Андрей Басирин - Грааль никому не служит

• Название: Грааль никому не служит
• Автор: Андрей Басирин
• Издательство: 0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037103-9, 5-9713-2284-2, 5-9578-4194-3

Война между землянами и «чужими» – рунархами длится уже много лет, и конца ей не предвидится.

Но теперь на планете Лангедок найдено странное существо, вызывающее и у людей, и у рунархов мощные мутации.

Среди мутантов попадаются кинетики, психоморфы, телепаты, эмпаты, пирокинетики… а самыми сильными считаются «срединники», обладающие даром контролировать таланты и умения многих мутантов и создавать из них сплоченные боевые команды.

Юноша Андрей, воспитанный в интернате, даже не подозревал, что обладает колоссальным потенциалом мощного срединника.

Однако, возможно, именно ему предстоит остановить бесконечную войну…

---

Малыши с пятнистыми лицами тянули меня к утонувшему в тумане полю. Я отбивался, крича, что мне нужно на поезд, что я опаздываю, но карлики не слушали. Их лапки стали неожиданно сильными и цепкими. Тут я понял, что сейчас поезд уедет и произойдёт что-то непоправимое.

Я всё-таки вырвался, раскидав обидчиков, но было поздно. Поезд тронулся, а я побоялся запрыгивать на подножку: уж очень быстро мелькали вагоны. Тоскливо запикал семафор, и я проснулся.

Пиканье продолжалось. Я помотал головой спросонья и потянулся к брелку управления каютой. Сервис-система догадалась, что я проснулся, и отключила сигнал. Здорово! У нас в интернате по-другому. Будильник верещит как резаный, и пока не откликнутся все, кто в комнате, не угомонится.

Ожил инфодисплей. В уголке красным мигал конвертик – пришло письмо. Николай Джонович сообщал, что в полвосьмого по станционному времени меня поведут к Визионеру. Просил быть готовым. Сам он подойти не сможет – дела. Что ж, дела так дела.

Сон отставил в душе гадкое ощущение. Словно я кого-то предал или меня предали. А кого, интересно?.. Родителей? Иришку? Вот ещё! Как будто кто-то будет сомневаться, выбирая между Лачугами и экзоразведкой. А девчонки… Да их у меня тысяча будет!

С этими мыслями я отправился мыться. Душевая точь-в-точь походила на душевую в отеле, где мы останавливались с мамой, путешествуя по южным островам. Мне было всё равно. Космических станций не существует. Всё обман в этом мире.

Я иронично хмыкнул, глядя на вихрастого пацанёнка в зеркале, и принялся ожесточённо тереть себя мочалкой. Даже ноги вымыл и уши. Вчера так и завалился спать весь в тине и песке.

Пакет с одеждой я нашёл в шкафчике. Расцветка оказалась совсем девчачьей – какой-то белый комбинезончик с бирюзовыми полосками, трёхцветный шейный платок… Платок я взял (у следопытов из «Мига вечности» были такие), а комбинезон скомкал и запихал поглубже в шкаф. Сами ходите в девчачьих тряпках. К счастью, ту одежду, в которой я прибыл из интерната, – чёрные брюки и травяную рубашку с оранжевой молнией – они не догадались спрятать. Их я и надел.

Рубашку в начале лета подарила мне мама. Она была совсем такой, как у капитана Джи из «Мига вечности».

Ну вот я и готов. Страшно хотелось есть, но еды в каюте не нашлось. Я вспомнил о сухой горбушке, которую припрятал со вчерашнего ужина, но карманы оказались пусты. Странно… Я же помню, что она там была. Вот и коробок с крабом-бретёром – на месте, как полагается.

Я набрал в раковину воды и выпустил пленника. Крабик уселся возле пробки, горестно шевеля усиками. Бедняга… Тоже мается, как и я. Створки раковины на его спине чуть подрагивали. В щель между ними проглядывала фиолетовая жемчужина.

До половины восьмого ещё оставалось время. Я занялся инфодисплеем. Ничего интересного не обнаружилось. Писем новых не приходило, а как пользоваться карточкой с допусками, меня не научили.

Ровно в семь тридцать в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, вошёл лейтенант с прилизанными русыми волосиками. Держался он чопорно и отстранённо, а спину – горбил. Я сразу дал ему прозвище Хорёк. У него лицо было такое.

На меня Хорёк смотрел с пренебрежением:

– Андрей Перевал? Его превосходительство ждёт вас. Следуйте за мной.

Кажется, только сейчас он заметил, что я одет не по форме, но говорить ничего не стал. Только губы поджал и усмехнулся. Ну и ладно, видали таких.

Мы вышли из каюты, и началась гонка. Хорёк мчался по коридорам так, что я едва за ним поспевал. Время от времени он оглядывался и шипел. От этого я совсем разозлился.

Что он там воображает?! Генерал Рыбаков на «Авалон», между прочим, из-за меня прибыл, а не из-за него! Сам, наверное, только из училища, вот и бесится. Сколько ему? Двадцать исполнилось, нет? Салага!

Скоро мы прибыли на место. Выяснилось, что гнал Хорёк зря: генерал занят делами и освободится только через два часа. И вообще, до собеседования мне предстояло пройти медконтроль. А Хорёк дурак, не туда меня привёл. Я показал ему язык. От этого он совсем взбесился.

Вновь началась беготня. Раскрасневшийся от полученной выволочки (Николай его выматерил, не стесняясь моего присутствия), лейтенант смотрел зверем. Сдав меня с рук на руки девицам из медблока, он исчез. Скатертью дорожка!

А в медблоке меня ожидали новые испытания. Главная врачиха – пожилая дама лет двадцати пяти – приказала раздеться. Уй, блин! Когда я замешкался, одна из сестричек стала хихикать. Ага, здорово.

Раздеваться не хотелось. Тогда врачиха глянула на меня поверх очков и осведомилась, не нужна ли помощь. Я представил, как она будет помогать, и меня передёрнуло. Я принялся стягивать рубашку.

Потом и вовсе началась ерунда. Меня завели за ширму, и медсестра – та, что хихикала – принялась меня ощупывать. Делала она это бесцеремонно, ничего не стесняясь. Потом ещё и шуточки отпускать начала. Насчёт настоящих мужчин, которых сразу видно. Дура.

Меня проверили на таинственных аппаратах, которых не было в интернате. Заставляли приседать, облепив присосками и электродами. Затем загнали в пахнущий озоном цилиндр.

Напоследок врачиха посадила мне на предплечье поблёскивающего медью жука и приказала держать так три часа, не снимая. Лишь после этого мне разрешили одеться. Хорёк уже ждал за дверью, и мы отправились к его превосходительству Рыбакову.

Тут-то и началось самое страшное. У меня прихватило живот и начала болеть голова. Когда я сказал об этом Хорьку, тот высказал мне всё, что слышал от Николая Джоновича. И даже больше.

После этого я решил терпеть, чего бы это ни стоило. А ведь мне же ещё собеседование проходить!

* * *

В кабинете Визионера царил летний полумрак. У стены стоял шкаф, заполненный книгами; среди корешков ярким пурпуром выделялись руны Тевайза. Тёмные шторы закрывали окно. Лёгкий ветерок доносил с улицы аромат роз и винограда «изабелла». Сам Рыбаков сидел за столом, изучая пластики, в которых я узнал своё медицинское заключение.

– Присаживайся, Андрей, – кивнул он, не отрываясь от бумаг. – Подожди, я сейчас, – и перевернул лист.

Я боязливо подсел к столу. Передо мной лежала тетрадь в обложке под агат да скреплённые грубой застёжкой два пластиковых листа. Это имперский компьютер, нотпаг, я такие видел. Один лист – клавиатура, другой – экран. Ещё я заметил на столе рунархскую лампу в виде голой женщины с кошачьей головой, а больше ничего не было. Визионер жил аскетично.

Значки и текст на медицинских пластиках вспыхивали чёрно-белыми разводами. Без имплантата не разобрать. Визионер читал сосредоточенно, едва заметно шевеля губами. Странно: нас учили, что текст при чтении проговаривают лишь варвары из отсталых миров. Визионер на варвара не походил. На генерала тоже – по крайней мере такого, какими их изображают в фильмах. Ни росту, ни солидности. Сам худенький, на голове – мальчишеский хохолок. Больше всего он напоминал мне древнерусского военачальника Суворова, каким его изображают на старинных картинах.

Медицинский жучок напомнил о себе: переполз к сгибу локтя, вызывая страшный зуд. Я украдкой почесал предплечье. В животе булькнуло, и я сжался. Рыбаков наконец закончил читать и повернулся в кресле.

– Ну-с, господин Андрей Перевал, – он заговорщицки подмигнул: – Как тебе «Авалон»?

– Ничего так, – сдержанно отозвался я. – Нормально.

– Нормально, значит. – Он словно не ожидал иного ответа. В глазах его прыгали насмешливые искорки.

Я же продолжал, не замечая иронии:

– А как вы сделали… ну вот… всё это? – Я обвёл взглядом комнату, указывая одновременно на стол, окно и ковёр на полу.

– Ты имеешь в виду иллюзис? Летний город?

Он подошёл к окну и поманил меня пальцем. Я поднялся следом.

– Вот, смотри, – Визионер откинул штору. Окно было распахнуто настежь, и за ним виднелась живописная улочка. Я сразу почувствовал, что это земной городок – маленький, уютный и очень жизнерадостный.

По кирпичным стенам вился виноград. Девушка в пыльной юбке, белой блузке с закатанными рукавами и бордовой косынке несла на плече корзину, прикрытую мокрым полотном. Меж крышами домов проглядывало бирюзовое море в белых пёрышках волн.

– Ты можешь даже вылезти в окно. Растереть в пальцах виноградный лист, поговорить с девчонкой. Увлекаться не советую: когда придёт пора возвращаться, это может оказаться трудновато.

Он задёрнул штору и достал свой брелок:

– Тебе ведь выдали такой? – Я кивнул. – С его помощью можно настраивать обстановку в комнате. Правда, пока у тебя нет имплантата, придётся делать это голосом. – Визионер протянул мне брелок: – Попробуй, прикажи что-нибудь. Давай.

Льдисто-голубые глаза Визионера смотрели требовательно. Я понял: это не просьба, а приказ.

– Да, это часть испытания, Перевал, – подтвердил Рыбаков. – Быть срединником – означает повелевать своим сознанием. Воображением. Мечтами.