Хачик Даштенц - Зов пахарей

• Название: Зов пахарей
• Автор: Хачик Даштенц
• Жанр: История

Хачик Даштенц ( Тоноян Хачик Тоноевич ) – известный армянский писатель, поэт, переводчик – родился 15 апреля 1909 года в селе Даштаян Сасунского вилайета Западной Армении в семье пастуха. В последствии по названию родного села Даштенц и выбрал свое литературное прозвище. Многое увидел и пережил он, пройдя по дорогам беженства нелегкий путь от Сасунских гор до Восточной Армении, скитаясь по сиротским домам, пока не остановился в американском приюте в Александрополе (позднее Ленинакан, а ныне Гюмри), где и получил свое среднее образование. В 1932 году Даштенц окончил Ереванский государственный университет, а в 1940-ом – факультет английского языка в Московском институте иностранных языков. Начиная с первых шагов в литературе Даштенц был одним из самых читаемых и любимых авторов. Народное предание и документальная достоверность, этнографическая доскональность и сказка, быт, обычаи, обряды армянского народа – все это Даштенц капля, по капле впитывал в себя с самого детства и все это стало основой для создания эпической прозы, которой писатель посвятил, можно сказать, всю свою жизнь. В романах "Ходедан" (1950) и "Зов пахарей" Даштенц изобразил трагедию западных армян в годы 1-й мировой войны 1914-1918гг., пострадавших от геноцида армян в Турции. Написал также историческую драму “Тигран Великий” (1947). Даштенц также автор сборников стихов “Книга песен” (1932), “Весенние песни” (1934), “Пламя” (1936), “Горные цветы” (1963), где описаны будни родной страны – Армении. Хачик Даштенц известен также своими переводами многих трагедий и комедий У. Шекспира и поэмы Г. У. Лонгфелло “Песнь о Гайавате”. См. также: Сурен Агабабян – Хачик Даштенц и его роман-эпопея «Зов Пахарей»

---

Ализрнанский Муко После объявления хуриата Франк-Мосо, как сказал, сложил оружие и вернулся домой. Он стал писцом в своем селе и быстро разбогател. В селе его стали звать Мосо-ага. Но через три года он спалил свой дом и, взяв оружие, ушел в горы. Бамбку Мело тоже недолго прожил в Хасгюхе. Он продал свое оружие и отбыл в Америку.

И ализрнанский Муко поначалу вернулся было в село, в родной Ализрнан, но косурские курды, узнав, что Муко вернулся, предложили ему службу при ружье и лошади. Муко принял их предложение и пошел к косурским курдам из хаснанского аширетства вооруженным слугой.

И поскольку была объявлена свобода, по селам и городам свободно пошли гулять песни и устные рассказы о храбрых фидаи, сражавшихся против султана. В рассказе про героическую битву в Сулухе особую роль отводили ализрнанскому Муко.

Вот как рассказывал об этой битве Цахик Амбарцум:

«Для того чтобы рассказывать о храбрецах Муша, нужно на семь дней запастись едой, водой и табаком, сесть в доме, закрыть дверь и ердык. Я буду рассказывать, а вы слушать.

В Сулухской битве светлой памяти Геворг Чауш и ализрнанский Муко бились рядом. Мутасариф сказал Бинбаши:

– Бинбаши, наши сборщики налогов принесли весть, что Геворг Чауш со своими ребятами до Сулуха дошел. Собери-ка свое войско да ступай в Хоперское поле.

Бинбаши ответил:

– Мутасариф, я этой ночью сон видел – лежал я, убитый, на Хоперском поле. Лучше не посылай меня против Геворга Чауша.

– Но у тебя – тысяча, а у Геворга десять-пятнадцать человек всего.

– Все равно, если я пойду, один из нас будет убит.

– Убит будет Геворг. Стягивай свое войско на Хоперское поле.

И стянул Скопец Бинбаши свое войско на Хоперское поле.

А Скопец Бинбаши и Геворг друг другу как братья были, тайный союз между ними был.

Геворг поднимает бинокль к глазам и видит: едет Скопец Бинбаши на скакуне, а все поле до Сулуха черным-черно от султанского войска.

– Нелюдь! – кричит Геворг. – Что же ты вышел против меня, что с тобой сегодня случилось? Ведь ты другом мне был! – И на глаза Геворга слеза набежала.

Прицелился Геворг в Скопца, да промахнулся.

Ализрнанский Муко и говорит:

– Господин Геворг, разреши мне.

– Стреляй, разрешаю.

Муко выстрелил, скопец с лошади и скатился. Помощник Скопца саблю выхватил, забрался на лошадь Бинбаши и кричит своим – вперед, мол.

Султанское войско не слушает его, поворачивает назад и наутек. А трубач ихний хочет дуделку свою ко рту поднести, да тут Муко снова стреляет, и пуля его трубача того насквозь прошибает, трубач падает мертвый, и в это время, в эту минуту, Геворг кричит: «Микаэл, меня убили!» Муко обнимает Геворга, стаскивает его с кровли, сам идет обратно и до вечера один держит бой против турок. А в руках – один маузер и одно ружье. А как стемнело, ализрнанский Муко с ребятами взяли Геворга на Хоперское поле, уложили там на траве, расцеловались с ним, «прощай» сказали и ушли».

– А где теперь ализрнанский Муко?

– Слугой у курдов стал.

– Такой человек пошел в слуги? – удивились люди и пошли разыскивать Муко.

Дошла эта история и до мутасарифа, и он в свой черед послал людей, найти Муко и привести к нему.

Нашли Муко люди мутасарифа – в простой одежде, слугой у косурских курдов был, – привели его в Муш. Мутасариф ему говорит:

– Весь мир о твоей удали песни поет, а ты слугой к курдам нанялся?

– Что делать, эфенди, у каждого своя судьба, – ответил Муко. – Дживаншаху сказали: «Жить тебе долго, но мук твоих много будет». Моя жизнь вроде этого.

– Ты храбрый человек, а храброму достойная служба нужна. Давай сделаю тебя полицейским, живи среди людей, честь честью, – сказал мутасариф. – Оружие тебе нужно – получишь оружие, конь нужен – коня дам.

И оставил ализрнанский Муко службу у курдов, сменил одежду, казенное оружие и лошадь получил, сделался полицейским.

Прошло несколько месяцев, и видит Муко – грязное это дело, недостойное честного фидаи. Пришел к мутасарифу и говорит:

– Не хочу больше у тебя работать.

– Почему это? – удивился мутасариф.

– Не могу, эфенди, кусок в горло не лезет. Лучше я в батраки наймусь, с людьми все же буду.

И сдал Муко коня и оружие мутасарифу, а сам ушел в родное село, стал снова землю пахать.

А в один прекрасный день покинул Муко и родной Хасгюх – вышел на дорогу с прутом в руках, пошел, погоняя впереди себя буйвола. На полдороге повстречался ему крестьянин из Хута, тот в Алваринч шел по делу и тоже в руках прут держал.

– Эй, братец, – говорит ему Муко, – давай-ка мы с тобой прутьями поменяемся. Не отказывай, брат. Кто знает, может случиться, я тебе понадоблюсь.

– Я в Хуте, ты в Муше, небось не увидимся больше.

– Э, неисповедимы пути господни, вдруг да увидимся. Хутец сказал:

– Да об чем речь-то, тебе прут этот нужен – бери.

Поменялись прутьями. Ализрнанский Муко пошел в Хасгюх. Хутец в Алваринч пошел.

Алваринчский староста приходился хутду племянником. Хутец рассказал старосте: дескать, так и так, встретил я чудного человека, давай, сказал, поменяемся прутьями, может, сказал, и я тебе когда понадоблюсь.

Староста говорит: «Ей-богу, дядюшка, ализрнанский Муко тебе повстречался, не иначе».

Узнал про все это мутасариф и велел с ализрнанского Муко подать изыскать.

Сборщик налогов Хачатур-эфенди со своими заптиями приходит в Хасгюх – турки Алнфернан это село зовут..

– Который тут Муко? – спрашивает.

– В чем дело, эфенди, я Муко.

– Ты должен государству три золотых, даю тебе сроку три дня.

– Хоть три года дай, где мне три золотых взять? – говорит Муко.

Хачатур-эфенди приказывает одному из заптиев побить плетьми непослушного крестьянина. Но заптий отказывается поднять плетку на Муко.

Хачатур-эфенди сам берет плетку и бьет Муко. Тут вмешивается староста Гаспар, отбирает у сборщика налогов плетку со словами: «Муко не тот человек, чтобы его били».

Ализрнанского Муко бросают в сарай, и дверь за ним запирают.

А в сарае – один буйвол и еще несколько арестованных крестьян.

– Ребята, вы что сидите грустные, давайте подведите буйвола под ердык, – говорит Муко.

Берут буйвола, ставят под ердык. Ализрнанский Муко прыгает на буйвола, хватается за верхние балки и через ердык выбирается на кровлю. Идет к себе домой, берет свое ружье, возвращается и снова становится на кровле. Видит – сидит Хачатур-эфенди возле стены, перебирает четки. Кричит сверху:

– Это ты, Хачатур-эфенди?

– Я, кто же еще.

– По какому такому праву притесняешь народ?

– По государственному праву.

– Раз так, сейчас я тебя по этому самому праву и порешу. – Сказал и спустил курок. Прямо в сердце попал.

– Ох, загубил мою душу… – прошептал Хачатур-эфенди.

– Для этого я и пришел сюда. – И Муко с ружьем в руках через ердык спрыгнул в комнату и увидел – сбились заптии в кучу и от страха под себя наделали.

– Не бойтесь, не трону вас, – сказал Муко, – идите расскажите про все, что было, мутасарифу. А если спросит, где сейчас ализрнанский Муко, скажите – пошел в Цронк.

Сказал и не мешкая направился в Цронк. Пять дней оставался он в Цронке, в доме старосты гостил. Потом видит, не идут за ним, собрался на пятый день уходить и говорит старосте цронкскому:

– Староста, я в Муш пошел, ежели кто спросит. Сказано – сделано. А навстречу ему – десять полицейских. Их главный говорит:

– Братцы, дадим-ка этому дорогу.

А кто-то из заптиев ему на это:

– Он один, а нас десять. Почему это десять должны одному дорогу уступать?

– Да ведь это ализрнанский Муко, – говорит главный. – Тот, что Хачатура-эфенди убил. Вон у него револьвер сбоку висит и ружье в руках.

Десять человек разом расступаются. А Муко спрашивает у главного:

– Вы почему это мне дорогу уступили?

– А потому, что ты ализрнанский Муко.

– Но ведь закон в ваших руках, что же вы меня испугались?

– Мы не тебя испугались, мы пули твоей испугались, – отвечает полицейский.

Муко добрался до дома мутасарифа, когда тот уже укладывался спать. Постучался.

– Кто там? – спрашивает мутасариф.

– Я, эфенди, Муко.

Мутасариф открыл дверь. Муко вошел.

– Откуда в такой поздний час? – спрашивает мутасариф.

– Из Цронка.

– Хачатура почему убил?

– Моей вины тут нет, эфенди. Мы спустились с гор, чтобы спокойно свой хлеб сеять, но, видишь, из-за трех золотых в тюрьму упекают.

– Что ж, правда твоя. С сегодняшнего дня назначаю тебя сборщиком податей вместо Хачатура-эфенди, – сказал мутасариф. – Пойдешь завтра по селам и всех должников отпустишь по домам. В нашей стране люди должны без страха в душе жить, хуриат ведь.

Обрадовался ализрнанский Муко и согласился быть сборщиком налогов. Взял девять заптиев и приступил к делу. Работал он до осени. Всех бедняков из тюрьмы выпустил, а богатеев, наоборот, на их место затолкал. Как-то раз на лошади направлялся в Хасгюх и видит: шесть вооруженных курдов поймали на дороге хутца-армянина (тот в Крдагом направлялся), хотят раздеть, ограбить. Крикнул Муко издали: