3иновий Шейнис - Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек

• Название: Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек
• Автор: 3иновий Шейнис
• Издательство: Издательство политической литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-250-00531-4

Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.

---

Вскоре после Генуэзской и Гаагской конференций были произведены кадровые перемещения в Наркоминделе. Это объяснялось необходимостью укрепления дипломатического аппарата, а Генуя и Гаага с наибольшей отчетливостью выявили способности и деловые качества руководящих советских дипломатов, их диапазон. 14 ноября 1922 года этот вопрос решался на заседании Совета Народных Комиссаров. Снова, как и в тот день, когда Литвинова утверждали заместителем наркома, на заседании председательствовал Ленин. Первый пункт повестки дня гласил: «Об утверждении т. Литвинова первым заместителем наркома иностранных дел, т. Карахана – вторым». (К этому времени Карахан вернулся из Варшавы.)

На том же заседании Литвинов получил еще одно назначение. Совнарком включил Дзержинского и его в состав Главного концессионного комитета при СНК «индивидуально», как было сказано в решении. Ведомства, которые возглавляли Дзержинский и Литвинов, уже были представлены в Главконцесскоме до них. Но Владимир Ильич счел необходимым, чтобы оба они были персонально введены в руководство этой важнейшей тогда государственной организации, подчинявшейся непосредственно Председателю Совнаркома.

Не упуская текущих дел, которые лавиной надвинулись на него, Максим Максимович начал готовиться к выполнению нового ответственного поручения. Еще до Гаагской конференции Советское правительство обратилось к ряду стран с предложением созвать осенью 1922 года в Москве международную конференцию по разоружению. Предложение встретило положительный отклик.

Глава шестая На подъеме

Восьмилетний период – с 1922 года, после возвращения из Гааги, до 1930 года, когда Литвинов был назначен народным комиссаром иностранных дел, – на фоне всей его предшествующей и последующей динамичной деятельности может показаться более спокойным.

На первый взгляд для такого вывода как будто есть все основания: отошли в прошлое интервенция, блокада и гражданская война, позади остались опасные задания, сложные поручения и миссии.

Но время идет вперед, и возникают новые проблемы. Советская страна залечивает раны, ликвидирует разруху, приступает к мирному строительству. И сразу же исполинская задача встает перед советскими дипломатами. В Генуе был осуществлен внешнеполитический прорыв. Теперь страну надо вывести на широкую международную арену, обеспечить ей подобающие первому социалистическому государству место и уважение. И, конечно, в первую очередь – максимально продолжительную мирную передышку, дать возможность рабочему классу, крестьянам, интеллигенции превратить свою родину в могучее государство, способное отразить любые атаки врагов социализма.

Большую работу по проведению в жизнь ленинских указаний в области внешней политики провел Г. В. Чичерин, возглавлявший в это время советское дипломатическое ведомство. И вместе с ним у руля советской дипломатии был Литвинов.

Рассматривая деятельность Литвинова в эти годы, можно очертить два довольно ясных этапа. Первый – с 1922 по 1927 год. В этот период он под руководством ЦК партии вместе с Чичериным проводит работу по созданию, перестройке и совершенствованию дипломатического аппарата. Этот аппарат блестяще оправдал себя в годы гражданской войны и интервенции. Но тогда он, если так можно выразиться, был «на колесах».

Теперь надо было смотреть далеко вперед, устраиваться поосновательней, готовиться к работе на многие годы. Надо подбирать новые кадры, совершенствовать стиль работы центрального аппарата и полпредств. Не только разрабатывать задачи, но и решать их, приучать аппарат к дипломатической технике, дисциплине внешнеполитического ведомства.

Чичерин и Литвинов вместе с другими руководящими работниками Наркоминдела продумывали структуру отделов в соответствии с задачами внешней политики и создали после гражданской войны новую стройную систему наркоминдельского аппарата в СССР и за рубежом, систему курсов для обучения дипломатических работников.

Трудно было подобрать лучшего человека для решения этой задачи. Литвинов сочетал в себе идейную твердость революционера со знанием заграницы, владением иностранными языками и той образованностью, которая дается не только высшим образованием, а накапливается на протяжении всей жизни.

Литвинов довольно часто выезжает в советские полпредства за рубежом. Тогда их было очень мало, и круг таких поездок Литвинова весьма ограничен. Много он сделал для организации работы советского полпредства в Берлине, куда ездил осенью 1922 года.

Во время пребывания Максима Максимовича в Берлине имел место интересный факт, который еще раз показывает, как Ленин ценил хладнокровие Литвинова, его аналитический подход к возникающим проблемам.

В то время в Москве стало известно, что Уркарт, которому Советское правительство отказало в концессии, намеревается нанести своими действиями серьезный ущерб Советской России. И тогда, 10 октября 1922 года, Владимир Ильич шлет в Берлин следующую шифрованную телеграмму:

«Срочно

Шифром

Полпредство, Литвинову

Нас пугают Красин и Чичерин потерей в Англии всех наших капиталов (до пятидесяти миллионов рублей золотом) из-за недовольства Уркарта и возможности решения палаты лордов против нас. Сообщите Ваше мнение и примите все возможные меры. Ждем ответа.

Ленин».

12 октября Литвинов из Берлина послал Чичерину подробное письмо, копию которого направил в Политбюро. Максим Максимович сообщил, что, по его мнению, нет никаких оснований опасаться, что английское правительство в нынешней неблагоприятной для него внутренней и международной обстановке пойдет на открытые враждебные действия против Советской России, заявит о конфискации имущества и капиталов, принадлежащих РСФСР. «Ввиду этого, – писал Литвинов, – я решил никаких мер не принимать для спасения имущества». Прогноз Литвинова оправдался.

Но участие в формировании аппарата Наркоминдела было лишь частью той большой работы, которой занимался Литвинов в те годы. В 1924.году начинается триумфальный выход Советского Союза на мировую арену. СССР устанавливает дипломатические отношения со всеми крупнейшими странами мира, кроме Соединенных Штатов Америки. Чичерин вместе с Литвиновым, другими советскими дипломатами ведет и направляет эти переговоры, зорко следит, чтобы СССР не был ущемлен, получил максимальную выгоду при складывающихся политических и экономических связях.

Второй этап деятельности Литвинова начинается в 1927 году, когда он неизменно представляет Советский Союз на международных конференциях в качестве главы делегации.

В 1928 году в связи с болезнью и отъездом Чичерина на длительное лечение в Германию Литвинов фактически возглавляет Народный комиссариат иностранных дел.

Такова в общих чертах характеристика деятельности Литвинова после Генуэзской и Гаагской конференций до 1930 года. Этот период открывает Международная конференция по разоружению.

Еще 12 июня 1922 года по поручению Советского правительства Литвинов предложил Эстонии, Латвии, Польше и Финляндии «делегировать своих полномочных представителей на конференцию для совместного обсуждения с представителями России вопроса о пропорциональном сокращении вооруженных сил представляемых ими стран». В ходе дипломатической переписки это предложение приняла также Литва, Румыния фактически отклонила приглашение на конференцию.

Советская Россия соответствующим образом подготовилась к конференции и знала, что сказать на ней. Сразу же после гражданской войны и интервенции численность Красной Армии была сокращена в шесть раз, и в стране осталось под ружьем 800 тысяч человек. О соответствующем сокращении вооруженных сил предстояло договориться с другими странами-участницами.

Конференция открылась утром 2 декабря в здании Наркоминдела на Кузнецком мосту. Был хмурый зимний день, и в зале заседаний зажгли свечи. За длинным столом, покрытым зеленым сукном, сидели делегации и сопровождавшие их эксперты.

Обстановка на конференции была нелегкой. Прибалтийские страны послали в Москву своих опытнейших дипломатов отнюдь не для того, чтобы пойти навстречу пожеланиям Советской России. Польшу представлял крупнейший помещик и друг Пилсудского князь Радзивилл, Финляндию – министр иностранных дел Энкель, Эстонию – Сельяма, Латвию – Весманис, Литву – Заунюс. Все они были связаны с аграрными и промышленными кругами в своих странах.

Сразу после открытия конференции Литвинов выступил с заявлением советской делегации. «Российское правительство, – заявил Литвинов, – отдает себе ясный отчет в том, что при нынешнем социально-экономическом строе большинства стран, основанном на эксплуатации человека человеком и одних народов другими, не может быть придумано такого средства, которое полностью устраняло бы возможность вооруженных международных конфликтов. Делавшиеся и ныне делаемые великими державами попытки урегулирования международных отношений, устранив некоторые из прежде существовавших между народами несправедливостей, создали ряд новых и более вопиющих несправедливостей и новых возможных источников войны в будущем. В то же время Российское правительство вполне убеждено в том, что не только полное, но даже частичное разоружение в значительной мере уменьшило бы шансы вооруженных столкновений и к тому же дало бы непосредственные осязательные результаты в виде сокращения налоговых финансовых тягот. Этой цели и служат вносимые Российским правительством предложения. Эти предложения, по мнению Российского правительства, вполне конкретны, осуществимы и не могут быть заменены никакими разговорами о так называемом „моральном разоружении“, о котором так часто приходится слышать на международных конференциях, когда их участники желают под благовидным предлогом уйти от действительного осуществления популярного лозунга разоружения».