Константин Станиславский - Письма 1886-1917

• Название: Письма 1886-1917
• Автор: Константин Станиславский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Седьмой и восьмой тома посвящены эпистолярному наследию Станиславского. В них публикуются избранные письма Станиславского к деятелям искусства, литературы и науки, а также к родным, друзьям и ученикам, начиная с юношеских лет и кончая последними годами его жизни. Широко представлена переписка Станиславского с крупнейшими писателями, художниками, актерами и режиссерами современного театра. Письма являются ценнейшим первоисточником для изучения творческой личности Станиславского, его эстетических воззрений и общественной деятельности. Они охватывают широкий круг вопросов теории и практики современного театра, раскрывают существо эстетических взглядов Станиславского. Большинство писем публикуется впервые.

---

Показав письмо привратнику, Вас пропустят с актерского хода ко мне в уборную.

С почтением

К. Алексеев (Станиславский)

13 дек. 1906.

Москва.

Прошу пропустить подателя ко мне – за кулисы.

К. Алексеев

13 дек. 906.

247 *. Н. А. Попову

Декабрь 1906

Москва

Дорогой Николай Александрович!

Не ответил Вам тотчас же потому, что ходили слухи о Вашем скором приезде в Москву.

Слухи не оправдались, и я пишу.

Я сказал Немировичу об Урванцеве1 в самую последнюю минуту его отъезда за границу.

Он помнит Урванцева, и эта мысль ему улыбнулась. Чтобы покончить этот вопрос, надо ждать его приезда. Владимир Иванович вернется 7 января 907 г. Тогда напишу.

Спасибо за сведения о новой книге.

Ходит слух, что у Вас [с] Малым театром разладилось?2 Правда ли?

Еще дело. Правда, что Вы хотите ставить в Москве "Пелеаса и Мелисанду"? Неужели мы с Вами встретились?

Дело в том, что я, кажется, нашел способ играть Метерлинка.

Хотел показать это на "Пелеасе", так как это единственная более или менее светлая пьеса. Мрачных его пьес не примут пока.

Рисунки и план постановки готовы3, и нашли даже любовника, который поступает в труппу с 1 января. Думали начать подготовительную работу.

Напишите, как поступить? Кто кому будет уступать? Буду торговаться.

С Новым годом, с новыми успехами.

Жене целую ручку. Наши шлют поклон и поздравления.

Ваш К. Алексеев

Актер, который играет у Вас Макбета4 , прислал мне свои карточки в ролях, а также и карточки какой-то красивой (по-театральному) артистки Вашего театра, с мушкой на губе.

Какого Вы мнения об этом актере и актрисе? В Вашем списке их нет.

К. Алексеев

248 *. Е. Н. Чирикову 13 января 1907

Москва

Дорогой и многоуважаемый

Евгений Николаевич!

Я уже давно прочел Вашу пьесу и собирался написать Вам после того, как В. И. Немирович-Данченко скажет мне о ней свой отзыв1.

Владимир Иванович тем временем должен был уехать за границу, где его задержали до настоящей минуты. Не могу дольше молчать и потому описываю Вам свое личное впечатление. Предварительно я становлюсь в подобающую мне позицию "одного из публики, не имеющего никакого отношения к литературе и не претендующего на звание критика". Только эта роль дилетанта, польщенного Вашим вниманием и доверием, дает мне смелость говорить откровенно о своих впечатлениях.

Первый акт мне очень понравился.

Во-первых, я очутился в своей любимой атмосфере средневекового замка, в той башне, где я когда-то прожил целые сутки, в том замке, который я так долго разыскивал когда-то по всему свету и с такой любовью зарисовывал, изучал 2.

Покаюсь Вам, что имею претензию если не на знатока, то на человека понимающего и умеющего чувствовать средние века. Я считаю себя в этом отношении учеником Федора Львовича Соллогуба 3.

В пьесе средние века почувствованы и переданы по всем актам (кроме 4-го).

Второй акт тоже живописен, но он мне показался беднее и потому понравился меньше. Третий акт опять интересен – живописен.

Четвертый акт, простите, меня привел в уныние, и я благодаря своей наивности спросил себя: зачем он нужен? Отчего красная смерть не прошла, заглянув в комнату шута в 3-м акте? 4

Зачем нужна эта постановка? Статисты, оперные эффекты 4-го акта? Теперь пьеса претендует на большую постановку, ее затяжелят статисты, декорации, лунные и другие лучи рефлектора, музыка и пр. и пр. Актеры начнут творить [с] пафосом, и тот прелестный интимный средневековый дух пьесы заменится оперной пышностью и богатством.

Как хорошо не быть литератором. Будь я им, Вы раззнакомились бы со мной, а теперь – не имеете права даже сердиться на меня. Разорвите письмо и улыбнитесь, если я написал глупость.

Душевно преданный

К. Станиславский

13. I. 907

249 *. В. Я. Брюсову 15 января 1907

Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!

Я был очень тронут Вашим вниманием и спешу поблагодарить Вас за присылку Вами новой книги "Земная ось"1 .

Предвкушаю большое наслаждение прочесть ее.

Оказанным вниманием Вы напомнили мне мою оплошность, которую я постараюсь исправить.

Простите великодушно за задержку Вашей книги "Le roi Bombax".

С осени прошлого года я пытался найти свободный час времени, чтобы завезти Вам ее на квартиру и лично передать ее Вам… До сих пор не нашел этого часа и теперь очень сконфужен происшедшей неловкостью.

Простите.

Забыл поблагодарить Вас за хорошую надпись на Вашей книге. Я буду гордиться этим автографом.

Крепко жму Вашу руку.

Душевно преданный и уважающий Вас

К. Алексеев

1907. 15. I.

Москва.

250*. Н. А. Попову

15. I. 907
15 января 1907

Москва

Дорогой Николай Александрович!

Насчет Урванцева сообщу на днях, а пока умоляю под большим секретом сообщить Ваше мнение об Уралове1.

С ним могут начаться переговоры. Как Ваш совет: брать его или нет. Говорят, он пьет.

Запоем или нет?

Каков он во хмелю?

Может ли случиться, что он придет на спектакль в нехорошем виде?

Быть может, он любит спаивать и других; у нас есть в труппе слабые люди.

Знаю, что Вы сейчас заняты ликвидацией 2. Простите, что беспокою Вас в такое время.

Спасибо за милое письмо. Отвечу после "Драмы жизни", которая сейчас усиленно репетируется.

Ваш К. Алексеев

251*. В. В. Лужскому

Январь (после 20-го) 1907

Москва

Дорогой Василий Васильевич!

Спасибо за добрые пожелания. Здоровье поправляется туго, отчаянная слабость. Делаю все, чтоб скорее поправиться.

Поступок Назарова по отношению к театру, к артистам и режиссерам – совсем для меня необъясним1.

Подумайте. Вы, положим, написали пьесу. Приходит человек, якобы расположенный к Вам, и просит переписать пьесу, с тем чтобы первые два экземпляра поступили к Вам (не даром, а за плату). Вдруг Вы узнаете, что Ваша пьеса поступила в печать и продается без Вашей корректуры. Вы покупаете книгу, уже напечатанную, и, о ужас, видите свое произведение в ужасном, изуродованном и испошленном виде. Книга уже распродана, и нет возможности вернуть ее обратно. Художественное произведение поступает в публику в антихудожественном виде.

И после этого непристойного поступка Вам не только не выражают извинения или сожаления, но прегрубо удивляются Вашему недовольству.

Когда все это прошло, к Вам вторично приходят с почтительной просьбой – ввиду произведенных затрат и тяжелого материального положения повторить ту же неприличную эксплуатацию, и просят это сделать немедленно, несмотря на болезнь.

Другими словами, Назаров насмеялся над нашими художественными ценностями в "Трех сестрах". Теперь он делает то же с "Горем от ума".

Неужели я должен помогать ему наживать деньги уродованием наших общих созданий?

Неужели Георгий Сергеевич сочувствует этому? 2