Михаил Наими - Книга Мирдада

• Название: Книга Мирдада
• Автор: Михаил Наими
• Жанр: Религия

Михаил Наими родился в 1889 году в ливанской деревушке Бишкинта, которая расположена высоко на склоне горы Саннин, откуда просматривается все Восточное Средиземноморье. Многие черты обстановки и символы для своих художественных и медитативных произведений М. Наими позаимствовал у восхитительно прекрасной природы этих величественных мест. В особенности это относится к “Книге Мирдада”.

В поисках образования Наими покинул свою деревню, где он обучался в школе при греческой православной церкви. Он поступил в Педагогический Институт в Назарете, в Палестине. Затем учился в Семинарии в Полтаве, в России. Закончил он свое образование в университете города Вашингтона, США, где в 1916 году получил степень доктора философии и свободных искусств.

Перебравшись в Нью-Йорк, он вместе с Халилом Джебраном и еще с восемью молодыми литераторами основывает энергичное движение, которое производит настоящую революцию в арабской литературе. В 1932 году, после смерти Халила Джебрана, он возвращается в свои любимые места, в деревню Бишкинта, где он все время, вплоть до самой смерти в 1988 году, посвящает литературному труду. Им написана тридцать одна книга, каждая из которых в арабоязычных странах признается классической. Сюда входят драмы, поэзия, критические статьи, короткие рассказы, биографии, автобиография и эссе, посвященные глубоким вопросам человеческого бытия.

Наряду с “Книгой Мирдада”, которая была переведена на множество языков мира, на западе М. Наими известен еще и как автор ряда произведений, таких, как “Памяти Бродяжей Души”, “Пока Мы не Встретимся”, а также биографии Халила Джебрана.

---

Человек, о монахи, неотделим от Бога. Поэтому он неотделим и от всех своих близких и от прочих созданий, произошедших от Слова.

Слово — океан. Вы же — облака. И может ли облако быть облаком без того, что содержится в океане? И глупо поступит то облако, которое захочет продлить свою жизнь, стремясь удержаться в пространстве, сохраняя свою форму навечно. Что пожнет оно после такого глупого посева, кроме разочарований и тщеславного озлобления? Не потеряв себя, оно не сможет обрести себя. Не растворившись и не умерев как облако, оно не сможет обнаружить в себе океана, который и есть его единственное Я.

Облако, несущее Бога, и есть Человек. Опасаясь стать пустым, он никогда не обретет себя. О, как радостна опустошенность!

Опасаясь затеряться навеки в Слове, вы не сможете понять слова, что внутри вас — даже своего Я. О, как радостна затерянность!

Повторяю вам, молите о Понимании. Когда Святое Понимание придет в ваши сердца, в Божественной необъятности не останется ни одной мелочи, которая не отозвалась бы в вас радостью всякий раз, как вы будете произносить Я.

И тогда сама Смерть станет в ваших руках оружием победы над Смертью. Тогда Жизнь вручит вашим сердцам ключ от ее безграничного сердца. Это — золотой ключ Любви.

Шамадам: Мне никогда и не снилось, что в совке и метелке может заключаться столько мудрости. (Намекая на то, что Мирдад — слуга).

МИРДАД: Мудрый найдет источник мудрости во всем. Для лишенного мудрости сама мудрость глупа.

Шамадам: Несомненно, у тебя ловкий язык. Я поражен, как долго ты его сдерживал. Тем не менее, твои слова очень тяжело слушать.

МИРДАД: Слова мои легки, Шамадам. Это уши твои тяжелы. И горе тем, кто слушает, но не слышит. Горе тем, кто смотрит, но не видит.

Шамадам: Я слышу и вижу очень хорошо. Может быть, даже слишком хорошо. Тогда бы я не слышал такой глупости, что Шамадам — то же самое, что Мирдад, что хозяин и слуга одно и то же.

VI. О Хозяине и Слуге. Спутники высказывают Мнения о Мирдаде

МИРДАД: Мирдад не является единственным слугой Шамадама. Не можешь ли ты, Шамадам, перечислить всех своих слуг?

Найдется ли орел или сокол, найдется ли кедр или дуб, найдется ли гора или звезда, найдется ли озеро или океан, найдется ли ангел или король, что не служат Шамадаму? Не находится ли весь мир в услужении Шамадаму?

Мирдад не является и единственным хозяином Шамадама. Не можешь ли ты, Шамадам, перечислить своих хозяев?

Есть ли жук или муха, есть ли сова или воробей, есть ли чертополох или ветка дерева, есть ли галька или раковина, есть ли росинка или озеро, есть ли нищий или вор, которым не служил бы Шамадам? Не служит ли Шамадам всему миру? Ибо, совершая свою работу, мир одновременно выполняет и вашу. Занимаясь же своим делом, вы одновременно делаете работу мира.

Смотрите, голова — хозяин живота, но и живот, в не меньшей степени, — хозяин головы.

Ничто не может служить, не будучи само объектом служения. И ничто не может принимать служения, если только не служит само.

Говорю тебе, Шамадам, и всем остальным: Слуга — хозяин хозяина. Хозяин — служит слуге. Да не поникнет головой слуга. Да не задерет голову хозяин. Раздавите смертоносную гордость хозяина. Вырвите с корнем постыдный стыд слуги.

Помните: Слово едино. И вы, подобно слогам Слова, в реальности — едины. Ни один слог не более благороден, чем другой. Ни один не более существен, чем другой. Множество слогов — не более чем один слог, даже само Слово. Вы должны превратиться в такой единый слог, если познаете экстаз несказанной Любви-в-Себе, которая есть любовь ко всем и ко всему.

И говорю я теперь с тобой, Шамадам, не как слуга с хозяином, не как хозяин со слугой, а как брат с братом. Чем так обеспокоили тебя мои слова?

Если хочешь, отвергни меня. Но я тебя не отвергну. Разве не сказал я только что, что плоть на моей спине та же самая, что и на твоей? Я не нанесу тебе раны, чтобы самому не потерять крови. Так что придержи свой язык, если хочешь поберечь свою кровь. Раскрой мне свое сердце, если хочешь запереть его для всякой боли.

Лучше вообще жить без языка, чем обладать таким, чьи слова — шипы и крючки. Слова же всегда будут колоть и цеплять, пока язык не будет очищен Святым Пониманием.

Исследуйте свои сердца, о монахи. Разрушьте в них все барьеры. Отбросьте прочь все пеленки, в которые укутано ваше Я, чтобы вы могли узреть его единство со Словом Бога, вечно пребывающем в мире с собой и со всеми мирами, что из него возникли.

Так учил я Ноя.

Так учу вас.

Наронда: После этого Мирдад удалился в свою келью, оставив нас в совершенном смущении. Когда молчание стало просто давящим, спутники начали понемногу расходиться. При этом каждый высказал свою оценку Мирдада.

Шамадам: Размечтался нищий о царской короне.

Мекайон: Получается, что это он прятался в Ковчеге. Ведь он только что сказал: ”Так учил я Ноя”.

Абимар: Клубок спутанных нитей.

Мекастер: Звезда иного небосвода.

Беннон: Могучий ум, но затерялся в противоречиях.

Земора: Чудесная арфа звучала в неизвестном ключе.

Химбал: Слово странника, ищущее дружеского внимания.

VII. Мекайон и Наронда Ведут Ночной Разговор с Мирдадом, Который Намекает о Грядущем Потопе и Приказывает Им Быть Готовыми

Наронда: Было где-то между вторым и третьим часом ночи, когда я почувствовал, что дверь моей кельи отворилась, и услышал, как Мекайон обращается ко мне шепотом:

“Ты спишь, Наронда?”

“В эту ночь сон не явился в мою келью, Мекайон”.

“И у меня ни в одном глазу. А он, как ты думаешь, он спит?”

“Ты имеешь в виду Учителя?”

“Ты уже зовешь его Учителем? Может это и так. Я не успокоюсь, пока не смогу убедиться в этом. Пошли к нему прямо сейчас”.

И мы пошли на цыпочках к келье Учителя. Сквозь отверстия вверху стены проникали многочисленные лучи лунного света. Они освещали его скромную постель, расстеленную прямо на полу, но, очевидно, так и не тронутую в эту ночь. Но того, кого мы искали, там обнаружить не удалось.

Удивленные, пристыженные и разочарованные мы уже были готовы отправиться восвояси, когда вдруг его мягкий голос коснулся нас еще до того, как глаза смогли уловить мимолетный образ его грациозной фигуры возле двери.

МИРДАД: Не беспокойтесь и посидите тихо. Ночь в горах так быстро переходит в рассвет. Это время очень благоприятно для растворения.

Мекайон: (Сбит с толку и заикается) Прости нас за вторжение. Мы не смогли заснуть в эту ночь.

МИРДАД: Сон — это самое быстрое забвение себя. Поймите, гораздо лучше сразу утопиться, чем глотать забвение себя по наперстку в виде сна. Зачем вы искали Мирдада?

Мекайон: Мы пришли, чтобы узнать, кто ты такой.

МИРДАД: Когда с людьми, я бог. Когда с Богом — человек. Ты удовлетворен, Мекайон?

Мекайон: Ты богохульствуешь.

МИРДАД: Против Мекайонова Бога — может быть. Против Бога Мирдада — никогда.

Мекайон: А разве богов также много, как людей, что ты говоришь об одном Боге для Мекайона, и о другом для Мирдада?

МИРДАД: Богов не много. Бог один. Но многочисленны и различны людские тени. И до тех пор, пока человек отбрасывает тень на землю, его бог не будет превышать его тени. Только тот, кто без тени — целиком в свете. Только тот, кто без тени — знает единого Бога. Ибо Бог — это Свет. И только Свет может познать Свет.

Мекайон: Не говори с нами загадками. Наше понимание еще так слабо.

МИРДАД: Для человека, влачащего тень, загадочно все. Ибо он бредет в заимствованном свете и поэтому все время спотыкается о свою тень. Когда вас охватит огонь Понимания, вы не будете больше отбрасывать тени.

Но еще далеко до того, как Мирдад соберет все ваши тени и захоронит их в Солнце. И тогда все то, что сейчас кажется загадочным, вспыхнет для вас самоочевидной истиной, настолько очевидной, что она не будет нуждаться в пояснениях.

Мекайон: Не скажешь ли ты нам, кто ты? Может быть, если мы узнаем твое имя, твое реальное имя, узнаем, где ты родился, кто твои предки, нам будет легче тебя понять.

МИРДАД: О, Мекайон! Пытаться сковать Мирдада вашими цепями, закутать его вашими покровами, это все равно, что пытаться засунуть орла в то яйцо, из которого он вылупился. Каким именем можно назвать человека, который уже “не в яйце”? Какая страна может вместить Человека, который несет в себе всю вселенную? Каких предков может назвать Человек, чьим единственным предком является Бог?