Александр Хинштейн - Ельцин. Кремль. История болезни

• Название: Ельцин. Кремль. История болезни
• Автор: Александр Хинштейн
• Жанр: Биографии и Мемуары

История болезни первого российского президента Бориса Николаевича Ельцина всегда оставалась одной из самых страшных тайн российской власти. Накануне выборов 1996 года оппозиция готова была выложить за нее 5 миллионов долларов. Но только сейчас у общества появилась, наконец, возможность раскрыть главный секрет новой России.

В этой книге нет ни слова выдумки. Она основана исключительно на свидетельствах очевидцев и документах, скрывавшихся Кремлем много лет.

История болезни Ельцина – это история болезни всей России. Уже хотя бы потому мы имеем право знать всю правду о первом президенте страны, какой бы шокирующей она ни была.

Сенсационные откровения Александра Хинштейна, дополненные предисловием личного врача Ельцина Владлена Вторушина и комментариями бессменного начальника Службы Безопасности президента Александра Коржакова, позволят нам узнать о том, что творилось за кулисами «кремлевского театра абсурда». А эксклюзивные снимки из личных архивов Дмитрия Соколова, Льва Демидова и Льва Суханова скажут сами за себя…

---

Полагаю, впрочем, что мы имеем дело с очередным примером ельцинского кокетства. Переживать-то он, конечно, переживал, и ночей наверняка не спал. Но эмоции неизменно шли у него рука об руку с холодным расчетом.

Ельцин отлично понимал, что симпатии большинства будут на его стороне. Он впервые – публично, на всю страну – озвучил мысли миллионов. Что же до устроенной порки, так это еще даже лучше – обиженных у нас любят.

Очень скоро в Госстрой пошли тысячи писем и телеграмм. Ежедневно в приемную Ельцина приносили новые мешки с корреспонденцией. Люди из самых разных уголков Союза выражали ему свое сочувствие и поддержку, слали варенье и лечебные травы.

Если политической реабилитации Ельцина и не произошло, то состоялась совсем другая, куда более, быть может, важная – народная реабилитация.

Отныне все взоры страны прикованы были не к Горбачеву, а к Ельцину, именно он становился властителем дум, выразителем народного недовольства. Борис Николаевич уверенно вырывался на передний план политической борьбы…

Увлекшись экспансией Ельцина, мы ни слова не сказали о том, что обсуждалось во Дворце съездов в принципе. А ведь на партконференции звучали важнейшие вещи.

Впервые с начала перестройки был поставлен вопрос о реформе системы власти.

К этому моменту Горбачев уже понимал абсурдность существования Советов. Депутаты не имели практически никаких полномочий. Вся реальная власть находилась в руках КПСС, а они выполняли лишь роль статистов, бросая реплики, наподобие «Кушать подано!».

И генсек предлагает затеять новую перестройку . Уйти от безальтернативных выборов, когда 99,9% граждан голосуют за «нерушимый блок коммунистов и беспартийных», и установить выборы альтернативные.

Конечно, инициированная Горбачевым схема была еще весьма далека от выборности в нашем сегодняшнем понимании. Его вариант отличался громоздкостью и невнятностью.

Было предложено выбирать отныне два высших органа власти – Съезд народных депутатов и Верховный Совет СССР.

То есть граждане сперва избирают депутатов, а те уже, из своего числа, образуют постоянно действующий двухпалатный Верховный Совет – некое подобие профессионального парламента, которого не имелось в стране с 1917 года. (Прежние депутаты работали на не освобожденной основе, и лишь изредка съезжались в Москву на сессию, подобно студентам-заочникам.)

Правда, выдвигать кандидатов в депутаты получали право лишь трудовые коллективы и общественные организации, и прежде, чем допустить их до выборов требовалось пройти через многоуровневое сито окружных собраний, где «неугодных» без труда можно было отсеивать. Принятый второпях закон процедуру эту четко не оговаривал.

Всего депутатов должно было быть 2250 гавриков . Треть из них – никто не выбирал: их фактически назначали от лица псевдообщественных организаций (партия, комсомол, профсоюзы). Еще две трети – избиралась по национально-территориальным округам, отражая как бы представительство регионов, и округам национальным (как сегодня сказали бы, одномандатным). Чтобы получить заветный мандат, кандидат обязан был набрать не менее половины голосов избирателей.

И все же – это были первые за семьдесят лет более-менее демократические выборы. Такой шанс упускать было верхом безумства, и Ельцин решает принять участие в гонке.

Он мог баллотироваться во многих местах: его выдвигали чуть ли не в двухстах округах. Проще всего, конечно, было избираться ему в родной Свердловской области, но это оказалась бы слишком легкая победа.

Ельцин не хотел возвращаться в политику с черного входа, точно по блату. Он жаждал триумфального похода, чтобы ни одна сволочь не могла потом попрекнуть его былыми заслугами.

И он решает замахнуться на максимально неприступную высоту – на Москву.

Московский национально-территориальный округ № 1 был самым большим в стране – более шести миллионов избирателей. Отправляясь его покорять, Ельцин здорово рисковал. Он боялся, что его снимут с дистанции, отсеют на полдороге, поэтому, на всякий пожарный, подстраховался: его выдвинули еще по нескольким территориальным округам – в Москве и Свердловске.

Всю свою жизнь Борис Николаевич строил в точном соответствии с гимном родного Уральского «политеха»:

С крепкими, проверенными нервами,
Бурям и невзгодам вопреки,
Мы всегда и всюду были первыми,
Милого УПИ выпускники.

Да и слишком глубоко засел в памяти «милого УПИ выпускника» брошенный на октябрьском пленуме упрек – «Не полюбил ты, Борис Николаевич, Москву».

МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ

Навязчивые состояния – характеризуются непроизвольным и непреодолимым возникновением мыслей. При навязчивых сомнениях преобладают неотвязные мысли о правильности уже принятых решений или совершенных действий.

И вновь возвращаемся мы к вопросу, который разбирали уже не раз: а что же Кремль? Как допустил он, чтобы человека, закусившего уже удила, выбрали депутатом, да еще от главного округа Союза?

Нельзя сказать, что победа досталась Ельцину совсем без боя. Только ухищрения все, предпринятые властью, выглядят довольно смехотворными.

Ну, попытались на мартовском пленуме ЦК 1989 года уличить его в двуличности и антипартийности; даже дело персональное состряпали, пленум специально продлили еще на один день… Ну, взялись провалить его кандидатуру на собрании по выдвижению московских кандидатов.

И что?

Комиссия, собранная с явной подачи Лигачева, к работе так и не приступила: только популярности Ельцину добавила.

А на окружном собрании, где требовалось отсеять всех аутсайдеров, оставив лишь двоих кандидатов, космонавт Георгий Гречко, на которого делалась основная ставка, демонстративно взял самоотвод в пользу Ельцина.

(В «Исповеди…» Борис Николаевич называет этот космонавтский фортель «сюрпризом», уверяя, что тот подошел к нему лишь перед началом собрания, сказав, что «сражаться со мной… не хочет». Однако Лев Демидов, один из девяти ельцинских доверенных лиц на тех выборах, утверждает обратное: с Гречко обо всем договорились заранее.)

«Растерявшаяся партия и ее боевой отряд КГБ дали откровенную промашку, – с победительной снисходительностью сообщает Лев Суханов, – и будь они понаглее, и будь у них тогда настоящие лидеры, не надо было бы, спустя три года, творить государственный переворот».

Ой ли? У власти оставалось еще достаточно рычагов, чтобы смести с дороги всякого. Вопрос лишь в том, насколько она этого действительно хотела.

Судя по происходящим событиям, борьба против Ельцина носила характер чисто инерционный. Чиновники работали откровенно халатно, спустя рукава, для галочки. И никто их за это не одергивал.

Тот же Лев Демидов рассказывал мне, например, что в горкоме создали специальную подрывную группу, которая неотступно следовала за опальным кандидатом и пыталась срывать его встречи с населением. Но людей включали в эту группу по разнарядке – каждый райком должен был делегировать энное число партийцев – и уже хотя бы потому никакого рвения они не испытывали. Некоторые даже подходили к Демидову и виновато каялись: вы уж на нас не обижайтесь; не корысти ради…

Неужели в девятимиллионной Москве невозможно было найти хотя бы одного всенародно признанного авторитета, способного составить Ельцину конкуренцию? Никогда не поверю.

Но его попросту не искали. Вот и получилось, что на финишную прямую из 32 потенциальных кандидатов вышли Ельцин и директор ЗИЛа Евгений Браков.

Для любого политтехнолога исход битвы понятен заранее. Без малого девяносто процентов избирателей – 5 миллионов 117 тысяч 745 человек–отдали свое предпочтение опальному борцу. Было это 26 марта 1989 года.

Такой сокрушительной победы не ожидал никто, в том числе и сам радостный победитель.

Через день после выборов Политбюро собралось на экстренное заседание. «Настроение у большинства было угнетенное, – свидетельствует Горбачев, – в воздухе висело – провал».

Не один только Ельцин поперек воле Кремля прорвался наверх. В десятках регионов секретари обкомов и крайкомов, крупные чиновники, генералы потерпели унизительное поражение.

Провалились все 14 командующих войсками округов, 30 секретарей обкомов и горкомов. В Ленинграде из семи партийных вождей не прошел ни один. Против московских кандидатур единодушно проголосовала Прибалтика.

Власть хотела провалить своих оппонентов, но вместо этого с позором провалилась сама. И винить за это было некого.

«В Москве не из-за дефицита мяса Ельцину отдали 90 процентов голосов, – вынужден был признавать на Политбюро его давний недруг Рыжков, – мясо в столице есть. Мы… сами допустили ошибки».

Поразительнее всего, что ошибки на этом почему-то не закончились. Со стороны казалось, что Горбачев делал все возможное, дабы поднять, возвысить Ельцина; он будто постоянно отдавал ему пасы, не забить которые было невозможно по определению.