Барбара Брэдфорд - Женщины в его жизни

• Название: Женщины в его жизни
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0151-8

Максимилиан Уэст – миллиардер, промышленный и финансовый магнат, живая легенда, человек, обладающий магической властью и обаянием. Загадка для друзей и родных, не всегда понятный самому себе.

В его жизни было пять женщин, каждая из которых заставляла трепетать его сердце.

Урсула – женщина, давшая ему жизнь.

Теодора – преданная нянька, единственная, кто знала все его секреты.

Анастасия – его первая любовь.

Камилла – верная подруга, тайно любившая его всю жизнь.

Адриана – американская «сирена» – извечная противница днем, которую ночной покров преображал удивительным образом.

---

– Да, все это печально, Анастасия. Но мир наш полон кошмарнейших несправедливостей, и так было всегда. Боюсь, у тебя или у еще кого-то слишком мало возможностей, чтобы облегчить участь этих несчастных созданий.

– Не верю этому, мамочка. По-моему, даже один человек может что-то сделать для них.

Марго посмотрела на дочь и поняла, что самое умное будет на время отложить разговор на эту тему. При всей своей прелести, девочка была не глупа, напротив, умна и смекалиста. Но по натуре исключительно упряма. Если бы Марго стала продолжать отговаривать ее, дочь только еще упорней стояла бы на своем. Через несколько дней им предстояло отбыть в Канн, где они хотели провести остаток июля и часть августа на своей вилле, после чего Анастасия собиралась отправиться в Лондон пожить у бабушки. Она будет вдали от своих клошаров, а осенью начнутся занятия в университете, и у нее не останется ни минуты свободного времени.

И Марго заговорила о другом:

– Я сегодня намерена пойти с Лукрецией по магазинам. Не желаешь ли присоединиться к нам, дорогая?

– Спасибо, но я никак не могу. Мне необходимо купить несколько книг по истории, хочу пойти поискать. Иветта сказала, что скорей всего их можно найти у букинистов на набережной Сен-Мишель.

Марго кивнула:

– Не забудь, сегодня мы ужинаем вместе. У отца будут гости из Голливуда.

– Он говорил мне. Куда мы пойдем?

– В «Ля Тур д'Аржан».

– Там наверняка будет полно богатых иностранных туристов. Ты же знаешь, как бывает в июле.

Марго улыбнулась:

– Но все равно там очень красиво. Вспомни, какой роскошный вид на Нотр-Дам и на Сену. И утка там роскошная. И потом, туда хотят пойти голливудцы.

– Они всегда ходят туда, – проговорила себе под нос Анастасия и затем спросила: – Папа делает очередной американский фильм?

– Похоже на то. Предстоит небольшой аперитив дома, потом около девяти отправимся в ресторан.

– Не волнуйся, мама, не опоздаю. Я знаю, какое значение имеют эти бизнес-вечера для папы. Со своей стороны обещаю тебе примерное поведение. – Она лукаво взглянула на мать и добавила, чуть скривив губы: – И ни словом не обмолвлюсь о клошарах.

Марго рассмеялась:

– Что ж, должна сказать, я рада, что твое новое гражданское сознание не отразилось на твоем чувстве юмора.

39

Неторопливым шагом Максим шел по набережным Сены, наслаждаясь приятной прогулкой в этот погожий денек.

Он только что отобедал с одним американским дельцом, путешествовавшим по Франции, заключил с ним отличную сделку и теперь пребывал в отменном расположении духа. Его первый день в Париже оказался на редкость удачным.

Дойдя до набережной Вольтера, он остановился, заглянул в переулок справа и подумал, не завернуть ли ему в Сен-Жермен-де-Пре ради чашечки кофе в „Де Маго", но воздержался. Он шел в определенное место и не хотел делать крюк.

И он целеустремленно продолжил свой путь в направлении собора Парижской Богоматери, чьи величественные готические башни, словно гигантские стражники, вырисовывались на фоне летнего, без единого облачка, лазурного неба, струившего мягкий, типичный для Парижа и столь любимый художниками свет. Воды Сены трепетали в лучах, пробившихся сквозь листву деревьев, рядами окаймлявших реку.

Париж был любимым городом Максима. Он отдавал ему предпочтение перед Лондоном, где постоянно жил и работал, перед Нью-Йорком, куда часто наведывался по делам, и перед Берлином, где родился. И когда бы он ни приезжал сюда, всякий раз город выглядел еще красивей, чем в его воспоминаниях. Город словно застигал его врасплох.

Впервые он побывал в Париже в начале 1939 года, когда они с мамочкой и Тедди бежали из нацистской Германии. Он навсегда запомнил ту пору своего детства, те восхитительные счастливые недели с матерью, последние, прожитые с нею вместе, множеством картин запечатленные в его мозгу. Воспоминания о той поре навсегда стали частью его самого. Прошло тринадцать лет, прежде чем он вновь посетил этот город. Это было в 1952 году, когда они приехали сюда, чтобы отпраздновать его восемнадцатилетие. Идея поездки принадлежала Марку, Максим же пригласил Корешка присоединиться в качестве гостя. Они изумительно провели время все вместе, но Тедди радовалась, кажется, больше всех. В тот год, в феврале, она родила второго ребенка, мальчика, нареченного Дэвидом в память о павшем на войне брате Марка, и перспектива долгого уикэнда в Париже привела ее в восторг.

– Это как раз то, в чем я сейчас нуждаюсь! – воскликнула Тедди, когда Марк поделился с ней мыслью о том, как провести день рождения Максима. – Все эти бесконечно долгие недели моей беременности я походила на кита в плащ-палатке. Жду не дождусь, когда смогу купить себе красивую новую одежду в Париже, раз я вновь обрела свою фигуру. Итак, в Париж!

Она горячо поддержала замысел Марка. Но в глубине души Тедди радовалась предстоящей поездке главным образом потому, что всегда помнила, как много значит Париж для ее ненаглядного Максима, знала, как он бережет воспоминания о радости нескольких месяцев, проведенных там некогда с Урсулой. И потому она впервые не выразила недовольства тем, что оставляет двухлетнюю дочурку Кей на попечение няни и матери Марка. Даже своего новорожденного она отдала с улыбкой. Восемнадцатилетие Максима и путешествие в Париж отодвинули все прочее на задний план. Максим для Тедди был ее родным ребенком, только так она о нем и думала – как о своем сыне. Он был и будет всегда ее гордостью и радостью, и никакой его поступок не мог быть в ее глазах дурным. Он вообще был ее любимцем.

Вышло так, что поездка в 1952 году в Париж оказалась и впрямь памятной, поскольку день рождения Максима был не единственным событием, которое они отпраздновали в том июне. Максим и Корешок часть досуга уделили бурному радостному празднованию по поводу первого удачного бизнеса, совместно провернутого. За месяц до дня рождения Максима они продали принадлежавший им в Ист-Энде участок земли одному из застройщиков большого Лондона и неплохо на этом заработали.

Начало этой сделке было положено совершенно случайно и благодаря миссис Трескоу, прислуге Трентонов, говорившей на кокни.

С детских лет Корешок питал к миссис Трескоу симпатию, бывшую к тому же взаимной. С годами сын хозяев стал для нее самым доверенным хранителем ее секретов. Когда в 1950 году муж миссис Трескоу попал под грузовик и вскоре умер от травмы головного мозга, она, бездетная вдова, пришла к Корешку со своими горестями. Джек Трескоу оставил после себя очень небольшие деньги: все его сбережения были вложены в разбомбленный клочок земли в Ист-Энде, купленный им в 1946 году. Овдовев, она была теперь готова продать землю, нужда заставляла ее сделать это, она «нуждалась продать», как она выразилась, делясь с Корешком. Но к величайшему огорчению миссис Трескоу, похоже, никто не проявил желания приобрести этот участок.

Когда Корешок поведал своему лучшему другу эту историю, Максим пару дней размышлял и изъявил охоту самому взглянуть на эту землю.

– Если мы собираемся стать бизнесменами, то сейчас самое время начать, – сказал он тогда и сообщил, что в разных районах Лондона уже вовсю идет реконструкция. – Тот участок может оказаться очень перспективным. Возможно, Корешок, нам с тобой следует купить его. Мы тем самым выручили бы миссис Трескоу, а если малость повезет, то это станет для нас хорошим капиталовложением.

И оказалось, что Максим был прав.

Перед тем как шестнадцатилетние мальчики совершили акт покупки этой «разбомбленки» миссис Трескоу, Максим посоветовался с Генри Росситером, желая знать, каково его мнение об этой затее. Ибо Генри контролировал хождение его средств. Банкир призвал экспертов по вопросам недвижимости, и те отправились взглянуть на участок. Получив их отчет, он сообщил Максиму, что покупка земли была бы надежным помещением капитала.

– Больших денег вы, по-видимому, не заработаете, продав эту землю, – а скорей всего вы однажды сделаете это, – но и внакладе наверняка не останетесь, – заверил он Максима и купил для них эту землю.

Миссис Трескоу запросила за нее пять тысяч фунтов стерлингов, что давало ей приличную прибыль; мальчики, не торгуясь, согласились на ее цену, заплатили поровну вдвоем и таким образом стали партнерами. Максим воспользовался деньгами из капитала Вестхейма, находившихся под контролем Генри Росситера, а Корешок с разрешения отца вбухал в дело все свое наследство, доставшееся ему от дяди, плюс триста фунтов, добавленные мамашей.

Двумя годами позже они продали «разбомбленку» Трескоу за двадцать пять тысяч фунтов, заработав, к их немалому удивлению – да и всех остальных тоже, – двадцать тысяч чистого дохода.

В тот год в июле по окончании школы Св. Павла и достижении восемнадцати лет им предстояло начать занятия в университете. Но они отказались от Оксфорда. Вместо этого они основали на барыше от сделки с землей свою собственную компанию.