В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том третий

• Название: Пещера Лейхтвейса. Том третий
• Автор: В. Редер
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00212-7

В начале XX века роман немецкого писателя был настоящим бестселлером.

Его читали буквально все — и аристократы, и интеллигенты, и простой люд.

Произведение это — настоящая энциклопедия приключений. Захватывающий сюжет, благородные герои и коварные злодеи — все это, уверены, не оставит равнодушным и современного читателя.

---

— К сожалению, берегов еще не видно, иначе мы, с Божьей помощью, добрались бы до них. Но предвестники, позволяющие предположить, что земля недалека, уже показались.

— Предвестники? Какие?

— Хотя бы птички, которых мы ели с такой беспощадностью. Когда они показываются на море, это для моряка всегда бывает знаком, что земля недалеко. Эти маленькие создания очень умны и направляют свой полет всегда вдоль берегов. Кроме того, я заметил, что вода совсем изменилась: цвет ее стал зеленее, и она сделалась прозрачнее. Наконец, я заметил вчера, что мимо нашего плота проплыло бревно. Все это заставляет заключить, что мы приближаемся к твердой земле.

— Дай Бог, — проговорила Елизавета и, усталая, измученная, скоро уснула.

Зигрист также пытался заснуть, но сон бежал от него. Мешали заснуть терзавший его голод и боязнь проглядеть появление желанной земли. Он думал, что все-таки будет лучше, если кто-нибудь станет дежурить на плоту.

Ах, эта земля… покажется ли она наконец?

Зигрист был уверен, что их плот находится в нескольких милях от берега. Различные признаки убеждали его в этом. Но Зигрист боялся, что его товарищи так ослабели и измучились, что большинство из них не сможет дольше бороться с голодом, жаждой и погибнет, не достигнув земли.

Наконец его глаза начали слипаться, и он впал в то полудремотное состояние, которое не освежает тело, а только подчиняет его фантастическим сновидениям. Ему приснился странный сон. Ему казалось, что плот превратился в воздушный шар, высоко поднявшийся над морской поверхностью. Сильный ветер понес его над землей, над полями, лугами, лесами; под его ногами расстилались большие города, красивые деревни. Наконец, шар поднялся спокойно и величественно над высокой горой. Вдруг Зигрист заметил какую-то фигуру, — во сне он не мог различить, кто это был, — которая собиралась обрезать веревки, привязывающие гондолу к шару. Почти все они уже были перерезаны, кроме одной, не дававшей ему, сидевшему в гондоле, упасть и разбиться вдребезги. Зигрист видел во сне, что он поднялся, схватил злодея, собиравшегося совершить ужасное преступление, что они, вцепившись друг в друга, оба полетели в бездонную пропасть. Нападавший был сильней Зигриста; сильные руки, точно железные клещи, сжали горло Зигриста, и он чувствовал, как дыхание остановилось в его груди и из глаз посыпались искры. Ему казалось, что он задыхается.

Невольно схватился он обеими руками за шею. Его руки коснулись чьих-то чужих рук; чьи-то сильные пальцы, готовые задушить его, действительно сжимали его горло. Зигрист пытался освободиться, но это ему не удалось. Человек, напавший на него во время сна и старавшийся задушить его, был гораздо сильнее его. Зигрист наконец открыл глаза и, к своему удивлению, увидел, что напавший на него человек был Готлиб, безумный сын старого лоцмана. Обыкновенно такой добродушный и приветливый юноша, он теперь держал в одной руке нож, а другою сдавливал горло Зигриста, стараясь воткнуть ему нож в сердце. Рядом с борющимися, ничего не подозревая, безмятежно спала Елизавета.

Зигрист был уверен, что настал его последний час. После трехнедельной голодовки он так ослаб, что был решительно не в силах справиться с безумцем. Наконец ему удалось позвать на помощь. Он испустил короткий, дребезжащий звук, но этого было довольно, чтобы поднять на ноги других пассажиров. Елизавета проснулась и с криком бросилась на противника мужа, стараясь схватить его сзади и оттащить от Зигриста. Но Готлиб обернулся к ней, угрожая ножом, и она остановилась, не смея шевельнуться. В ту же минуту с задней части плота появился человек высокого роста. Сильный удар веслом по руке заставил сумасшедшего выронить нож, и в то же мгновение Лейхтвейс, так как это был он, схватил в охапку сына лоцмана, поднял его на воздух и бросил об перила.

Пока Зигрист, шатаясь, упал на руки Елизаветы, довольной и счастливой, что ее муж был спасен, жестокая борьба завязалась между Лейхтвейсом и сумасшедшим. Готлиб, крепко вцепившись в Лейхтвейса, делал отчаянные усилия, чтобы вместе с ним броситься в море. При нормальных условиях Лейхтвейсу ничего не стоило бы связать сына лоцмана. Но безумие придало Готлибу такую страшную силу, такую энергию, что разбойнику понадобилось употребить нечеловеческие усилия, чтобы вырваться из рук несчастного юноши. Эту сцену вдруг осветили первые лучи восходящего солнца, выглянувшего из-за розовых облаков.

— Помогите, — прохрипел Лейхтвейс, чувствуя, что силы оставляют его. — Помогите, друзья…

В ту же минуту все были на ногах и поспешили к нему на помощь. Резике и Бенсберг подоспели первыми. За ними, несмотря на слабость, подошла к месту происшествия Лора. Но было уже поздно. Готлиб, скрежеща зубами, с диким рычанием ухватил Лейхтвейса поперек туловища и так сильно откинулся назад, что полетел через перила в море, увлекая за собой и Лейхтвейса.

Общий крик ужаса раздался на плоту. Лора стояла, окаменев, как статуя, с поднятыми руками. Она видела, как ее возлюбленный исчез в воде, а с ним исчезла и последняя надежда на счастье, на спасение. На плоту поднялась безумная суматоха: все бегали, толкались, кричали. Только один Зигрист проявил некоторое самообладание при этих тяжелых обстоятельствах. Он поспешил на корму плота, где лежала куча канатов, и, схватив один из них, бросил его в воду, чтобы Лейхтвейс мог ухватиться за него.

Но борьба продолжалась и в воде. Разбойнику пришлось и в воде бороться с сумасшедшим, пока ему не удалось наконец погрузить Готлиба в воду. Лейхтвейс охотно спас бы ему жизнь, но у него не было выбора: если он не хотел себя погубить, он должен был пожертвовать молодым человеком. Разбойник продержал его под водой до тех пор, пока его руки разжались и отпустили шею Лейхтвейса, тело Готлиба отвалилось от него и поплыло по волнам. Безумный захлебнулся. Но и сам Лейхтвейс до того обессилел после долгой борьбы, что был не в силах ухватиться за брошенный ему канат. Одно мгновение казалось, что и он утонет, исчезнув под водой.

Всех объял ужас. Но вдруг разбойник вновь показался над волнами — радостный и веселый. Он ухватился обеими руками за канат. Казалось, он помолодел, окреп; точно под водой он выпил волшебный напиток, вливший новую кровь в его ослабевший организм. Еще минута, и Лейхтвейс уже был на плоту среди своих товарищей. Лора хотела броситься к нему и обнять его, но он мягко отстранил ее, сделал знак, что желает говорить. В его глазах товарищи прочли выражение радости и счастья.

— Я напился, — заговорил наконец Лейхтвейс. — Да, друзья мои, напился… пресной воды… напился пресной воды!

Удивление, вызванное этими словами, не имело границ. Все смотрели друг на друга, спрашивая себя, не сошел ли с ума их атаман?

Пресная вода?.. Он напился пресной воды среди океана… тут подле них… когда на всем необозримом пространстве, сколько мог охватить глаз, не было видно ни клочка твердой земли?!

Лейхтвейс поспешил снять все недоразумения и сомнения.

— Да, я напился пресной воды, — заговорил он, — смотрите на меня, как я окреп. Скорей, скорей, друзья… не медлите, берите ведра и черпайте воду; торопитесь насладиться ею, как насладился я.

Какая-то мысль мелькнула в глазах Зигриста, он быстро взял ведро, нагнулся через перила и зачерпнул воды. Попробовав ее, он закричал остальным:

— Следуйте моему примеру, друзья, Генрих Антон Лейхтвейс был прав — вода действительно пресная… подумайте только… пресная вода…

В ту же минуту все бросились на пол и припали губами к морской поверхности, жадно глотая пресную воду. Прошло довольно долгое время, прежде чем было произнесено хоть одно слово: люди пили, пили и не могли напиться.

— Что это за загадка? — первая заговорила Лора, бесконечно счастливая спасением мужа. — Что это за тайна? Как могла здесь, среди океана, оказаться струя пресной воды?

Лейхтвейс не мог ответить на этот вопрос. Он обратился к Зигристу:

— Где же мы находимся теперь? Ты думаешь, что мы подходим к берегу?

— Мы подошли совсем близко к Американскому материку, а именно к устью реки Амазонки, — ответил Зигрист. — Из всех рек земного шара она одна с таким напором устремляется в океан, что ее течение заметно на расстоянии почти двадцати английских миль от берега. Ее пресная вода на всем этом пространстве течет поверх морской соленой воды. Это, друзья мои, и есть объяснение загадки. Другого я ничего не могу вам сказать.

Зигрист был прав. Проплыв еще четыре часа, плот встретил громадную стаю птиц, затем по воде понеслись разные травы, и, наконец, наши пловцы встретили громкими криками «ура!» появление первого паруса. На расстоянии трех миль они увидели целую маленькую флотилию. Они направили на нее свой плот и скоро были замечены ею. Рыбаки приняли потерпевших крушение и перевезли их на берег в одну бразильскую деревню, жители которой отнеслись к ним очень гостеприимно.