Роберт Лоу - Дорога китов

• Название: Дорога китов
• Автор: Роберт Лоу
• Издательство: Эксмо; Мидгард
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27408-6

Дорогой китов называли скандинавы морскую ширь, в которую устремлялись их длинные корабли ― драккары.

По дороге китов уходили в походы и набеги опытные, закаленные воины ― и юнцы, мечтавшие о ратных подвигах, богатстве и славе.

На дорогу китов вступил и Орм, сын Рерика, примкнувший к Обетному Братству ― отряду викингов, спаянному узами общей клятвы.

Дорога китов ведет Орма по морю и по суше, через кровь, пот и слезы, через ярость сражений и боль потерь ― все это испытания, которые посылает людям Всеотец Один.

Добро пожаловать на дорогу китов!

---

― Они отвели реку, ― изумился Эйнар, когда мы сошли немного вниз. ― Чтобы спрятать вход, повернули реку поперек. Это было когда-то озеро, и вода текла вон оттуда, ― он ткнул пальцем, ― и вытекала отсюда в Дон.

Все изумлялись, кроме Иллуги. Годи не говорил почти ничего, только бормотал нараспев. Однажды ночью я видел, как он у костра бросает рунические кости и молится про себя, и подумал тогда, что кое в чем он становится таким же темным, как Хильд.

― Могильник Атли, ― выдохнул Валкнут.

― Или новая ловушка, ― буркнул Кетиль Ворона, подходя к Хильд.

Девушка широко улыбнулась ему, и он нахмурился.

― От мохнатки до челюсти, ― напомнил он и пошел дальше.

Эйнар повел нас по крутой тропинке, которая бежала на дно балки, прямо к насыпанному кургану.

Хильд молчала, обхватив себя руками, потом подняла бледную руку и указала на камни по обеим сторонам кургана, большие, в рост человека, такие, которые не стыдно покрыть памятными рунами и поставить на холме. Но эти, во вмятинах и шрамах, не имели никаких отметин, и Иллуги глядел на них с подозрением.

― Дверь, ― объявил Эйнар с волчьей усмешкой, его вороные волосы хлопали на ветру. ― Мы можем устроить лагерь здесь. Копать начнем при первом свете.

Все воспряли, разгрузили пожитки и припасы и потирали руки от радости. Вокруг костра в эту ночь перешучивались и болтали о том, кто что сделает со своей долей серебра. Сомнения развеялись, все поверили в чудо.

Кетиль Ворона и Эйнар помалкивали, сидели, погрузившись в раздумья. Но вряд ли мысли у них были одинаковые.

Могильник Атли. Гора сокровищ. Оказывается, Хильд не обманывала; я невольно содрогнулся ― как могла она привести нас столь безошибочно к этому ничем не примечательному месту? И как мы сюда дошли?

Я смотрел на нее, сидящую прямо перед двумя камнями и щелью, которая походила на темный зев женского тела. Волосы ее развевались на ветру, темная корона из змей, и, даже сидя спиной к нам, она источала что-то тягучее, как запах старого меда, таившее смутный ужас. Она просидела всю ночь и оставалась там до утра, так и не пошевелилась.

Пока на нас не накинулись всадники.

Эйнар довольно разумно разделил нас на группы. Одни стояли на страже, имея при себе оружие, а те, кто копал, разделись до пояса и углубились в раскоп. Сломали одну повозку, чтобы использовать дерево для подпорок, потому что никто не знал, как далеко придется копать.

Топот копыт заставил всех поднять головы. Копатели укрылись за повозками; стоявшие на страже схватились за оружие. Из двадцати часовых примерно половина умела пользоваться луком и натягивать тетиву. Еще имелись кольчуги и толстые подбитые доспехи, которые сильно затрудняли стрельбу из лука, тем более с непривычки.

Всадники бросились в балку в облаке пыли, без всяких возгласов. Они летели с копьями наперевес по склонам, и пресечь их продвижение, стреляя из лука, мы не могли.

Я слышал, как сыплются вокруг стрелы. Одна просвистела над моей головой. Другая с лязгом отскочила от щита и упала на землю.

Маленькие лошадки, карабкаясь, взлетали по любому склону, быстрые и ловкие, как кошки. Сплошной поток овчин и меховых шапок. Они были настоящими степными воинами, пускали стрелы, пока не приблизились, а потом выхватили легкие мечи, нацелили их на нас, будто змеиные языки, и пронеслись прочь, прежде чем мы успели ударить.

Они развернулись, гикнули и исчезли, снова возникли из пыли, пока у нас не закружились головы. Наши тяжелые мечи и секиры вспарывали пустоту.

Кто-то отделился от ряда и выступил вперед. В пыли не было видно, кто это.

― Стой! ― завопил Эйнар. ― Негоже погибать в этой мертвой земле!

Однако Нос Мешком презрел осторожность. Он натянул тетиву, прицелился, выстрелил, и один конник упал. Шагнув вперед, он снова натянул тетиву, прицелился, выстрелил, и еще один конник вскрикнул.

Тут его увидели, засвистели стрелы. Он принял две в грудь, пошатнулся. Но шагнул, натянул тетиву, прицелился...

На нем не было ни кольчуги, ни толстой рубахи, потому что он был лучником, гордился этим и никогда не промахивался. Он не хотел, чтобы что-то стесняло движения, мешая целиться и стрелять.

Нос Мешком был мертв, хотя его ноги и сердце не знали об этом, и все еще выкрикивал что-то, когда упал.

Мы пошли за ним, стреляя в пыль, не обращая внимания на крики Эйнара, ― ведь это был Нос Мешком. Всадники с воплями умчались, и мы смогли оттащить тело, утыканное стрелами.

― Как еж, ― угрюмо сказал Флоси.

Все же на склоне балки валялись шестеро, по одному на каждую стрелу.

― Что он кричал? ― спросил Валкнут, который был среди тех, кто копал могилу.

― Он не кричал, ― тихо ответил Эйнар. ― Он складывал стихи. На собственную смерть. Хорошая песнь, но знает ее только он.

― Ятра Одина! ― рявкнул Валкнут, качая головой. ― Высокая цена за мимолетную стычку.

― Проверка? ― предположил Кетиль Ворона, вытирая пот с лица. ― Хотели узнать, насколько мы хороши?

― Теперь знают, ― бросил Кривошеий, дернув глазом. ― Шесть за одного.

― Давайте надеяться, что они сочтут цену слишком высокой, ― предложил я.

Конечно, расчет не оправдался. Но они ждали следующего дня, чтобы попытаться нас выбить.

Мы рыли лихорадочно, днем и ночью, меняясь по очереди, чтобы стоять на страже или махать кайлом, так что никто по-настоящему не отдыхал. Валкнут и Иллуги Годи копали отдельно ― вскрывали соседнюю лодку-могилу для животных, а Хильд смотрела на нас, примостившись около повозки и упершись подбородком о колено. Всем видом она напоминала черную ворону.

Первым сокровище поддел копьем Валкнут: ударом мотыги он выбил землю из дыры между камнями.

Он вытащил находку, счистил грязь, и что-то блеснуло в красном отблеске факела. Он поплевал, потер; блеснуло серебро. Все разинули рты.

Эйнар взял у него находку, повертел так и сяк.

― Тарелка, ― предположил он. ― Либо блюдо, расплющенное и согнутое. Но работа хорошая.

― Это серебро, скорее всего, ― выдохнул Валкнут и хотел было вернуться к работе, но участок, который он расчистил, нуждался в опорах для крыши, да и было уже слишком темно, чтобы рассмотреть, как их ставить.

Проход, который мы прорыли, был длиною шесть футов и три в высоту и сочился грязной водой, а дерево мы тратили скудно ― повозки требовались, чтобы увезти добычу.

Всю ночь напролет люди вертели так и сяк мятое и почерневшее от времени серебро, чистили и дивились на него, обнаружили изящный выпуклый узор из листьев и плодов, птиц в полете и даже искусно изображенных пчел.

Сигват вдруг молвил:

― Это мечты птиц.

― Сам ты птица, ― буркнул Валкнут. ― О чем они мечтают?

― В основном о песнях, ― серьезно ответил Сигват, а потом покачал пальцем перед Валкнутом. ― Если будем презирать мудрость птиц и зверей, мы одурачим сами себя.

― Какую мудрость? ― спросил Кривошеий с любопытством, оглаживая точилом зазубренное лезвие своего меча.

― Ну, ― задумчиво сказал Сигват, ― пчелы знают, когда приближается пожар, и начинают роиться. Шершни и осы знают, в какое дерево Тор бросит свой молот. А лягушке лучше быть лягушкой, чем человеком.

На это мы фыркнули, но Сигват только пожал плечами.

― Могли бы вы прожить голыми в луже всю зиму?

― А что еще? ― спросил Кривошеий; видно, он думал, что этот разговор может заменить шутки Носа Мешком, которых всем не хватало.

― Моя мать умела разговаривать с птицами и некоторыми животными, ― сказал Сигват, ― но так и не смогла научить этому меня. Она говорила, что ежи и осы не станут ни за кем следить, но дятлов и скворцов можно уговорить рассказать, что они видели. А хищные птицы и соколы терпеть не могут осень.

― Почему? ― спросил Эйнар, внезапно заинтересовавшись. ― Я пытался охотиться осенью с соколами, но всегда получалось неудачно, и я удивлялся, почему так.

― Хочешь знать точно ― спроси кого-нибудь вроде моей матери, ― ответил Сигват. ― Но все довольно просто. Птица висит в воздухе, который ее поддерживает, и выслеживает добычу. А внизу мельтешат тысячи листьев.

Эйнар задумчиво погладил усы и кивнул.

Валкнут отмахнулся.

― Это просто...

― Ты же не знал этого, ― сказал Сигват, и Валкнут разозлился, не найдя слов.

― И, ― проговорил я сквозь дрему, ― нельзя увидеть кошку на поле битвы.

На миг настало удивленное молчание, а потом Сигват усмехнулся.

― Точно! Ты кое-что знаешь, юный Орм.

― Я знаю только, что вот это, ― Валкнут поднял потрепанное серебро, ― означает богатство.

― Вот именно, ― заявил Эйнар с улыбкой, ― и здесь есть, о чем подумать. Богатство, скорее, похоже на лошадиное дерьмо.