Саймон Браун - Сын соперника

• Название: Сын соперника
• Автор: Саймон Браун
• Жанр: Фэнтези

Мир, удивительно близкий к нашему XVIII веку – и в то же время разительно от него отличающийся…

Здесь войны ведутся при помощи ружей и пушек, а королевские дворы блистают роскошью и изысканной культурой, но при этом аристократические дамы и кавалеры владеют магией, вступающей в силу, лишь если ее носитель совершит убийство жертвы-Избранного.

Здесь правят великие государи, плетутся тонкие дипломатические интриги, а на холодное оружие накладываются таинственные чары…

Здесь императрица могущественной Хамилайской империи Лерена, одержимая идеей завоевания всего материка, получает в свою власть таинственное магическое орудие Сефид – оружие, которое должно раз и навсегда переломить исход затянувшейся войны с королевством Ривальд.

Однако применение Сефида опасно не только для тех, против кого он обратится, но и для тех, кто дерзнет пустить его в ход…

---

Полома почувствовал легкое головокружение. Он прикрыл глаза, и воспоминания потихоньку отпустили.

Кидан всегда был насыщен радостью и счастьем: теперь же его переполняли горе и боль событий недавнего прошлого.

Началось деление на своих и чужих.

Мальвара надеялся, что избавление от плутократов и их сподвижников поможет залечить раны Кидана. Но уже сейчас намечалось четкое разделение горожан на исконно проживавших на этой территории и колонистов, недавно пришедших из Хамилая. Префект подумал о смерти принца Мэддина Кевлерена, ставшей искренним горем для него самого. Однако несчастье должно разрядить сложившуюся обстановку, потому что хамилайцы остались без очевидного и абсолютного лидера, которому были беззаветно преданы.

Закончив восстановление стены после битвы, большинство хамилайцев поселились на острове Кархей. Примерно в это же время почти все коренные киданцы перебрались на Херрис, пытаясь приспособиться к новой жизни. Обитатели двух островов общались друг с другом лишь в случае крайней необходимости. Четкое деление на группы усиливалось природной недоверчивостью и стремлением находиться рядом с себе подобными. Среди советников уже ходили слухи о том, что некоторые киданцы, возмущенные количеством пролитой крови при изгнании плутократов и их союзников из Ривальда, считали, что попали в новую зависимость от иноземцев. Только на сей раз иноземцы были гораздо лучше вооружены и обучены.

Следовало заметить, что только хамилайцы имели по-настоящему профессиональную армию, и именно их солдаты занимали Цитадель, охраняя ее стены. Это служило киданцам постоянным напоминанием о собственном приниженном положении.

Полома тяжело вздохнул. Он знал, что подобного разделения следовало ожидать. Ни одна из групп не имела выбора в сложившейся ситуации: колонисты бежали из хамилайских тюрем и работных домов, а коренные обитатели этих мест подвергались нападениям, изгонялись из домов и запугивались иностранными наемниками и обезумевшими от власти плутократами.

Мальвара услышал звук шагов и поднял глаза, чтобы увидеть Гэлис Валеру и Гоша Линседда, двух новых друзей, прибывших из-за моря. Их дружба выдержала самые тяжкие испытания и являлась одним из немногих хороших событий, случившихся с Поломой за последние два года.

– Спасибо, что пришли, – тихо сказал префект.

– Это особый случай, – просто ответила Гэлис.

– Первый созыв настоящего городского Великого совета со времени переворота плутократов, – пояснил Гош. – Важное событие для обоих наших народов.

В груди у Поломы защемило, стало тяжело дышать. Он знал, что Гош не имел в виду ничего дурного. Боже, солдаты всегда хотят как лучше, но получается-то все наоборот…

Префект обернулся, чтобы посмотреть, услышали его соратники предыдущую фразу или нет. К облегчению Мальвары, все они усердно игнорировали присутствие колонистов – как и его самого.

– Для всего нашего народа, – мягко поправила Линседда Гэлис.

Полковник растерянно посмотрел на девушку.

– Но ведь именно это…

Он припомнил свои слова и умолк.

– Да, мне нужно лучше выбирать выражения, – произнес Гош после паузы.

– Сейчас мы – единый народ, – добавила Гэлис. – Если же сами этого не понимаем и не принимаем, то что говорить об остальных…

– Только вместе мы можем справиться с возникшими трудностями, – добавил Полома, удивляясь тому, сколько времени прошло, прежде чем взошли ростки вражды.

– Положение будет лишь ухудшаться, если мы не разрешим ситуацию и не начнем все с чистого листа.

Мальвара глубоко вздохнул. Столько дел, столько работы, а дни проходят впустую. Необходимо с толком использовать время, выигранное в результате победы над плутократами.

– Нам пора, – сказал он, понимая, как неуверенно звучит его голос.

* * *

Здание Ассамблеи представляло собой обыкновенное одноэтажное строение: в этом заключался намек на то, что все члены совета равны между собой. Советники располагались на одинаковых по высоте стульях вокруг овального стола. Они были окружены несколькими ярусами галереи, откуда взирали любопытные граждане города.

Должность Поломы была чисто формальной – за исключением случаев, когда мнения собравшихся расходились. Тогда его голос являлся решающим. Неофициально же, по мнению обыкновенных жителей Кидана, глава префектуры считался руководителем города и обладал огромным влиянием. Он мог менять направление спора и задавать тон всему заседанию совета.

В здании Ассамблеи привилегированное положение префекта подчеркивалось лишь наличием у него особого кресла, установленного прямо под огромным окном в потолке, что делало утренние заседания в зимние месяцы более приятными.

Гэлис, находясь на одном из ярусов галереи, наблюдала за тем, как советники занимали свои места. Они были великолепны – все в ярких штанах и туниках и все издалека походили на огромных птиц. Их темные невозмутимые лица показались стратегу какими-то особенно благородными, терпеливыми и мудрыми.

Некоторые советники входили в состав Ассамблеи и в период правления плутократов, а кое-кто заседал еще со времен, предшествовавших изгнанию Поломы. Стратегу показалось, что по тому, как оценивали друг друга государственные мужи, можно определить, на какие группы в парламенте они разобьются. Мальваре в данной ситуации оставалось только посочувствовать.

Гэлис все еще размышляла, а Полома уже откашлялся и начал свою речь. Несмотря на то, что девушка знала по-кидански всего несколько слов, она не сомневалась, что сможет уловить смысл сказанного – хотя бы по интонации. Однако Полома говорил довольно монотонно, и Гэлис поймала себя на мысли, что ее внимание рассеивается.

И снова нахлынули воспоминания о Китайре.

Стратег рассеянно сунула руку в карман и извлекла оттуда фамильную цепь, найденную в сундуке. Надо сказать, что сам факт находки поверг ее в крайнее изумление. Подобные вещи давались Кевлеренам в детстве для проверки их способностей к Сефиду. Хотя Китайра являлась грамматистом и всю свою жизнь изучала Сефид, это не давало ей права иметь родовую реликвию Кевлеренов.

А что, если она скрывала некую часть своего прошлого от Гэлис?…

Что ж, вполне вероятно. Девушке казалось, что они провели вместе не два коротких года, а целое десятилетие – настолько насыщенной событиями была их совместная жизнь…

Из-за треклятой цепи стратег чувствовала себя еще более потерянной. У нее накопилось так много вопросов о жизни и смерти подруги, на которые она хотела получить ясные ответы. С чего же стоит начать? С кем можно поговорить о Сефиде? Кто укажет ей правильный путь?…

Гэлис попыталась сконцентрироваться на выступлении Поломы. Неожиданно девушка уловила слово, сказанное по-хамилайски, затем несколько знакомых слов по-кидански. Это было похоже на крик человека, доносящийся сквозь бурю.

– … Кидан… благодарю, Хамилай… сражение… Китайра.

Гэлис была уверена, что причиной ее смерти послужил Сефид. Но кто пользовался магией?…

– … союз… Кидан сильнее…

Если бы только Мэддин выжил, подумала девушка. Да, он бы помог ей. Он знал о Сефиде. Хотя принц являлся одним из немногих Кевлеренов, у которого не было к нему способностей.

А имелась ли у него при себе перед смертью фамильная цепь?…

От неожиданной мысли по коже пробежали мурашки. А вдруг украшение, лежащее у нее в кармане, принадлежало Мэддину? Быть может, он передал цепь Китайре на хранение или для изучения?

– … Майра Сигни… Кевлерен… Намойя Кевлерен…

Стратег подняла глаза. Намойя Кевлерен, ривальдийский принц, которого она помогла захватить, когда город вновь отбили у плутократов. Он – и его Избранная…

Гэлис выпрямилась. Конечно же, был человек, знавший о Сефиде и о фамильной цепи. Именно его, Кадберна Акскевлерена, Избранного Мэддина, она и собиралась расспросить. Он, без сомнения, поможет.

С чувством вины девушка подумала о том, что не видела Кадберна после сражения. Чем он занимался все это время? Удалось ли Гошу или Поломе поговорить с ним?

Поборов желание сбежать из здания Ассамблеи, чтобы отыскать Избранного Мэддина, Гэлис вновь собрала всю волю в кулак и заставила себя вернуться к реальности. До ее ушей донесся низкий, ворчливый голос с неприятной интонацией.

– Наш Кидан…

Она посмотрела на говорившего. Это был низкорослый человек с острым лицом и выступающим кадыком. Он склонился над столом, сверля Полому взглядом. Гэлис откровенно не понравилась его интонация, в которой чувствовалась вражда. Девушка заметила, что еще несколько советников закивали, соглашаясь с репликой.

Полома набычился и повысил голос. Гэлис услышала имя – Кайсор Неври – и предположила, что оно принадлежит именно тому человеку, который привлек ее внимание. Затем Мальвара упомянул о принце, но при этом назвал его полным титулом: Генерал Третий Принц Мэддин Кевлерен. Стратег догадалась, что Полома указал присутствующим на то, что сделали хамилайцы для Кидана, о принесенных ими жертвах. Префект закончил свое выступление на восходящей интонации; у Гэлис в груди все сжалось. Ей хотелось крикнуть префекту, чтобы он никогда не заканчивал выступление вопросом, на который сам не знаешь ответа.