Елизавета Михайличенко - Гармония по Дерибасову

• Название: Гармония по Дерибасову
• Автор: Елизавета Михайличенко
• Издательство: Книжное издательство
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5764403472

Герой сатирического романа молодых ставропольских авторов — плут и мошенник, таков уж его характер, и это роднит Мишеля Дерибасова с Остапом Бендером. Параллельно с приключениями главного героя перед читателями проходит история села Назарьино, в которой своеобразно преломляются события прошлого и сегодняшнего дня.

---

— Клянусь, грубого слова не скажу, — рычал отставной генерал.

И он сдержал клятвы!

Высокую делегацию Дерибасов, подражая путешествовавшим в салонах-вагонах наркомам и командармам, принял в салоне «мерседеса». Так как новый Дунькин муж был с сопровождающим, Дерибасов из принципа прихватил Осоавиахима. Прежде чем приступить к переговорам, он открыл багажник, убедился, что чемоданчик на месте, помедитировал над ним секунду-другую и, обретя уверенность, энергично влез в салон.

— Зачем мою жену ударил? — спросил Гиви подчеркнуто миролюбиво.

— Извини, я не знал, что она твоя жена, — подчеркнуто корректно ответил Дерибасов.

— В следующий раз — убью, — мягко предупредил Гиви.

— Я понимаю, — согласился Дерибасов.

Сочтя первый раунд законченным, Дунины мужья поизучали друг друга. Гиви с омерзением смотрел на это мелкое суетливое существо, владевшее его плавной раздольной Дунико.

Дерибасов же пытался внушить себе брезгливую жалость к Пиночету, хоть и генералу, гренадеру, красавцу, домовладельцу, отцу и прочее, но обманутому, как мальчишка, подлой Дунькой и готовому сейчас на все ради ее ублюдка. Однако дерибасовское воображение подсовывало морально неприемлемые, но эстетически приглядные сцены из нынешней интимной жизни бывшей жены Евдокии, где она выглядела на приобретенном фоне маленькой и молоденькой.

— Зачем приходил? — наконец спросил Гиви.

— Хотел предложить помощь.

— Предлагай! — потребовал Гиви. — Покупаю.

— Ну-у, — сказал Дерибасов. — Не понимаю я таких товарно-денежных отношений. Это у вас, у генералов, «ты — мне, я — тебе». А мы, простые советские буддо-христиане, руководствуемся чувствами совести и справедливости.

Гиви понял, что несколькими тысячами не отделаться, и, вздохнув, согласился:

— Ладно, давай по совести и справедливости.

— Да где же тут совесть и справедливость?! — начал заводиться Дерибасов. — Я, уезжая, оставил портик с древними мраморными колоннами, очень ценными, не говоря уже об их святости; капитальный фундамент; подвел коммуникации; начал возводить стены. Фонтан сделал. Жену, в конце концов, оставил.

— Бывшую, — уточнил Гиви.

— Не в этом суть, — возразил Дерибасов. — И что же? Возвращаюсь и вижу — на все это наложил лапу один и тот же человек. Выстроил свой дом на моем фундаменте; превратил мой священный портик в сени, не допускает к нему моих братьев и сестер; не менее священный фонтан превращен в стандартный бассейн… Это по совести?

— Полностью компенсирую, — пообещал Гиви.

— А то, что у одного — два дома, а у другого забрали последние недостроенные стены — это по справедливости? Отец Василий, как это согласуется с христианской моралью? Молчите? Тогда, может быть, вы, товарищ бывший генерал, объясните, как это согласуется с партийной этикой? Тоже молчите?.. Осоавиахим Будулаевич, кто-нибудь из Арбатовых обворовывал человека под самый фундамент?

— Да что ты, Миша! Когда кто из наших больше того, что в руках унести может, брал? И то — ради пропитания. Мы ж понимаем! От каждого — по способностям!

— Вот так, товарищ бывший генерал! — резюмировал Дерибасов. — На какую мораль ни кинь, всюду клин. А клин надо клином!

— Все оплачу в тройном размере, — мрачно предложил Гиви.

Но Дерибасов только усмехнулся:

— Мне-то ты, конечно, оплатишь. А социальный ущерб?! А то, что люди видели, что все дозволено? В смысле — генерал может делать с человеком из народа все, что угодно. А политический смысл всего этого? То есть, люди видели, что реально у нас не власть народа, а власть генералов, как в Чили! И не случайно тебя в селе зовут Пиночетом!

— Короче! — проклекотал Гиви. — Что хочешь?!

Дерибасов понял, что пора:

— Ладно. Поговорим тет-на-тет!

Двое мужчин, чьи фамилии носила Евдокия, неторопливо шли по улице Макара Назарова под изумленными и негодующими взглядами назарьинцев, которые только из-за не вполне своего Пиночета не выносили сор из избы, то есть Дерибасова из села.

И только дед Степан, для которого подраться было, что побрататься, не постеснялся бы бывшего собутыльника и непременно поучил бы Мишку. Дерибасова спасли назарьинский высокий забор, стариковская глухота и презрение собеседника, даже не глядевшего в его сторону. Поэтому дед Степан, увидев печально плывущие над забором Гивины пол-лица, но не слыша дерибасовского голоса, лишь сочувственно прокричал:

— Не нашел еще? Сейчас, повечеряю и к тебе приду! У меня тоже на неформалов зуб. Коров портят, дармоеды проклятые! Это же вредительство! Стрелять таких мало! Я всю жизнь с такими беззаветно боролся и до последней капли крови буду! Нескольких в капусту изрубим, остальные сами расколятся… Эй, куда ты?! Задаешься, генерал, нехорошо…

Только через пару дворов от Степанова дома решился Дерибасов подать голос:

— Короче, общине нужен храм! Меня беспокоит, что плохие жилищно-бытовые условия замедляют движение, моих братьев и сестер по ступеням самоусовершенствования к вершинам гармонии! А храму нужен алтарь. Значит, нужен добрый человек, который от встречи со мной прозреет, осознает истину и передаст в дар общине воздвигнутый у нашего алтаря дом. Тем более, что орды обретших Истину москвичей сидят в аэропортах, ожидая, когда же в Назарьино для них найдется местечко.

— Хорошо, — сказал Гиви. — Но сына сначала.

— Не веришь? — прищурился Дерибасов.

— Не верю, — подтвердил Гиви. — Дуня предупредила.

Поняв, что надо жулику, Гиви больше не боялся его обидеть.

— А почему я тебе должен верить? — поинтересовался Дерибасов, которого насторожило, что такой дом отдавался с такой легкостью.

— Потому что я — офицер, коммунист, участник войны, — завелся Гиви, — у меня правительственные награды, за меня ваш священник поручиться может! А за тебя любой назарьинец поручится, что обманешь!

Проехал на велосипеде Осип Осинов и чуть не выпал из седла, увидев, как не таясь, бесстыдно вершат свой чудовищный заговор оба Антиназария! И Осип бешено закрутил педали, желая скорее домчаться до общины и не дать замкнуться вокруг Назарьина роковой цепи.

К «мерседесу» Дерибасов вернулся в сумерках, таясь. К его неудовольствию, отца Василия и Осоавиахима, которым он доверил машину, уже не было. Мишель выругал себя за то, что постеснялся перед отцом Василием забрать ключ зажигания. Не будь Назарьино Назарьиным, машина с драгоценным чемоданчиком уже была бы на расстоянии ее максимальной скорости, умноженной на время беседы с генералом.

На всякий случай Дерибасов решил проверить сохранность капитала, но замок багажника заело и ключ обломился. Но эта капля дегтя не смогла испортить трехэтажной бочки меда.

Однако в «резиденции» Дерибасова ждал целый пуд холодного дегтя. И Осип Осинов неистово мазал им светлый облик Верховной Личности, а подлый народ с любопытством внимал.

— Он не просто присвоил мое учение, которое мы сейчас у него найдем, и вы убедитесь по почерку! — горячился Осип. — Он вульгаризировал его, злостно извратил и обратил против земли, его породившей! Он ведет вас по пути зла!

Дерибасов подошел поближе и рассмеялся, увидев, что Осип надсаживался с того самого осоавиахимовского ящика. Еще больше он повеселел, представив, как Осип, ища тетради, будет пытаться открыть багажник. А тот тем временем продолжал:

— Вы ютитесь в халупах, а он разъезжает в роскошном лимузине! Из этого умозаключаю, что он добывает из вас деньги! Знаете ли вы, что законных владельцев этих жилищ он по наговору выселил в Казахстан! А сам за это был с позором изгнан из села! Он грибами спекулировал и сушил их прямо на алтаре! Я и это тогда сфотографировал! Вот!

И Осип, как камень из-за пазухи, вынул из внутреннего кармана старого пиджака фотодокумент.

— Так это же, наверное, священные грибы, как в Назирхатской роще, — предположил брат Рудик, но его версия не получила симпатий аудитории.

Дерибасов понял, что сейчас на карту поставлено все! К счастью, в рукаве у него был туз. Оставалось лишь правильно им распорядиться. Незамеченный никем, Дерибасов продолжал снисходительно слушать, как шлепаются на стол мелкие карты.

— Разве само осквернение алтаря, превращенного в придаток мирского греховного дома, не убеждает вас в неправедности избранного пути?! И не обладает ваш Чхумлиан, истинное имя которого Антиназарий, ни даром предвидения, ни даром внушения! Ни даже даром проповедовать и убеждать!

— Так уж совсем и не обладает? — явился Дерибасов народу. — И за что ты только меня, брат Осип, так не любишь?! Ученый ты человек, но гложет и снедает тебя тщеславие! И препятствует познанию чистой истины… Значит, не обладает… А вот брат Пиночет… — при имени гонителя буддо-христиане смолкли. — Так вот, брат Пиночет, проживший большую греховную жизнь, после того, как я удостоил его пятиминутной беседы, прозрел. И, в доказательство искренности своего раскаяния и осознания ужаса содеянного… короче, Пиночет обратился к нашей общине с нижайшей просьбой принять в дар от него весь дом с пристройками и двором. Завтра я освящу новый храм, после чего мистическая сила священных колонн возрастет от храмового обрамления! Наиболее праведные из вас будут обитать при храме. Остальные смогут жить просторнее. Наладим в храме диетическое молочное питание, заведем храмовых коров повышенной священности. И ускоренно двинемся по ступеням самоусовершенствования к вершинам гармонии. С завтрашнего дня начинается новый этап вашей духовной жизни! Многие здесь уже достигли уровня, когда для дальнейшего восхождения требуется присутствие Верховной Личности. Поэтому отныне я буду проводить с вами много времени!