Майкл Талбот - Голографическая Вселенная

• Название: Голографическая Вселенная
• Автор: Майкл Талбот
• Издательство: Издательский дом «София»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-9550-0482-3

В основу книги Майкла Талбота положены гипотезы двух выдающихся современных ученых – пионера квантовой физики Дэвида Бома, ученика и последователя Эйнштейна, и известного нейрофизиолога Карла Прибрама. Они пришли к выводу, что весь материальный мир, от снежинок и электронов до баобабов и падающих звезд, не имеет собственной реальности, а является проекцией глубинного уровня мироздания. Вселенная – и это подтверждает ряд серьезных исследований – представляет собой гигантскую голограмму, где даже самая крошечная часть изображения несет информацию об общей картине бытия и где все, от мала до велика, взаимосвязано и взаимозависимо. По мнению многих современных ученых и мыслителей, голографическая модель вселенной является одной из самых перспективных картин реальности, имеющейся в нашем распоряжении на сегодняшний день.

---

В другом эксперименте использовалась картина Шагала «Париж в окне» — яркое полотно, изображающее человека у окна, в котором небо над городом. На картине также было несколько необычных элементов, например кот с человеческим лицом, несколько маленьких летящих по воздуху человеческих фигурок, стул, увитый цветами. На протяжении нескольких ночей перципиенту постоянно снилось все французское: французская архитектура, фуражка ажана, человек в праздничной национальной одежде, разглядывающий французскую деревню. Некоторые из образов в его снах также имели отношение к ярким краскам и необычным элементам картины, например, образ снующих вокруг цветов пчел или яркое празднество, где полно людей в масках и карнавальных костюмах [3].

Хотя Ульман считает, что такие результаты подтверждают важность взаимосвязи, о которой говорит Бом, по его мнению, имеется еще более выразительный пример голографической полноты, проявляющейся в снах: это тот факт, что наши спящие души часто оказываются намного мудрее нас, бодрствующих. Например, Ульман говорит, что в его психоаналитической практике могут быть совершенно «темные» пациенты в состоянии бодрствования — злые, эгоистичные, заносчивые, грубые люди, дегуманизировавшие и разорвавшие все свои личные связи. Но независимо от того, насколько человек духовно слеп или не желает признавать свои недостатки, сны неизбежно их выявляют и предлагают метафоры для того, чтобы человек изменился, осторожно расширяя его сознание.

Более того, такие сны встречаются регулярно. Во время своей медицинской практики Ульман заметил, что, когда один из его пациентов не захотел признать за собой никаких недостатков, правда все время выходила на поверхность его снов, облаченная в различные аллегорические покрывала, каждый раз предлагая ему новые возможности для ее осознания.

Поскольку человек может игнорировать советы, исходящие из его снов, и все-таки дожить до ста лет, Ульман считает, что такой процесс самоконтроля направлен не только на личное благополучие человека. Он считает, что природа озабочена выживанием своих видов. Он также согласен с Бомом относительно первоочередного значения полноты и полагает, что сны — это способ, которым природа пытается противодействовать нашему бесконечному стремлению расчленять мир на части. «Отдельный человек может отсоединиться от всего общественно значимого и любимого и все же выжить, но у нации нет такой роскоши. До тех пор пока мы не научимся преодолевать фрагментацию человеческой расы — по национальным, религиозным, экономическим и другим признакам, мы останемся в опасном положении, которое может привести однажды к разрушению всей картины», — говорит Ульман. «Единственный способ осознать это — увидеть, как мы разбиваем на части наше существование. Сны отражают наш индивидуальный опыт, но я думаю, это делается для того, чтобы увидеть более глубокую необходимость в сохранении нашего вида через видовую взаимосвязь» [4].

Что является источником бесконечного потока мудрости, всплывающей в наших снах? Ульман признает, что он не знает ответа, но делает предположение. Поскольку импликативный порядок представляет в некотором виде бесконечный источник информации, возможно, он и есть источник большего знания. Возможно, сны — это мост между явным и скрытым порядками и представляют собой «естественную трансформацию импликативного в экспликативное» [5]. Если Ульман прав в своем предположении, он ставит традиционный психоаналитический подход с ног на голову, полагая, что содержание снов не поднимается вверх к сознанию из примитивного человеческого субстрата, а совсем наоборот, более тонкий субстрат трансформируется в «грубое» сознание.

Психопатология и импликативный порядок

Ульман считает, что некоторые аспекты психоза также могут быть объяснены с помощью голографической идеи. И Бом, и Прибрам отмечали, что мистический опыт на протяжении многих веков — например, ощущение космического единства со вселенной, единство со всеми проявлениями жизни и т.д. — очень напоминает описание импликативного порядка. Они полагают, что мистикам, возможно, удается каким-то образом заглянуть дальше обычной экспликативной реальности и увидеть более глубокие, более голографические свойства. По мнению Ульмана, психопатические личности должны испытывать некоторые аспекты голографического уровня реальности. Но ввиду того, что такие личности не в состоянии рационально организовать свой опыт, их видения — лишь трагическая пародия на опыт мистиков.

Например, шизофреники часто отмечают океанические чувства единства со вселенной, но облаченные в загадочную, бредовую форму. Они описывают потерю границ между ними и другими людьми — идея, которая вселяет в них убеждение в том, что их мысли больше им не принадлежат. И вместо того, чтобы рассматривать людей, предметы и идеи как индивидуальные сущности, они часто рассматривают их как части некого большего подкласса. Это очень похоже на голографическое качество реальности.

Ульман считает, что шизофреники пытаются передать свое чувство изначальной полноты, особым образом воспринимая пространство и время. Исследования показали, что шизофреники, как правило, не делают различия между прямым и обратным умозаключениями [6]. Например, в соответствии с ходом мысли шизофреника, высказывание «событие А следует за событием В» аналогично высказыванию «событие В следует за событием А». Идея того, что одно событие следует за другим(16)[16], для любой временной последовательности теряет смысл, поскольку все точки на временной оси, вообще говоря, равны. То же справедливо и для пространственных отношений. Если голова человека находится выше его плеч, то и плечи находятся выше его головы. Подобно изображению на кусочке голографической пленки, вещи теряют свою жесткую привязанность к определенным местам, и пространственные отношения теряют смысл.

Ульман считает, что некоторые аспекты голографического мышления еще более резко выражены в случаях маниакально-депрессивного психоза. В то время как шизофреник только поверхностно ощущает голографический порядок, маниакальный больной входит в него глубоко и агрессивно идентифицирует себя с его бесконечным потенциалом. «Он не может справиться со всеми своими мыслями и идеями, обрушивающимися на его бедную голову, — говорит Ульман, — он вынужден лгать, скрывать и манипулировать, чтобы приспособиться к открывшейся перед ним необъятной панораме. Результат, конечно, — главным образом хаос и заблуждения, среди которых иногда случаются всплески творчества и здравого восприятия реальности» [7]. В свою очередь, маниакальный больной впадает в глубокую депрессию после того, как возвращается из своего сюрреалистического путешествия и снова сталкивается с опасностями и непредсказуемостью обыденной жизни.

Если правда то, что во сне все мы сталкиваемся с некоторыми аспектами импликативного порядка, то почему этот опыт не действует на нас так же, как на психопатических личностей? Одна из причин, говорит Ульман, заключается в том, что после пробуждения мы забываем о совершенно необычной, по-своему творческой и безупречной логике сна. Из-за своей болезни психопатическая личность вынуждена бороться с болезнью и одновременно выживать в обыденной реальности. Ульман также полагает, что, когда мы спим, большинство из нас обладает естественным защитным механизмом, предотвращающим слишком тесный контакт с импликативным порядком.

Тонкие(17) сны и параллельные вселенные

В последние годы психологи все больше стали интересоваться так называемыми тонкими снами — таким видом сна, при котором спящий сохраняет бодрствующее сознание и сознает, что спит. Кроме сохранения бодрствующего сознания, тонкие сны уникальны еще и по другим причинам. В отличие от нормальных снов, в которых спящий является лишь пассивным участником, в тонких снах спящий часто способен различным образом контролировать свой сон — превращать кошмары в приятные сновидения, изменять содержание сна и/или вызывать в нем конкретных людей или конкретные ситуации. Тонкие сны гораздо более живые и наполненные, чем сны обычные. В них мраморный пол кажется удивительно твердым и реальным, цветы — пронзительно яркими и ароматными, все вибрирует и странным образом наэлектризовано. Ученые, изучающие тонкие сны, считают, что они помогают человеку стимулировать личные качества, увеличивают уверенность в себе, поддерживают умственное и психическое здоровье и способствуют решению творческих проблем [8].

На ежегодной встрече Ассоциации по изучению снов, состоявшейся в 1987 году в Вашингтоне, физик Фред Алан Вольф представил доклад, в котором утверждалось, что прекрасную возможность объяснить этот необычный феномен предоставляет голографическая модель. Вольф, который сам иногда видит тонкие сны, указывает, что часть голографической пленки на самом деле генерирует два изображения — виртуальный образ, появляющийся в пространстве за пленкой, и реальный образ в пространстве перед пленкой. Одно из различий между ними состоит в том, что световые волны, составляющие виртуальный образ, по-видимому, расходятся из кажущегося фокуса, или источника. Как мы уже видели, это — иллюзия, так как виртуальный образ голограммы обладает не большей протяженностью, чем образ в зеркале(18). Но реальный образ голограммы формируется световыми волнами, которые сходятся в фокусе, и это не иллюзия. Реальный образ действительно имеет протяженность. К сожалению, в обычных случаях применения голографии реальному образу уделялось мало внимания, поскольку образ, сходящийся в фокусе, невидим в воздухе и заметен только, когда через него проходят частички пыли или когда кто-нибудь пропускает через него дым.