Геннадий Андреев - Белый Бурхан

• Название: Белый Бурхан
• Автор: Геннадий Андреев
• Жанр: Исторические приключения

Приключенческий роман, написанный со значительной долей фантастики и авторского вымысла, история здесь — лишь канва, по которой проходит его прихотливая вязь. Автор очарован красивыми и страшными центральноазиатскими и тибетскими легендами, мудрыми аллегориями и философскими раздумьями Н. К. Рериха, иногда понимаемыми буквально.

---

— Это вы отдадите самому таши-ламе. Никто не должен видеть текста рукописи!

— Никто ничего не увидит, хубилган. Я буду осторожен.

— Не сомневаюсь в вашей преданности! — Гонгор отошел к окну, долго стоял там, рассматривая бессмысленным взором узор решетки, впечатанной в синее небо, потом повернулся к Бабыю, вздохнул: — Не думаю, что я сделал все, как надо, но в рукописи есть мысли, которые заинтересуют таши-ламу… Движение Белой Шамбалы — только начало! — Гонгор резко оборвал себя, дернул за мочку уха, скривился от боли. — Об этом потом, когда вы вернетесь… Ваши знания, лхрамба, очень пригодились… — Гон-гор улыбнулся вымученно, будто кто заставлял его, а ему не хотелось быть вежливым. — Самдан собирается покинуть дацан, я знаю, хоть он и молчит об этом своем решении… Вчера ушел последний караван Агинского дацана, но я вам дам хорошего коня, и вы его нагоните в Нагчу… Вам нужны деньги?

— Да, хубилган. У меня осталось несколько монет, но…

— Деньги вы получите вместе с моим алуном у дарги стражников Чижона. Он вас уже ждет. Счастливого пути, лхрамба!

Глава десятая ГОСТИ ЮМ-БЕЙСЕ

Таши-лама спешил: в монастыре Юм-Бейсе его ждал человек, настоящее имя которого знал только он — алун с красным камнем Панчен Ринпоче вручил ему пятьдесят лун назад, и настало время получить его обратно. Дело человек сделал (не мог не сделать!), и недостающее звено в цепь дел, воскрешающих полузабытое понятие Шамбалы,[85] которое еще недавно успешно путали с западной землей Сукавати, вставлено на свое место!

Совсем недавно таши-лама посетил монастырь Мору-линг, известный своими мудрецами на весь Тибет. В нем мало лам, живут они в аскетизме хинаяны, и каждый из них стоит сотен тех бездарностей, что способны лишь перебирать четки и более или менее четко произносить священное заклинание «Ом мани падме хум!». Три дня прожил Панчен Ринпоче в их среде, говорил со многими с глазу на глаз и убедился, что пора мудрецам Морулинга расходиться по своим тропам, нести свою мудрость людям…

Теперь — Юм-Бейсе. Он будет последним монастырем, где таши-лама еще не был!

За эти пять лет он хорошо потрудился, отыскивая в пещерах Кайласа отшельников и делая из них пророков Шамбалы, выводя из тайных монастырей лам, обладающих большой нервной энергией и способных придать движению новые формы.

Теперь его считают чудотворцем, окружают легендами, пытаются разгадать его тайну, которой нет!

Таши-лама неожиданно протянул руку, останавливая портшез.

— Отдохнем немного. В десяти шагах отсюда должно быть озеро.

Его спутники недоуменно переглянулись: отдыхать посреди раскаленных камней и идти к озеру, которого нет и быть не может в этих местах? Одни посчитали: живой бог чудит; другие, что таши-лама не знает дорогу на Юм-Бейсе и потому думает об удовольствиях путешествия. Но здесь их нет! Каменное плато, низины — разломы в нем, а если когда-то и была тут вода, то ранней весной…

Каково же было их изумление, когда в десяти шагах от дороги, обогнув мрачную скалу, они действительно увидели озеро, обросшее молодой травой, усыпанной цветами! Но каждый из его спутников готов был поклясться, что в этих унылых местах никогда не было оазиса!

Они были правы: озеро появилось несколько дней назад, еще через несколько дней оно исчезнет, как только солнце выпьет всю его воду, а ручьи, породившие его, иссякнут. Панчен Ринпоче знал то, чего не знали его спутники: такие озера иногда появляются на плато. Зима была многоснежной, весна плохой и холодной, лето пришло поздно, и разломы дальних скал были забиты льдом, который только сейчас начал по-настоящему таять… Проследив глазами сеть горных складок, таши-лама определил места скоплений этой талой воды, а одно из них просто увидел с портшеза…

Так произошло еще одно чудо, породив еще одну легенду…

Солнце стояло высоко, но таши-лама приказал разбить палатки. Спутники повиновались с радостью: впереди был еще долгий и нелегкий путь, которому одно маленькое удовольствие не только не повредит, но и поможет его скрасить.

Куулар Сарыг-оол ждал таши-ламу уже два дня. И все это время провалялся на постели, что было совершенно необычным для него, пропуская в каморку только Чочуша, вежливо, но достаточно настойчиво отклоняя все приглашения хамбо-ламы Юм-Бейсе. Его отношения с Дондогом разладились сразу же, как только он постучал бронзовым молотком в ворота монастыря и предъявил алун таши-ламы. Стражник грубо закрыл ворота:

— Для красных и черных лам Юм-Бейсе закрыт!

— Кто распорядился? Дарга стражников? — мрачно спросил Куулар. — Пусть выйдет! Я — гонец таши-ламы.

— Сейчас я ему доложу…

Услышав удаляющиеся шаги, Куулар кошкой вскарабкался на стену, спрыгнул с нее вниз, распахнул ворота, пропуская коней и Чочуша, снова задвинул засов. Увидев приближающихся стражника и даргу, подмигнул:

— Сейчас они у меня по-другому заговорят! Не доходя нескольких шагов, дарга и стражник как-то обмякли и рухнули на колени. Дугпа Мунхийн снова подмигнул Чочушу:

— Видел? Приказывай!

— Я не умею говорить по-вашему, а теленгитский они не поймут, дугпа… Лучше уж вы сами…

— Тот, кто не умеет повелевать, никогда не научится подчиняться! Эй, вы! Возьмите коней и отведите на место!

Стражник и его начальник с неожиданной резвостью бросились исполнять приказание, а вернувшись, заняли прежние позы.

— И долго они так будут стоять? — спросил Чочуш испуганно.

— Пока сам Дондог не упросит меня простить их. А я торопиться не буду…

Хамбо-лама не заставил себя ждать, но Куулар отказался говорить с ним:

— Твои стражники оскорбили самого таши-ламу!

— Я накажу их, гонец…

— Это уже сделано. Спокойной ночи, хубилган! Пожав плечами, Дондог ушел, чтобы прислать ховраков. Но их дугпа Мунхийн тоже выгнал. Потом отправил Чочуша сторожить входную дверь со строгим приказом ни с кем не разговаривать и никого близко не подпускать:

— Мычи как немой! Пусть думают, что и на тебе мое заклятие!

Ховраки и свободные от службы стражники возились во дворе монастыря, пытаясь увести с собой оцепеневших, но те вырывались и вновь возвращались на прежнее место, где их поставил на колени черный колдун.

И только насладившись устроенным переполохом, Куулар вышел к наказанным и вывел их из транса. Возвращаясь в свою келью, хотел нанести визит Дондогу, даже остановился у его дверей, но потом передумал.

Остаток дня и ночь Куулар не сомкнул глаз и не дал спать Чочушу: боялся нападения. А утром к нему снова постучал хамбо-лама и был впущен, но разговора у них не получилось.

— Мне приказано быть в Юм-Бейсе, хубилган, и я здесь. Когда будет таши-лама и с какой целью — не знаю. Накормите моего ховрака, а я сыт…

Слова черного колдуна устроили новый переполох — монастырь стал срочно готовиться к приезду высокого ламы: все скребли и чистили, молитвы и трубы гремели по три раза на день, а у ворот Юм-Бейсе дежурили не только стражники, но и полные ламы — гэлуны. Всех ховраков, баньди и гэцулов переселили в другие помещения, запретив им даже появляться поблизости от главного храма…

А к исходу третьего дня в дверь кельи Куулар а снова постучали. Чочуш вопросительно взглянул на дугпу Мунхийна и, поймав его кивок, отодвинул засов.

Дверь широко распахнулась, за ней стоял улыбаясь Панчен Ринпоче, таши-лама. Черный колдун побледнел и кулем свалился к его ногам:

— Бог Амитаба, я вернулся…

Приезд таши-ламы в любой монастырь — событие. Многие чтут таши-ламу даже выше далай-ламы: Панчен Ринпоче, хоть и живой бог, бодисатва Амитабы, все же ближе к людям — с ним можно говорить, как с простым смертным, к нему легче проникнуть, от него всегда исходят доброта и справедливость. И хотя земля Сукавати — место перевоплощений — его западная страна, к которой теперь Прибавилась и Шамбала, таши-лама не обладает административной властью. И как бы человек ни стремился к хорошим перерождениям, эта жизнь для него важнее, чем та, будущая! Потому и праздник в честь его приезда готовился в Юм-Бейсе не столь пышно, как он бы готовился, надумай заглянуть в этот далекий монастырь далай-лама!

Гремят трубы монастыря. Дондог из шкуры вон лезет, чтобы убедить высокого гостя в святости своих бездельников, истекающих сейчас мучительным потом на вынужденной молитве. Они и не догадываются, что на этот раз не святость и мудрость их приехал проверять Панчен Ринпоче, а кладовые! Со святостью дацана и его жителей как-нибудь управится и далай-лама через своих помощников и доверенных лам!

Наконец-то явился и сам хамбо-лама Дондог в сопровождении трех рослых ховраков. Приложил ладонь к сердцу, опускаясь на колени, чтобы поцеловать полы одежды драгоценного гостя.