Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

• Название: Книга 5_Слезы на камнях
• Автор: Юлиана Суренова
• Жанр: Фэнтези

---

"Ты ждешь от хозяина помощи в этом?" – глаза волка округлились, передавая его удивление, когда зверь не мог представить себе, что есть иная необходимость вмешиваться в течение судьбы, кроме как когда речь идет о жизни и смерти.

– Нет, конечно нет, – поспешил ответить на его немой вопрос хозяин каравана. – Мы никогда в разговоре с Ним даже не заикнулись бы ни о чем подобном. Просто… К тому же эта проблема разрешилась сама. Нам уже помогли. Хотя мы и ничего не просили. Жители города.

Хан зарычал, вернее, скорее заворчал. Он не имел ничего против жителей этого города, просто ему не нравились горожане вообще. Чужие, непонятные в своих мыслях и устремлениях, с ними приходилось всегда держать ухо востро.

– Я хотел попросить помочь им…

"Чужакам?" – глаза зверя вновь округлились, однако кроме удивления в них была еще доля уважения, когда волки всегда ценили стремление помочь себе подобным, даже если речь идет не о сородиче.

– Да.

"За добро платят добром, – тот поднялся на лапы. – Хорошо. Я приведу хозяина".

– Ханиш… – караванщик не хотел торопить священного зверя, но должен был сказать, когда у них не было бесконечности для того, чтобы, делая ответный шаг, помочь горожанам. – Если это возможно… Попроси Его быть здесь до дня полнолуния…

"Потом будет поздно?" -Поздно, – кивнул, подтверждая мысль своего лохматого собеседника, хозяин каравана.

"Хорошо. Я все понял. Я постараюсь. Жди", – и волк золотой молнией-тенью выскочил из повозки.

Глава 19

Мгновения, словно снежинки, подхваченные ветром, слагались в вихрь, который, не имевший ни конца, ни начала, кружил перед глазами людей, не замечавших его до тех пор, пока сами не попадали в круговорот.

Подходил к концу последний день пребывания каравана в городе. По удивительному стечению обстоятельств, в котором люди видели не иначе как промысел бога судьбы, все должно было закончиться ночью полнолуния. Воистину, нельзя было представить себе наилучшего времени для возвращения во владения госпожи Айи, владычицы снегов и луны. Собираясь в дорогу, торговцы радовались расцвету ночного светила и с недоумением, которое, однако же, не переступало границы молчания, поглядывали на жителей оазиса.

Горожане изменились, стали напряженными, взволнованными и даже самый непосвященный и нелюбопытный из караванщиков понимал: они чего-то ждут, чего-то настолько страшного, что об этом нет сил вспоминать, не то что говорить.

Обычно последний торговый день в городе отмечался как праздник, когда все веселились, смеялись, танцевали, говоря, не умолкая ни на миг. На это же раз все сложилось иначе. Сразу после полудня последние покупатели, откладывавшие приобретение понравившихся вещиц на потом, понимая, что тянуть больше нельзя, заторопились, заметались от прилавка к прилавку, вдруг потеряв нужное из виду, отыскав, быстро купили и поспешили по домам, отвечая на вопросы караванщиков кратким извинением или вовсе испуганным молчанием. И все. Улицы опустели. Город словно вымер, погрузился в то оцепенение, от которого веяло дыханием смерти.

– Странно, – переглядывались ничего не понимавшие караванщики.

– Это точно…

Конечно, торговцы не осуждали жителей города за то, что те омрачили гостям их последний день в оазисе. Чужаки столько сделали для странников снегов, что имели в их глазах все права на некоторую странность. Однако же, надо признать, кое-кто из торговцев обиделся. И даже очень. Ведь самые интересные истории не рассказывают в первые дни остановки, оставляя напоследок. И вот, в тот миг, когда напряжение от сдерживавшегося так долго стремления выговориться достигла предела, оказалось, что слушать некому.

Само собой разумеется, что рано или поздно караванщики должны были обратить свои взоры к хозяину каравана, не без основания полагая, что тому должно быть известно больше, чем остальным.

– Дело в жертвоприношении, – вздохнув, ответил Атен.

– Это что же, правда?-лишь совсем нелюбопытные не слышали о беде города, когда в минувшие дни об этом шептались все вокруг. Другое дело, что караванщики не особенно верили слухам, полагая, что все они – не более чем выдумки в стремлении поразить внимание собеседников. Торговцы сами поступали так не раз, приукрашивая реальность до таких пределов, что в этой выдумке от правды в сущности ничего не оставалось. Во всяком случае, так было до тех пор, пока они не стали спутниками повелителя небес.

– Да…

По мере того, как время подходило к вечеру, у Атена на сердце становилось все более тоскливо и сумрачно. Он надеялся, что Шамаш успеет вернуться в срок. Но вот, до полнолуния осталось совсем ничего, а бога солнца все не было.

"Может быть, Хан не нашел дороги к Нему. Пусть волк и священный зверь, но ведь не повелителя небес и ему вряд ли открыты все те дороги, которыми странствует его хозяин. А, может, дело в чем-то другом. Кто знает, какие дела увели Шамаша из каравана. Не случайно же сама богиня врачевания отправилась за Ним. А если городу, которому Она покровительствует, снова угрожает беда? Что если Губитель вновь отыскал дорогу туда? – Атен напрягся, поджал губы. От одной мысли о том, что Шамаш, возможно, ведет сейчас новое сражение со своим извечным врагом, а караванщики думают… даже не о себе – о ком-то совершенно постороннем, не молясь за Него, своей верой увеличивая силы бога, становилось совсем скверно на душе. – А еще послали за ним волка. Чтобы тот отвлекал Его внимание на какие-то посторонние заботы…" -Это не может быть правдой, – отвлек его от размышлений голос Лины.

Караванщица, подойдя к хозяину каравана, тронула его за локоть, заглянула в глаза.

– Жители города – такие милые люди! Они не могут…быть столь жестокими. Они не могут…

Другие, собравшиеся вокруг, кивали головой, согласные с женщиной.

– Ты ошибаешься, Атен, – проговорил Евсей. – Над этим городом нет ореола смерти.

Он чист, и…

– Это потому… – Атену было трудно объяснить то, чего он и сам-то до конца не понимал. Но он пытался, потому что люди города были ему больше чем просто симпатичны. Он хотел поддержать их хотя бы словом, своей верой, раз уж он был не в силах помочь. Но, с другой стороны, он не считал нужным скрывать от своих спутников правду, когда она касалась не только его одного, но всех. – Потому что они… Они приносят людей в жертву не по собственной воле, а потому что того требуют от них боги…

– Ну, – Евсей поморщился. – В городе смерти тоже приносили жертвы потому, что того хотела госпожа Кигаль. Ведь такой была установленная Ею плата. И, все же, вспомни, в какую ярость пришел Шамаш, узнав о жертвоприношениях. Несмотря на то, что речь шла о решении Его сестры. А тут…

– Тут все иначе, – вновь, вздохнув, повторил Атен.

– Иначе?! – теперь караванщики не понимали его.

Что бы ни говорил хозяин каравана, его люди не верили, что все действительно так.

Это было… Невозможно, и все. Да, Атен был доверчив к подобным историям. Ему казалось, что если с их караваном происходит столько всего удивительного, то и вокруг должны твориться чудеса.

Но если на одно мгновение допустить…

Караванщики брезгливо поморщились, затем – виновато переглянулись, и, наконец, надолго опустили головы, пряча глаза. В мире возможно все. А первое впечатление…

Даже не первое, вообще – впечатление – может быть обманчивым. В конце концов, человеку свойственно видеть лишь то, что он хочет.

– Тогда о каком сочувствии может идти речь? – пробормотал Лис. В его голосе уже чувствовались отзвуки презрения и ненависти.

– Если так, – в отличие от мужа, Лина думала о другом, хотя ее мысли питали те же самые чувства, – мы не можем, не должны принимать от них помощь. И вообще, – в ее округлившихся глазах отразился ужас, – может быть, тот обряд, который они проводили, был частью…

– Нет, – качнул головой Евсей. – Я слышал, что они выбирают жертв в новолуние. А приносят в полнолуние. Так у них заведено.

– Ну… – женщины вздохнули с некоторым облегчением.

– Однако, – Лис хмуро огляделся вокруг, – если так, не лучше ли нам будет покинуть город до срока? Уйдем сейчас.

– Действительно, – поддержали его остальные караванщики.

Все глаза вновь поднялись к Атену. Люди ожидали его решения, хотя для себя его уже приняли.

– Они делают это не от хорошей жизни, – тот хотел оправдать горожан, отмыть их в глазах своих друзей. Но ему не дали и слова сказать.

– Конечно, – качнул головой, осуждая доверчивость хозяина каравана, Лигрен, – никто не делает это от хорошей жизни. Это делается для того, чтобы жить.

– Но эти несчастные не просят ничего для себя…

– Жизнь. Они просят ее. И что может быть ценнее и дороже!

– Несчастные – это те, кого приносят в жертву, а не их палачи или молчаливые свидетели…

– Здесь нет палачей. Не жертвенник забирает обреченных.

– А что же?!