становится интересным. Почему же вы так спешите, Брант? — спросил Фалкон.

— Дело стоит потому что, — сказал Брант серьезно. — Я всегда думал, что Глава Рядилища имеет кое-какой вес в этом городе. А вы меня разочаровали.

— Вот как?

— Да. Я — лучший зодчий страны. За время моего пребывания в Астафии я получил один-единственный заказ, и даже не на постройку, а на ремонт, и мне, верующему, пришлось взять деньги у священника, и все потому, что каждый купчик тут интригует против каждого купчика и все хотят строить себе особняки. С души воротит! Столица нуждается в величественных зданиях! А Глава Рядилища спокойно смотрит, как лучшему зодчему пудрят мозги какая-то мэрия и какие-то потные торгаши, и на прием к нему не попасть!

Помолчали.

— Это вы реставрировали Храм Доброго Сердца? — спросил Фалкон.

— Да, я.

Фалкон с интересом рассматривал Бранта. Знакомое лицо. Где он его видел? Крупный нос и глубоко посаженые пронзительные глаза, а над ними мрачноватые брови. Парень не промах. Наглец. Но что-то в нем есть.

— Хорошая работа, — серьезно сказал Фалкон. — Храм действительно очень похорошел.

— Еще бы, — надменно откликнулся Брант.

— Какие же здания хотели бы вы строить?

— Ну, какие… Дворцы, собрания, театры. Храмы. Новый Форум.

— Так. А почему вы решили, что вы — лучший зодчий страны? Кронинский Университет каждый год выпускает два десятка зодчих.

— И где же результаты? — насмешливо спросил Брант. — Видел я, что они строят. Известняковые коробки.

— А вы у кого учились?

— У Гора. Я — единственный ученик великого зодчего.

— Где это он вас учил?

— В Колонии Бронти.

Ну все, подумала Рита. Теперь его точно колесуют.

Блеск, подумал Хок мрачно. Теперь мне и стараться не надо — палачи за меня постараются.

— А ну-ка, оставьте нас наедине, — сказал вдруг Фалкон. — Рита, Хок, подождите в приемной.

Пропади оно все пропадом, подумала Рита. Будь что будет.

— Господин мой, этот человек — мой сын.

Фалкон и Хок удивленно на нее посмотрели.

— Умоляю вас, если он заслужил наказание, предоставьте мне самой его наказать. Он вспыльчивый, не очень умный, но верный, и он будет вам служить.

— Об этом я еще подумаю, — сказал Брант. — Сделайте милость, матушка, не говорите за меня, я сам умею.

— Заткнись, дурак! — сказала Рита, делая страшные синие глаза. — Сейчас же замолчи, слышишь?

Фалкон вдруг рассмеялся. Хок улыбнулся неприятной улыбкой.

— Семейные ссоры бывают порою так умилительны, — сказал Фалкон, — прямо сердце радуется. И тем не менее, Рита, прошу вас дать мне возможность поговорить с вашим сыном наедине.

— Боюсь, — сказала Рита. — Он очень несдержан и хамоват. Он вам тут такого наговорит…

— Ничего страшного, — заверил ее Фалкон. — Я не настолько примитивен, чтобы путать хамство с недостатком лояльности. Прошу вас.

Когда они остались одни:

— Что-то лицо ваше мне знакомо, Брант, — сказал Фалкон.

— Да, мне это все говорят, — сказал Брант. — Я уж привык.

— Безусловно, сходство с вашей матушкой явное, но… Впрочем, оставим это. Итак, вы реставрировали Храм Доброго Сердца.

— Да.

— Никого не спросясь.

— Почему же. я спросил Главного Священника, и он подтвердил, что реставрировать нужно, и согласился меня нанять. Правда, против него интриговал один купец по имени Бош, хотел Храм снести, а не его месте построить дом для своих богатых коллег, но мало ли, чего хотят купцы.

— Действительно. Дрянное сословие.

— И не говорите! — горячо согласился Брант. — Мошенники, проходимцы, все до одного, а деньжищь столько, что о совести говорить не приходится. Всю страну держат за горло, везде навязывают свои мещанские вкусы. Одни наряды чего стоят, смотреть противно.

Помолчали.

— Давно вы в Астафии? — спросил Фалкон.

— Месяц.

— А из Колонии вы уехали?…

— А это, знаете ли, я не виноват. Я там жил, никого не трогал, учился зодчеству у Гора, а потом зодчествовал. И если они там прятали целую кучу предателей и получали с них деньги, то моей-то вины в этом как раз никакой нет.

— Вы специально поехали в Колонию, чтобы учиться у Гора?

— А что же? В Кронинском Университете неучи учат неучей, а потом выученные сами становятся учителями. Гор — строит, этого у него не отнимешь.

— Это правда. А он…

— Он жив, да.

— Я рад. Он тоже был совершенно не при чем. В Астафию не собирается?

— Не знаю. Но я не хуже, уверяю вас. То есть, конечно, если вы решите все строительство в Астафии передать Гору, дело ваше. А только это не честно. Гор и так много везде настроил, и здесь тоже. А теперь я сюда первый приехал. Я не позволю собой помыкать, даже в пользу Гора, так и знайте. Сидите здесь себе и решаете спокойно, кого взять, а я туда-сюда рыскаю, заказчиков ищу.

— Вы не считаете ли, что я только и думаю, что об архитектуре, и что помимо архитектуры у меня дел нет? — спросил Фалкон с отеческой иронией.

— А разве есть? — нагло парировал Брант. — Вы, какой великий и предусмотрительный не были бы, вы все равно смертны. И о вас будут судить по делам вашим. Как вы о стране заботились и благе народном — все равно ведь забудут, учитывая короткую память народную и обычную народа неблагодарность. Поэты и драматурги пишут о вас хорошо только из-под палки, не потому, что вы плохой человек, а потому, что поэту или драматургу о ком-нибудь сказать доброе слово — легче вообще молчать. Портретисты пытаются вам льстить, и получается у них жеманно и глупо. Вот только архитектура и остается. И лет через триста кто-нибудь, проходя по красивой улице, скажет — вот, видите, вот это, и вон то, построено было при Фалконе.

Некоторое время Фалкон молча, не мигая, смотрел на Бранта. Невозмутимое лицо молодого зодчего ничего особенного не выражало.

— Не знаю, — сказал Фалкон, — дурак вы или умны не по годам, но талант у вас есть, и строить вы будете. В данный момент нужно построить новый театр для пьес с музыкальным сопровождением и новую тюрьму.

— Тюрьму я строить не буду, — отрезал Брант.

— Это не разговор, — сказал Фалкон.

— Нет, разговор, — возразил Брант.

— У вас предубеждения против государственной необходимости.

— Нисколько.

— У вас какие-то принципы…

— Я человек в высшей степени непринципиальный, — заявил Брант. — Тюрьму я строить не буду потому, что здания тюремного типа слишком примитивны. Эта работа как раз кронинским выпускникам по плечу, вот пусть они и строят прямоугольные коробки. Никакой инженерии, никаких придумок — это по ним. Я свой талант на это дело разбазаривать не собираюсь. А новый театр — это пожалуй. На сколько мест?