Константин Бальмонт - Литургия красоты. Стихийные гимны

• Название: Литургия красоты. Стихийные гимны
• Автор: Константин Бальмонт
• Жанр: Поэзия

---

На них, как на друзей, не в силах не глядеть я,

На вражеских руках я не хочу оков.

Нет, нет, мне кажется порою, что с друзьями

Мне легче жестким быть, безжалостным подчас:—

Я знаю, что для нас за тягостными днями

Настанет добрый день, с улыбкой нежных глаз.

За миг небрежности мой друг врагом не станет,

Сам зная слабости, меня простит легко.

А темного врага вражда, как тьма, обманет,

И упадет он вниз, в овраги, глубоко.

Он не узнает сам, как слаб он в гневе

                                      сильном,

О, величаются упавшие, всегда:—

Бродячие огни над сумраком могильным

Считает звездами проклятая Вражда.

Я знаю, Ненависть имеет взор блестящий,

И искры сыплются в свидании клинков.

Но мысль в сто крат светлей в минутности

                                      летящей,

Я помню много битв, и множество веков.

Великий Архимед, с своими чертежами,

Прекрасней, чем солдат, зарезавший его.

Но жалче тот солдат, с безумными глазами,

И с беспощадной тьмой влеченья своего.

Мне жаль, что атом я, что я не мир—два мира!—

Безумцам отдал бы я все свои тела,—

Чтоб, утомясь игрой убийственного пира,

Слепая их душа свой тайный свет зажгла.

И, изумленные минутой заблужденья,

Они бы вдруг в себе открыли новый лик,-

И, души с душами, сплелись бы мы как звенья,

И стали б звездами, блистая каждый миг!

ТРОЙСТВЕННОСТЬ ДВУХ

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Возвращение к жизни, и первый сознательный взгляд.

— «Мистер Хайд, или Джикиль?» два голоса мне

                                          говорят.

Почему ж это «Или»? я их вопрошаю в ответ.

Разве места обоим в душе зачарованной нет?

Где есть день, там и ночь. Где есть мрак, там

                                и свет есть всегда.

Если двое есть в Мире, есть в Мире любовь и вражда.

И любовь ли вражду победила, вражда ли царит,

Победителю скучно, и новое солнце горит.

Догорит, и погаснет, поборется с тьмою—и ночь.

Тут уж что же мне делать, могу ли я Миру помочь.

Ничего, Доктор Джикиль, ты мудрый, ты добрый

                                        ты врач,

Потерпи, раз ты Доктор, что есть Мистер Хайд,

                                     и не плачь.

Да и ты, Мистер Хайд, если в прятки играешь,

                                          играй,

А уж раз проигрался, прощай — или вновь начинай.

И довольно мне слов. Уходите. Я с вами молчу.

— О, начало, о, жизнь, неизвестность, тебя я хочу!

МИРОВОЕ ПРИЧАСТИЕ

«L'idé e pure, l'infini, j'y aspire, il m'attire»…

О, искавший Флобер, ты предчувствовал нас.

Мы и ночи и дни устремляемся в Мир,

Мы в Бездонности ждем отвечающих глаз.

В наших жилах течет ненасытная кровь,

Мы безмерны в любви, безграничны вдвоем.

Но, любя как никто, не обманемся вновь,

И влюбленность души не телам отдаем.

В океанах мечты восколеблена гладь,

Мы воздушны в любви, как воздушен туман.

Но Елены опять мы не будем искать,

И войной не пойдем на безумных Троян.

Нет, иное светло ослепило наш взор,

Мы коснулись всего, растворились во Всем.

Глубину с высотой сочетали в узор,

С Мировым в мировом мы причастия ждем.

Больше медлить нельзя возле старых могил,

Что прошло, то прошло, что мертво, то мертво,

Мы в стозвучном живем, в Литургии Светил,

В откровеньи Стихий, в воскресеньи Всего.

«PAX HOMINIBUS BONAE VOLUNTATIS»

Мир на Земле, мир людям доброй воли.

Мир людям воли злой желаю я.

Мир тем, кто ослеплен на бранном поле,

Мир тем, в чьих темных снах живет Змея.

О, слава Солнцу пламенному в вышних,

О, слава Небу, звездам, и Луне.

Но для меня нет в Мире больше лишних,

С высот зову — и тех, кто там, на дне.

Все — в Небесах, все — равны в разной доле,

Я счастлив так, что всех зову с собой.

Идите в Жизнь, мир людям доброй воли,

Идите в Жизнь, мир людям воли злой.

ГОРОД ЗОЛОТЫХ ВОРОТ

Сон волшебный. Мне приснился древний Город Вод,

Что иначе звался — Город Золотых Ворот.

В незапамятное время, далеко от нас,

Люди Утра в нем явили свой пурпурный час.

Люди Утра, Дети Солнца, Духи Страсти, в нем

Обвенчали Деву-Воду с золотым Огнем.

Деву-Воду, что, зачавши от лучей Огня,

Остается вечно-светлой, девственность храня.

Дети Страсти это знали, строя Город Вод,

Воздвигая стройный Город Золотых Ворот.

Яркость красок, мощность зданий, вал, над валом

                                           вал,

Блеск цветов, глядящих в Воду, в эту глубь

                                        зеркал.

Город-Сказка. С ним в сравненьи людный

                                       Вавилон

Был не так похож на пышный предрассветный

                                           сон.

С ним в сравнении Афины, Бенарес и Рим

Взор души не поражают обликом своим.

Это — сказки лет позднейших, отрезвленных дней,

Лет, когда душа бледнеет, делаясь умней.

В них не чувствуешь нежданных очертаний сна,

Уж не сердце в них, а разум, лето, не весна.

В них не чувствуешь безумья утренней мечты,

Властелинской, исполинской, первой красоты.

В тех, в забытых созиданьях, царствовала

                                         Страсть,

Ей, желанной, предается, вольно, все во власть.

Оттого-то Дети Солнца, в торжестве своем,

Башней гордою венчали каждый храм и дом.

Оттого само их имя — золото и сталь,

Имя гордое Атланта — Тольтек, Рмоагаль.

В будни жизнь не превращая, мир любя, они

Яркой краской, жарким чувством наполняли дни.

До монет не унижая золото, они

Из него ковали входы в царственные дни.

Вход Огнем обозначался в древний Город Вод,

Что иначе звался — Город Золотых Ворот.

ГВОЗДИКИ

Когда расцветают гвоздики в лесах,

Последние летние дни истекают.

В гвоздиках июльские дни замыкают

Ту юную кровь, что алеет в лучах.

И больше не вспыхнут, до нового года,

Такие рубины, такая свобода.

НА ЧЕРНОМ ФОНЕ

На черном фоне белый свет

Меня мучительно пленяет.

И бьется ум. Дрожит. Не знает,

Не скрыт ли страшный здесь ответ.

Боясь принять ответ жестокий.

Вопрос я тайный хороню.

И вновь молюсь. Молюсь — Огню,

В тени Стремнины звездоокой!

ФАТА МОРГАНА

Фата Моргана,

Замки, узоры, цветы и цвета,

Сказка, где каждая краска, черта

С каждой секундой — не та,

Фата Моргана

Явственно светит лишь тем, кто, внимательный,

                                        рано,

Утром, едва только Солнце взойдет,

Глянет с высокого камня на Море,

К солнцу спиной над безгранностью вод,

С блеском во взоре,

К Солнцу спиной,

Правда ль тут будет, неправда ль обмана,

Только роскошной цветной пеленой

Быстро возникнет пред ним над волной

Фата Моргана.

КРАСНЫЙ

Кораллы, рубины, гранаты,

Вы странным внушеньем богаты:—

На вас поглядишь — и живешь,

Как будто кого обнимаешь,—

На вас поглядев, понимаешь,

Что красная краска не ложь.

О, кровь, много таинств ты знаешь!

Когда по равнине пустынной-седой

Скользишь утомленно чуть зрячей мечтой,

Лишь встретишь ты красный какой лоскуток,—

Вмиг в сердце — рождение строк,

Как будто бы что-то толкнуло мечту,

И любишь опять горячо Красоту

И красочный ловишь намек.

О, кровь, я намеков твоих не сочту!

Когда, как безгласно-цветочные крики,

Увижу я вдруг на июльских лугах

Капли крови в гвоздике,

Внутри, в лепестках,

Капли алые крови живой,

Юной, страстной, желающий ласк, и деления

               чуждой на «мой» или «твой»,—