Евгений Татаренко - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Евгений Татаренко
• Издательство: Издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1976

Сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей (Е. Титиренко, Е. Гуляковский, Р. Киплинг и др.).

Ежегодные сборники приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей выпускались издательством «Детская литература» с 1955 г.

---

Арбен посмотрел на часы. Линда только что закончила смену. От ВДВ до парка ей добираться не меньше двадцати минут, сменив при этом три вида транспорта — аэробус, подземку и ленту.

«Чем пока заняться? — думал он. — Пожалуй, лучше всего пойти на «шахматный круг», посмотреть на завзятых бойцов-завсегдатаев, поболеть за кого-нибудь…»

Линда догадается, где он.

Арбен любил шахматы, но играть в присутствии зрителей не решался, опасаясь, что, как всегда, «сдадут тормоза», нервы не выдержат.

Иногда, глядя на чужую партию, он видел, что мог бы придумать потрясающую комбинацию с фейерверком жертв — достаточно только отдать слона с шахом, чтобы выманить короля, прогнать вражеского ферзя и сделать ход ладьей, и затем… затем… Все будто заволакивалось туманом, оставляя в душе боль и раздражение.

Будь у него время, Арбен мог бы часами наблюдать шахматное сражение на шестидесяти четырех клетках. Только вот свободное время выдавалось все реже.

И сегодняшний день в Уэстерне прошел скверно, как обычно. Вернее будет сказать, даже хуже, чем обычно. Утром он ни за что обидел нового лаборанта, юного Грино, который, неловко повернувшись, разбил вакуумную катодную трубку. И трубке-то грош цена, но Арбен пришел в ярость.

Бледный Грино стоял перед ним, опустив глаза и ни словом не возражая, и это еще больше раздражало Арбена.

«Я вас представлю к увольнению!» — хотел было крикнуть Арбен, но в этот момент Грино еле слышно произнес:

— Я всю ночь не спал… У меня мать при смерти…

Нет, не чувство жалости заставило Арбена проглотить приготовленную фразу. Жалость он не признавал, считал ее чувством недостойным. Жалость только мешает делу, ее следует неукоснительно искоренять. Нет, Грино спасло совсем другое. Услышав слово «смерть», Арбен мгновенно вспомнил о той, другой смерти. Ему даже почудилось, что в лицо дохнул жаркий, как расплавленное железо, июльский полдень, навеки связанный в его памяти с тем…

Потом он сцепился со старым Доном Флешем, работником охраны Уэстерна, участником первой, легендарной экспедиции на Венеру. Тот, не спросясь ни у кого, приютил у себя бродячую собаку. Соорудил ей конуру близ крепостной стены, опоясывающей территорию Уэстерна. Ну какое, казалось бы, дело Арбену до всего этого? А он устроил скандал, разбил конуру, поранив при этом руку, пнул скулящую собаку, а самого престарелого Дона Флеша привел чуть ли не в состояние столбняка.

Вокруг живописной группы — он, Дон Флеш и собака — образовался круг сотрудников, которые по ходу действия принялись обмениваться ироническими репликами.

Кое-кто нарочно бросал дурацкие замечания, чтобы подлить масла в огонь. Арбен уже сам не знал, как прекратить нелепую сцену. Он озирался по сторонам, но среди насмешливых, оскорбительных, скучающих взглядов не мог поймать ни одного сочувствующего. И тут старое воспоминание, постоянно тлевшее в душе, пронзило его, подобно молнии. Ну конечно, все это уже было!.. Все — как тогда, на учебном аэродроме… Только вместо корпуса охраны стоял тогда — тоже чуть поодаль — ангар с волнистой металлической крышей, тот самый, да под ногами вместо битумного покрытия были тогда бетонные плиты, сваренные между собой грубыми швами. Да солнце тогда было жарче: был июль, стоял полдень, царил полный штиль, и лучи разъяренного светила падали совершенно отвесно. И он находился в центре круга, а на него так же сыпались обидные реплики окружающих.

Арбен отталкивал Дона Флеша, который лез на него с трясущимися руками, а со всех сторон его подкалывали реплики:

— Ай да Арби!

— В своем репертуаре.

— Его на весь Уэстерн слышно!

— Оставьте его в покое, человек просто не в себе, — сказал кто-то, кажется, Грино. Но это был глас вопиющего в пустыне.

— Он вечно не в себе. Ему не место среди людей! — пискнула мисс Шелла.

Толпа увеличивалась.

— Арбен первый начал, я сам видел, — перекрыл голоса чей-то тенор, поясняя ситуацию тем, кто только что подошел. — Что за вредный человек, чем ему собака помешала…

Его едва дослушали.

— Дай ему сдачи, старина, — посоветовал Дону Флешу кто-то из зрителей.

— Флешу за сто перевалило, сам еле на ногах держится, — возразил тенор.

— Арбен вчетверо моложе.

— Ну и что? Только и умеет, что скандалить каждый день.

— Двинь-ка его, Дон Флеш, — посоветовал хор голосов, жаждавших крови.

Арбен поднял пораненную руку, как бы защищаясь.

— Гляди-ка, ему тоже досталось.

«О, проклятые, ненавистные, ухмыляющиеся лица! Всех бы их туда, в катапульту с заклинившимся верхом, всех бы расплющить о потолок ангара», — задыхаясь от злобы, подумал Арбен.

Протяжный гонг, возвещающий конец обеденного перерыва, положил конец безобразной сцене. «Счастье еще, что ее не видел никто из начальства», — мелькнуло в затуманенной голове Арбена.

Сотрудники расходились, разочарованные финалом, который оказался относительно мирным.

…Арбен стоял у садовой скамьи и наблюдал за шахматной партией, но мысли его витали далеко.

Из головы не выходил последний разговор с Ньюмором. Тот рассказывал, что в основу его изобретения, а оно может исцелить Арбена, положены элементарные частицы и античастицы, мельчайшие кирпичики, из которых построена наша Вселенная. Впоследствии изобретение Ньюмора должно спасти человечество от всех недугов…

Сами по себе эти мельчайшие частички материи, как понял Арбен, величайший феномен природы. Ведь каждая такая частица, по словам Ньюмора, может обладать в принципе колоссальной энергией. С другой же стороны, энергия весома, согласно известному уравнению Альберта Эйнштейна. И массу эту нетрудно вычислить, она равна энергии, деленной на квадрат скорости света. Больше энергия частицы — следовательно, больше ее масса, это понятно каждому.

«Ну, а если энергия частицы достаточно велика? — рассуждал взволнованный Арбен. — Такая частица может быть «заряжена» огромной массой, равной массе земного шара, а то и десяти, сотни, тысячи планет!

Когда такая летящая с бешеной скоростью частица по какой-то причине прекратит свой бег, энергия ее перейдет в массу — родится новый мир. Может быть, планета, или целая планетная система, или звезда, или даже галактика. И родоначальницей галактики, можно сказать, ее праматерью будет мельчайшая частичка, которую не увидишь даже в электронный микроскоп!»

Быть может, Ньюмор высмеял бы эти рассуждения и выводы. Арбен был не в ладах с физикой, но грандиозные картины рождения новых миров из микрочастиц поразили и пленили его легко воспламеняющееся воображение. Выходит, думал Арбен, исчезнув в результате космической катастрофы, наш мир может возродиться в другом уголке Вселенной? Выходит, смерти нет?! А как же тогда волнистая крыша ангара, глухо охнувшая от многотонного удара, и тяжелая капля, которая упала сверху на рукав Арбена?

Арбен почувствовал привычное волнение, предшествующее импровизации. Он смотрел на шахматную доску, на захватанные пластмассовые фигурки, ведущие между собой, как и люди, извечную борьбу, и в голове рождались строки, навеянные разговором с Ньюмором:

Мир жил привычной жизнью, но однажды
С другим столкнулся
И мгновенным солнцем
Отметил место гибели своей.
Частицы фантастических энергий,
Нырнувшие в бесстрастное пространство, —
Вот что от мира гордого осталось.
Но он не умер!
Канули века,
Всплыла навстречу новая туманность,
Бессонный бег замедлили осколки —
И превратились в новые миры.
Так исчезает мир, чтоб вновь родиться,
Родиться — из космической частицы!..

Закончив мысленно последнюю строчку, Арбен глубоко вздохнул, словно пробуждаясь от сна, пригладил ладонью растрепанные волосы.

А вот и Линда!

Девушка еще издали помахала ему рукой, и Арбен, выбравшись из толпы болельщиков, пошел ей навстречу.

— Что у тебя с рукой? Почему повязка? — спросила Линда, когда они двинулись в боковую аллею, где находилась «их» беседка, раз и навсегда облюбованная молодыми людьми.

— Поранился, — неохотно ответил Арбен и отвел взгляд в сторону.

— Сильно? — встревожилась Линда.

— Пустяки.

— В Уэстерне?

— Да.

Ажурная беседка оказалась свободной, и они выбрали солнечную сторону, ловя последние лучи уходящего лета.

Линда с тревогой посмотрела на его осунувшееся, скорбное лицо.

— У тебя неприятности?

— Неприятности — мое обычное состояние, — ответил Арбен со слабой улыбкой.

Линда поправила на коленях сумочку.

— Ты не потеряла записную книжку?

— С чего ты взял?

— Просто так, пришло в голову… Не хотелось бы, чтобы ее читали чужие.

Они помолчали, глядя на ребятишек, которые водили хоровод вокруг одиноко стоящего клена.