Георгий Свиридов - Джэксон остается в России

• Название: Джэксон остается в России
• Автор: Георгий Свиридов
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

Несмотря на всю свою необычность, судьба главного героя повести не выдумана, она взята из жизни. В основу повести положен сложный жизненный путь бывшего подданного США, одного из сильнейших боксеров Америки, а ныне гражданина Советского Союза, заслуженного тренера СССР Сиднея Л.Джексона.

Обо всем, что написано в повести, автор узнал от самого героя. Кроме того, автор использовал исторический материал и архивные документы.

И все-таки, повесть нельзя считать сугубо документальной, поскольку, работая над своим произведением, автор стремился не к соблюдению документальной точности, а к созданию художественного образа.

---

Когда все насытились, по кругу пошла кружка с кипятком. Завязалась беседа. Мурат и Саркисян выполняли роль переводчиков.

Аксакал сообщил, что от Красноводска до Чарджоу власть находится в руках инглизов – так в Туркестане именуют англичан. К инглизам перешли банды Джунанд-хана и дашнакцутюицы полковника Ораз-Сердара. Вся степь в огне.

Пастухи туркмены настоятельно просили, чтобы кзыл-аскеры – красноармейцы – с рассветом покинули их стойбище. Рядом бродит банда дашнакцутюнцев, и они опасаются, как бы те не расправились с пастухами за оказанное гостеприимство.

Мурат, приложив руку к сердцу, твердо обещал выполнить эту просьбу:

– Отец, утром нас здесь не будет. Мы сами спешим.

Аксакал оживился.

– Если вы спешите, то зачем терять время. Мы дадим лошадей, мяса, лепешек и воды. Пусть ваш путь будет счастливым!

Пастухи пригнали лошадей, помогли оседлать. Дали один хурджум с лепешками, несколько бурдюков с водой и двух связанных баранов.

– Сами зарежете.

Когда взошла луна, отряд снова находился в пути.

Однако избежать встречи с бандитами Ораз-Сердара им не удалось. Отряд напоролся на засаду. Притаившись за высоким гребнем бархана, дашнак-цутюнцы неожиданно открыли беспорядочную стрельбу. Первыми же пулями двое бойцов были убиты наповал. Мурат, Джэксон и Саркисян, отстреливаясь, повернули назад и погнали лошадей по ложбине, между барханами. Началась бешеная скачка. Бандиты преследовали. Упал раненый Саркисян.

Джэксон и Мурат соскочили с лошадей. Они хотели помочь товарищу.

Ашхабадец был ранен смертельно. Пуля прошла чуть ниже пояса. Он сам понял, что минуты его жизни сочтены. Саркисян, сжав побелевшие губы, щелкнул затвором.

– Я задержу их… Мне все равно… А вы… – Он махнул рукой. – Скорей!.. Ташкент должен знать…

Мурат и Джэксон молча вскочили на коней.

Сзади долго раздавалась стрельба.

Прячась в ложбинах меж барханами, они сделали большой крюк и снова повернули к северу.

Так их осталось двое. Им удалось уйти от погони. Но впереди их поджидал самый коварный и беспощадный враг – пустыня.

2

Пятнадцатый день скитаний.

Знойное марево уныло дрожит над сонными барханами. Сухой, жаркий воздух, сухой разогретый песок. Безветрие и тишина. Никогда в жизни Джэксон не ощущал такой тишины. Сначала она пугала, настораживала. Даже собственный голос казался Сиднею лишним и чужим в этом бесконечном крае вечного покоя. Потом тишина стала раздражать. Хотелось звуков. Обыкновенных звуков. Звона трамваев, рокота мотора, стука дверей, шелеста листвы, пения птиц, плеска воды, ударов гонга. Жизнь – это звуки! А здесь – тишина. Гнетущая тишина.

Джэксон нервным рывком вскидывал винтовку. От неожиданного выстрела лошади шарахались в сторону, тревожно храпели. Мурат ругался по-туркменски и кричал, что патроны надо беречь. А Джэксон улыбался. Он разбудил пустыню! Но проходили минуты, и тишина снова воцарялась вокруг.

После полудня заговорили пески. Небо сразу подернулось желтой пеленою, солнце поблекло. Душный воздух застыл, притаился, напружинился, как тигр перед броском. Лошади, словно очнувшись, пошли быстрее. Они первыми почуяли приближение беды.

– Идет большой ветер!

Мурат остановил коня, соскочил.

– Надо готовиться! Ветер быстро придет!

Не успели они снять поклажу, как налетел первый порыв урагана. Вверх взметнулись тучи пыли и песка. Стало темно, словно наступили сумерки. Песок набивался в уши, в рот, нос.

Лошадь Джэксона, дико заржав, рванула поводья. Вырвавшись, она исчезла в пыльном вихре. Сидней попытался было догнать ее. Но через несколько шагов остановился. Он ничего не видел перед собой. Глаза были залеплены песком.

– Скорей ложись! Скорей ложись! – кричал Мурат.

Джэксон повернул назад и, вытянув вперед руки, стал искать товарища.

Мурат лежал вместе с конем. Сидней опустился рядом. По совету Мурата закутался в халат, закрыл лицо платком.

Ветер выл, гудел, поднимал и швырял тучами песок. Джэксон почувствовал, что их засыпает. Он хотел привстать, освободиться от навалившегося песка. Но его удержал Мурат.

– Надо лежать! – закричал он в самое ухо Сиднею. Сидней молча повиновался.

3

Буря свирепствовала долго. Может быть, сутки, может быть, трое. Сидней не знал. Сначала он забылся, потом забытье перешло в сон.

Проснулся Джэксон от толчков. Его тормошил Мурат:

– Вставай! Вставай!

Сидней поднялся, размотал платок, открыл глаза и – не узнал пустыни.

Вместо горбатых барханов, которые тут были накануне, вокруг, до самого горизонта, простиралась ровная песчаная гладь.

Мурат перебрал поклажу. Часть выкинул. Оставил воду, еду, винтовки и немного патронов. Все это навьючил на коня.

Сами пошли пешком.

Первым выбился из сил конь. Он упал на песок, и никакими ударами его уже не удалось поднять на ноги. Тогда Мурат прирезал его.

Джэксон насобирал сухих колючек, разжег костер, и они досыта наелись мяса. Но после этого жажда усилилась, а воду надо было беречь.

Начался пеший поход. Сидней потерял счет дням.

Сначала они бросили одну винтовку и патроны. Потом, обессилев, вторую. Шли только по утрам и вечерам, когда спадал зной. Потом – только по утрам…

4

Разъезд красноармейцев заканчивал разведку. В песках было неспокойно, и специальный отряд правительства РСФСР под командованием Джаигнльдина продвигался с большими предосторожностями.

Разъезд повернул назад. Круглов в последний раз приставил к глазам бинокль. Впереди лежала пустыня, мертвая и огромная. Несмотря на утро, оттуда несло сухим палящим зноем. Вдруг его внимание привлекла маленькая точка. Она была у самой линии горизонта, на границе желтой пустыни с бирюзовым небом. Точка то появлялась, то исчезала:

– Постой, ребята!

Красноармейцы остановили коней, насторожились.

– Матвеев, на-ка посмотри. У тебя глаза острее, – Круглов протянул бинокль. – Видишь точку?

Матвеев пристально рассматривал горизонт.

– Там две точки, товарищ командир. Потом добавил: – Вроде люди… Вроде пешие…

– Люди? – насмешливо усмехнулся красноармеец с круглым монгольским лицом. – Ты, Матвеев, смешной человек! Кто в черных песках будет пешком бродить?

Круглов снова посмотрел в бинокль на горизонт. Пусто. Немного погодя появилась темная точка. Потом она превратилась в две. Никакого сомнения – там люди.

– Токтогул, скачи в отряд. Передай, что мы углубились в пески. – Круглов пришпорил коня. – Остальные, за мной!

Вскоре уже невооруженным глазом каждый боец видел, что по пескам бредут два человека. Было ясно, что они вконец выбились из сил. Сделав несколько шагов, падали, вставали, помогая друг другу, шли и снова падали…

Когда красноармейцы подскакали к ним, неизвестные неподвижно лежали на склоне бархана. Их вид был страшен. Худые, изможденные, высохшие. На заросших бородатых лицах выделялись темные глазные впадины и вспухшие потрескавшиеся губы.

5

Двое суток Мурат и Сидней спали.

Первым пришел в себя Джэксон. Вода и пища, в первую очередь вода, вернули его к жизни. Открыв глаза, Сидней удивленно посмотрел вокруг. Где он? Почему рядом костры, люди, лошади, верблюды? Не мираж ли это? Он опустил веки и тут же спохватился – где Мурат?

– Мурат! – позвал Джэксон. – Мурат!

Он кричал, напрягая все силы, но вместо крика получился какой-то сиплый шепот.

– Лежи, лежи, – ласково сказал Матвеев, который не отходил от спасенных. – Надо лежать.

Чужой голос, совсем не похожий на голос туркмена, вернул Джэксона к действительности. Нет, это не мираж. Тогда что за люди его окружают? К кому он попал? Сидней настороженно осмотрелся. Вдруг он увидел на помятой фуражке Матвеева пятиконечную красную звезду. Сразу стало легко, свободно. Джэксон улыбнулся потрескавшимися губами. Свои!

– Кто командир? – прохрипел Джэксон. – Позовите командира…

– Надо лежать, – успокаивал Матвеев. – Надо подкрепиться. Потом поговоришь с командиром.

Но Сидней настаивал. Он должен сейчас же видеть командира, немедленно! Он должен сообщить нечто очень важное. Государственно важное. Матвееву ничего не оставалось другого, как отправиться за командиром отряда. Джэксон требовал «самого главного». Вскоре к Джэксону подъехала группа кавалеристов. Они спешились и подошли. Один из них протянул к Сиднею руку.

– Джангильдин. Военный комиссар Тургайской области, командир отряда.

Джангильдин был среднего роста, плотный, с мягкими восточными чертами лица. В его глазах, темных и внимательных, светились доброта и проницательность. Одет он был в кожаный военный френч, перетянутый крест-накрест ремнями.

Джэксон приподнялся на локтях.

– Надо сообщить… срочно сообщить в Ташкент, в Москву… Они подняли мятеж с помощью англичан…

Сидней, злясь на свою слабость, старался скорее рассказать о трагической гибели чрезвычайного комиссара Туркестанской республики, о разгроме Ашхабадского ревкома, о большом размахе контрреволюционного выступления эсэров и местных националистов, о том, что американские и английские военные специалисты руководят мятежниками.