Павел Зырянов - Адмирал Колчак, верховный правитель России

• Название: Адмирал Колчак, верховный правитель России
• Автор: Павел Зырянов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02952-6

Александр Васильевич Колчак прожил недолгую (всего 45 лет), но бурную и насыщенную событиями жизнь. Он был участником трех арктических экспедиций, защищал Порт-Артур, во время Первой мировой войны командовал Черноморским флотом. В разгар Гражданской войны возглавил «белое» государство, объединившее Сибирь, юг и север России и боровшееся против большевиков. На этом посту он потерпел поражение и погиб.

Имя Колчака долго разъединяло Россию. Теперь, когда наступает время единения и согласия, необходимо вернуться к этой загадочной и трагической фигуре.

Автор, известный историк П. Н. Зырянов, попытался воссоздать подлинный облик Адмирала, осмыслив большой массив исследований и источников.

Колчак обладал сложным мировоззрением. Большое влияние на него оказала японская философия с ее догматом самоотречения. В то же время это был человек действия. В книге он представлен со всеми своими поисками, разочарованиями и ошибками, что не умаляет его мужества, стойкости, искренней преданности России, чьи интересы он ставил выше интересов своего режима и собственной судьбы.

---

Скорпион многосторонне талантлив. Он может найти своё призвание в мире искусств и художеств, в области наук, прежде всего физико-математических, на государственной службе, в политике и военном деле. И особенно в мореплавании.

Многие выдающиеся люди рождены под знаком Скорпиона: государственные деятели и политики (Жорж Дантон, Чан Кайши, Индира Ганди), военные (бургундский герцог Карл Смелый, наполеоновский маршал Жак Макдональд, немецкий фельдмаршал Альберт Кессельринг), учёные (русский энциклопедист Михаил Ломоносов, математик и философ Жан Д'Аламбер, астроном Вильям Гершель, открывший Уран), философы и религиозные проповедники (Мартин Лютер, Вольтер), писатели и поэты (Фридрих Шиллер и Фёдор Достоевский), художники (Василий Верещагин), музыканты (Никколо Паганини, Александр Бородин, Имре Кальман), шахматисты (Александр Алёхин, Михайл Таль) и, наконец, мореплаватели: Джеймс Кук, Иван Крузенштерн, Михаил Лазарев, Нильс Норденшельд.[12]

Несмотря на общие представления о крайней воинственности Скорпиона, череда военных в приведённом списке выглядит не очень убедительно. Самый же блистательный ряд дали учёные, музыканты и, конечно же, мореплаватели.

* * *

«О детстве великих людей мы знаем до обидного мало, – писал Арсений Гулыга, известный мастер биографического жанра, – ведь никто не думает, что именно из этого ребёнка выйдет что-то путное, никто не собирает свидетельств его духовного роста».[13] Особые трудности возникают, если великий человек не оставил воспоминаний.

Александр Васильевич Колчак оставил воспоминания, правда, в довольно своеобразной форме. Это его восьмидневный допрос в Иркутске в январе-феврале 1920 года. Однако о раннем его детстве из этого документа можно почерпнуть лишь самые краткие сведения. «Я православный, – говорил Колчак, – до времени поступления в школу я получил семейное воспитание под руководством отца и матери».[14] Религиозное воспитание, по-видимому, исходило больше от матери, которая часто водила детей в церковь недалеко от завода. Политикой она не интересовалась. А Василий Иванович придерживался очень консервативных взглядов в политике. На его мировоззрение неизгладимый отпечаток наложило николаевское царствование.

30 апреля 1885 года Василий Иванович написал прошение на имя директора 6-й Петербургской классической гимназии:

«Желая, чтобы сын мой Александр был подвергнут испытанию наравне и в одно время с учениками во вверенном Вам учебном заведении…покорнейше прошу о том распоряжения Вашего, причём имею честь сообщить, что он подготовлялся к поступлению в 1-й класс и до сего времени обучался дома. При сём прилагаю метрическое свидетельство… свидетельство о привитии оспы и 10 руб. в пользу экзаменаторов».

Чтобы поступить в первый класс (а не в приготовительный), нужно было сдать экзамен, за который взималась плата. На том же документе стоит помета за чьей-то подписью: «Деньги 10 р. получил».[15]

Родителям свойственно направлять детей по пройденной ими самими тропе. Мы помним, что и Василий Иванович свой жизненный путь начинал с гимназии. Остаётся лишь гадать, хотел ли он, чтобы его сын стал военным. Чтобы стать офицером, надо было идти в юнкерское или морское училище, инженером – в реальное. Гимназия же предполагала занятия науками или службу по гражданскому ведомству.

26 июля того же года Василий Иванович написал на имя директора гимназии новое прошение:

«Желая дать образование сыну моему Александру Колчак во вверенном Вам учебном заведении, имею честь просить распоряжения Вашего о том, чтобы он был помещён в I классе, в который выдержал экзамен в мае месяце с. г. При этом желаю, чтобы сын мой… обучался в назначенных для того классах обоим новым иностранным языкам, буде окажет достаточные успехи в обязательных для всех предметах, в противном же случае французскому языку и кроме того рисованию за особую установленную по сему предмету плату…»[16]

Из всех петербургских гимназий Шестая была, наверно, самой демократичной по составу учащихся. Маленький народ, собравшийся в одном классе с юным Колчаком, представлял все основные классы и сословия тогдашней России: крестьянство, мещанство, купечество и предпринимателей, дворянство. Около трети были сыновьями чиновников, преимущественно мелких. Офицеры, чьи дети учились в этом классе, тоже были в небольших чинах. Александр Колчак, сын подполковника, и Вячеслав Менжинский, сын статского советника, будущий чекист, составляли как бы «сливки общества» – важнее ни у кого отцов не было. Один из лучших учеников в классе был потомком дворового мужика.

Кстати говоря, успеваемость у гимназистов была явно не на высоте. Общество было настроено против классического образования, гимназисты об этом знали, учиться не хотели, учителя же оценок не «натягивали», за уши никого не тащили, а потому около трети класса оставалось на второй год. К сожалению, не блистали в этом отношении и «сливки общества». У Колчака в табели успеваемости за 2-й класс (1886/87 учебный год) оценкой в 5 баллов отмечено только поведение, да и то за первое полугодие, а затем по поведению появились четвёрки. Относительно успешно шло постижение Закона Божия и географии: здесь тройки перемежались с четвёрками, а за год выведены были четвёрки. Хуже всего обстояло дело с немецким и французским языками, по которым Колчак получал в четвертях тройки, тройки с минусом и двойки. Письменный переходной экзамен Колчак едва ли не провалил: двойка по русскому языку, тройка с минусом по латинскому, тройка по математике, тройка с минусом по немецкому и двойка по французскому. По русскому и французскому языкам назначены были устные испытания, на которых получены были тройки, и окончательный балл по обоим предметам определили как три с минусом. Педагогический совет принял решение о переводе в следующий класс.

Плохая успеваемость, возможно, отчасти объяснялась дальностью гимназии от места жительства. Она находилась на Фонтанке, вблизи нынешней площади Ломоносова. Пансиона не имела. А у Колчаков, людей небогатых, вряд ли был собственный выезд. Можно предположить, что именно из-за дальности расстояния Колчак пропускал много уроков: только в 1-й четверти 2-го класса – 66, все по уважительным причинам. Потом, правда, это количество сократилось, но отметки лучше не стали.

Вячеслав Менжинский, тихий и застенчивый мальчик с большими ушами, тоже не радовал родителей своими успехами. По русскому языку и Закону Божьему его отметки были немного лучше, чем у Колчака, по остальным предметам примерно такими же. В первом классе Менжинский оставался на второй год.[17]

Колчак проучился в гимназии ещё один год. По-видимому, не привлекала его гимназия, не заинтересовали преподававшиеся в ней предметы. Он мечтал о другом, и не случайно оценки по географии были выше прочих. В 1888 году, «по собственному желанию и по желанию отца», как сказано в стенограмме допроса, он поступил в Морское училище.[18]

* * *

15 декабря 1752 года указом императрицы Елизаветы Петровны был основан Морской шляхетский кадетский корпус. С его учреждением упразднялась Московская школа, или Академия в Сухаревой башне.

Морской корпус разместился в Петербурге на Васильевском острове, в двухэтажном дворце, ранее принадлежавшем Миниху. Фельдмаршал, пленивший Колчак-пашу, впал в немилость и коротал свои дни в далёком Пелыме.

В 1766 году окончил Морской корпус и был произведён «в мичмана» (как говорят и пишут моряки) капрал Фёдор Ушаков, знаменитый флотоводец времён Екатерины П. В числе выпускников 1788 года были Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский, в 1803–1806 годах руководившие первой русской кругосветной экспедицией. Впоследствии И. Ф. Крузенштерн был назначен на должность директора Морского корпуса и долгие годы его возглавлял.

В 1808 году из корпуса вышел М. П. Лазарев, в 1818-м – П.С.Нахимов, в 1825-м – В. А. Корнилов. За немногими исключениями, весь цвет русского военного флота был взращён в этих стенах. В разные времена ежегодный выпуск составлял 40–60 человек. В среде русского дворянства появились родовые кланы с давними морскими традициями. Выходцы из этих семей из поколения в поколение учились в Морском корпусе: Невельские, Тимирёвы, Лермонтовы, Веселаго, князья Ширинские-Шихматовы, Головнины, Куроедовы, Врангели и др.[19] «Моряки старинных фамилий, влюблённые в далёкие горизонты», – писал о них Михаил Кузмин, поэт русского Серебряного века.

В 1867 году Морской корпус был переименован в Морское училище. Оно стало более доступным для выходцев из других сословий. Однако в 1891 году, уже при Колчаке, училище вновь стало называться Морским кадетским корпусом.

В корпусе многое было сделано для того, чтобы кадеты приобщались к традициям этого старого и заслуженного учебного заведения, к традициям русского флота. В корпусной церкви на стенах были установлены чёрные мраморные доски с именами воспитанников, павших в сражениях. Кадет Колчак мог видеть 17 таких досок. На последней из них были написаны имена офицеров, погибших в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. На серых мраморных досках были высечены имена выпускников, погибших при кораблекрушениях и исполнении служебного долга. На мраморных досках в здании самого училища золотыми буквами записывались имена тех, кто был первым в своём выпуске.