В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том первый

• Название: Пещера Лейхтвейса. Том первый
• Автор: В. Редер
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00210-1

В начале XX века роман немецкого писателя был настоящим бестселлером.

Его читали буквально все — и аристократы, и интеллигенты, и простой люд.

Произведение это — настоящая энциклопедия приключений. Захватывающий сюжет, благородные герои и коварные злодеи — все это, уверены, не оставит равнодушным и современного читателя.

---

Наконец граф Шенейх снова заговорил:

— Я снабдил Лукрецию деньгами на дорогу, высыпал ей в руки почти все, что было в моем кошельке. Я хотел, чтобы она спокойно могла доехать до Шенейха. Но денег она не приняла и взяла лишь несколько серебряных монет.

— Этого вполне достаточно, — сказала она, — так как я не хочу в пути производить большие расходы, а хочу заблаговременно привыкнуть к нужде и бедности. Ведь я буду уж не дочерью герцога, а лишь простой служанкой.

Она, очевидно, невольно проговорилась. Значит, девушка была дочерью какого-то герцога. Мы стали прощаться. Мы никак не могли расстаться и продолжали обниматься и целоваться, хотя увидели друг друга впервые за какой-нибудь час до этого. Это-то и есть самая лучшая любовь, что приходит сразу, явившись внезапно, неожиданно, подобно птице, спускающейся из облаков. Мы вдруг услышали голоса. К нам приближались мои спутники, громко выкрикивая мое имя. Они, по-видимому, опасались, что со мной случилось несчастье. Мы поцеловались с Лукрецией в последний раз и потом расстались.

Я снова продолжал путь, но уже с совершенно новыми мыслями и чувствами. После утомительного путешествия мы наконец добрались до Вены. Мы были ошеломлены великолепием императорской столицы и царившей в ней роскошью, равно как и богатством дома родителей моей избранницы. Магдалина жила в великолепном дворце. К ее услугам было все, что тогдашняя роскошь могла предложить ей. Богатство отца позволяло удовлетворять все ее прихоти. Нельзя было отрицать и того, что она была красива, но все же красота ее не могла сравниться с красотой Лукреции, как тюльпан не может сравниться с розой.

Мое предложение было принято. Магдалина принадлежала к тем людям, у которых нет собственной воли: ее родители желали, чтобы она вышла за меня, и она исполнила бы их желание даже в том случае, если б я не понравился ей. На самом деле я ей очень понравился. Наша помолвка была отпразднована с большой пышностью. Мы побывали на целом ряде празднеств, так как вся венская знать наперебой приглашала нас к себе. Несколько месяцев прошло в сплошных увеселениях и развлечениях.

Но я веселился лишь для виду — в душе моей царило смятение, меня угнетала мысль, что, в сущности, я обманываю двух женщин: Магдалину, так как я не признался ей откровенно, что не могу ее любить, поскольку сердце мое принадлежит другой, и Лукрецию, так как у меня не хватило мужества и решимости воспротивиться желанию родителей и жениться на ней. Отец мой писал, чтобы я отпраздновал свадьбу с Магдалиной в Вене. Желание его было исполнено. Венчание состоялось в соборе св. Стефана, и свадебные торжества продолжались целых семь дней. После этого я вместе с моей молодой женой уехал домой.

Я страшно страдал в то время, когда другие считали меня счастливейшим из смертных. Сопутствуя Магдалине в дороге из Вены домой и пользуясь всеми правами любимого супруга, я все время думал только о замке Шенейх и жившей в нем простой служанке, дочери герцога.

Целуя Магдалину, я думал о Лукреции. Это был ад среди моря блаженства.

Когда мы достигли границ наших владений, мною овладело лихорадочное состояние, и я все время думал о том, застану ли я Лукрецию в Шенейхе и исполнила ли она свое обещание. Наконец мы добрались до замка моего отца. Нас встретили торжественно: музыка гремела, флаги развевались на всех башнях замка, и на пути нас приветствовали большие толпы народа. А я искал глазами только ее одну. Ее нигде не было видно. У меня сердце надрывалось от тоски, и хотелось кричать от горя. Волнение мое все росло и росло — я с трудом держался в седле и смотрел на все сквозь дымку грусти и печали. Где находилась та, которую я любил? Где была Лукреция? Неужели она не привела в исполнение свое намерение?

«Если бы дело даже обстояло так, — думал я, — то ее нельзя обвинять, так как нужна слишком большая сила воли для того, чтобы из любви к человеку сделаться его служанкой».

Навстречу нам вышли мои родители и приветствовали меня и мою молодую жену. Я видел по их глазам, что Магдалина им очень понравилась и что они благословляли мой брак от всей души. Родители мои понятия не имели о той огромной жертве, какую я принес.

Мы вошли в замок. Я искал глазами во всех залах, комнатах и коридорах ту, к которой стремилась вся моя душа. Но ее нигде не было. Лукреция не показывалась.

В большом зале замка была устроена торжественная трапеза. Были приглашены все родственники и знакомые; со всех сторон раздавались поздравления, а мне все это казалось каким-то кошмаром: все мои надежды рухнули. Наконец торжество пришло к концу и настала пора удалиться к себе.

Моя мать обратилась к моей молодой жене со следующими словами:

— Дочь моя! Я от всей души желаю, чтобы ты чувствовала себя хорошо в нашем доме. Ту половину замка, где ты будешь жить, я приказала отделать заново и надеюсь, что ты останешься довольна ее устройством. Далее, я позаботилась о выделении тебе преданных слуг, и в особенности обращаю твое внимание на одну служанку, которая хотя служит у нас недавно, но уже успела показать себя преданной, порядочной и умелой. Назначь ее камеристкой, так как она знает отлично свое дело. Я сейчас позову ее и представлю тебе.

При этих словах моя мать позвонила и дверь открылась.

Я зашатался и должен был опереться на кресло. Ведь радость и горе одинаково способны взволновать человека. Но я поборол свое волнение и с неописуемым блаженством посмотрел на служанку, которая показалась на пороге и остановилась в ожидании приказаний. Служанка эта была Лукреция, моя возлюбленная Лукреция, с которой я, сидя на берегу Эльбы, обменивался страстными поцелуями и клятвами любви.

— Чем могу служить, ваше сиятельство? — спросила она.

Она была в незатейливом сером платье, приличествующем простой служанке, и все же она была так красива, что жена моя невольно засмотрелась на нее и, казалось, была ослеплена ее красотою.

— Лукреция, — обратилась к ней моя мать, — ты до сих пор хорошо служила мне, и потому я хочу отличить тебя. Вот моя сноха, которой ты отныне будешь служить. Служи ей хорошо и оправдай мое доверие к тебе.

Моя жена сказала своей новой служанке:

— Ты нравишься мне, Лукреция. Я уверена, что ты будешь мне служить хорошо, не правда ли?

Но Лукреция не прикоснулась к ее руке, а стояла с опущенными глазами. Слегка краснея, она тихо произнесла:

— Да, ваше сиятельство, я честно буду служить и останусь верна до гробовой доски.

Правда, она не сказала, кому она будет верна, но при этом она смотрела на меня в упор, и я понял ее.

Мне удалось поговорить с ней в ту же ночь. Мы встретились в парке, в беседке из сирени, которая цветет еще и поныне. Да, сирень ежегодно снова расцветает, но Лукреция не возвращается. А мне пора, пора было бы увидеться с нею.

— Как? Разве она жива? — воскликнула слушавшая в крайнем изумлении.

— Не знаю, жива ли, — ответил старый граф, — но я хочу рассказать, каким образом она покинула наш дом. Она ушла от нас с разбитым сердцем, но внутренний голос говорит мне, что она еще жива и что я мог бы увидеться с ней, если бы на то была воля Божья.

Несчастный старик закрыл лицо руками и умолк. Успокоившись немного, он продолжал:

— Брак с моей законной женой оставался бездетен. Родители мои были крайне удручены тем, что Господь не благословил нас детьми.

Но родился другой ребенок: в один прекрасный день Лукреция со слезами на глазах заявила мне, что она чувствует себя матерью. Я обнял ее, расцеловал и поклялся, что не оставлю ее, что всегда буду заботиться о ней и о ее ребенке. Я был вполне искренен, так как любил ее в тысячу раз больше, чем жену. Я был не из тех подлецов, у которых хватает наглости на то, чтобы увлечь и погубить девушку и бросить ее в то время, когда она становится матерью. Такие мужчины охладевают к предмету своей страсти, когда узнают об этом, а я почувствовал, что Лукреция стала мне еще дороже. Что же предпринять, когда явится на свет ребенок? Как Лукреции оправдать свое состояние перед моей женой и матерью? Этот роковой вопрос был для меня причиной многих мучительных и бессонных ночей.

Мое здоровье пошатнулось от роковых дум; я побледнел и похудел. Наш старый домашний врач, который жил тут же в замке, лечил меня пилюлями и лекарствами, но, конечно, ничего не достиг. Он не мог дать мне того лекарства, которое одно и могло бы меня исцелить, да и никто не мог бы этого сделать. Лекарство это состояло в разводе с Магдалиной и женитьбе на Лукреции. Но развод не допускался церковью. Тогда у меня зародилась та ужасная мысль, которую я по сие время не могу простить себе. Когда состояние Лукреции нельзя было больше скрывать, я отправился к своей жене и сознался ей во всем. Я умолял ее быть милосердной и принять ребенка моей возлюбленной за своего.

— Господь не благословил нашего брака, — говорил я ей, — он отказал нам в высшей благодати. Будь милосердна, прости Лукрецию, забудь ее вину, состоявшую в том, что она не могла не полюбить меня и не принадлежать мне. Прими ее ребенка.