Джин Уэбстер - Длинноногий дядюшка

• Название: Длинноногий дядюшка
• Автор: Джин Уэбстер
• Жанр: Классическая проза

Повести в письмах внучатой племянницы Марка Твена, американской писательницы Джин Уэбстер принесли ей поистине мировую славу. Поставленный на Бродвее по мотивам этих произведений спектакль, а также созданные в разные годы киноверсии, в первой из которых роль героини сыграла знаменитая актриса немого кино Мери Пикфорд, неизменно имели шумный успех.

---

Жизнь, в лучшем случае, довольно монотонна; приходится весьма часто есть и спать. Но вообразите, какой СМЕРТЕЛЬНО монотонной она была бы, если бы между трапезами не происходило ничего неожиданного. Боже правый! Дядюшка, я посадила кляксу, но я пишу теперь третью страницу и не могу начать с нового листа.

В этом году я продолжаю изучать биологию – предмет очень интересный. В данный момент мы осваиваем пищеварительную систему. Видели бы Вы, как красиво выглядит в разрезе под микроскопом двенадцатиперстная кишка кошки.

Кроме этого, мы добрались до философии – интересно, но эфемерно. Я предпочитаю биологию, где предмет разговора можно пригвоздить к доске. Ну, вот опять! И опять! Эта ручка обильно плачет. Прошу извинить ее слезы.

Вы верите в свободу волеизъявления? Я верю, безоговорочно. Я вовсе не согласна с философами, которые полагают, что всякое действие – есть совершенно неизбежный и непроизвольный продукт скопления косвенных причин. Я не слышала ничего аморальнее этой доктрины, ибо тогда людей не в чем было бы винить. Если бы человек верил в фатализм, он, разумеется, просто бы сел и сказал: «Да будет воля Божья» и продолжал сидеть до тех пор, пока не свалился бы замертво.

Я безгранично верю в свою свободную волю и в способность совершенствоваться – и эта вера двигает горы. Следите, как я стану великой писательницей! Я уже закончила четыре главы моей новой книги и набросала еще пять.

Это весьма глубокомысленное письмо. Дядюшка, у Вас не болит голова? Думаю, пора остановиться и приготовить немного сливочной помадки. Жаль, что я не смогу прислать Вам кусочек, она будет необычайно вкусной, так как в качестве ингредиентов мы используем настоящие сливки и три шарика масла.

Любящая Вас,

Джуди

PS. У нас в гимнастическом зале проводятся любительские танцы. На прилагающемся рисунке Вы можете видеть, как сильно мы похожи на настоящих балерин. Последняя в ряду, совершающая грациозный пируэт, – моя персона, то есть я.

………………………………………………

26 декабря

Дорогой, милый Дядюшка,

В Вас осталась хоть крупица здравого смысла? Разве не ПОНЯТНО, что Вы не должны дарить одной девушке семнадцать рождественских подарков? Я социалистка, прошу не забывать. Хотите превратить меня в плутократку?

Подумайте, как неловко будет, если мы с Вами когда-нибудь поссоримся! Мне же придется нанимать передвижной фургон, чтобы вернуть Ваши подарки.

Извините, что галстук, который я Вам послала, такой непрочный; я связала его собственными руками (что Вы, безусловно, и обнаружили из содержащихся в нем улик). Вам придется носить его в холодные дни и наглухо застегивать свое пальто.

Тысячу раз спасибо, Дядюшка. Мне кажется, что Вы самый добрый человек, который когда-либо жил, и самый безрассудный!

Джуди

Это клевер с четырьмя лепестками из лагеря Мак-Брайдов, который принесет Вам удачу в Новом году.

9 января

Дядюшка, хотите совершить то, что обеспечит Вам вечное спасение? Здесь есть семья, которая пребывает в отчаянном положении. Мать, отец и четверо зримых детей, – двое старших мальчиков ушли в большой мир, чтобы разбогатеть, однако не прислали и цента. Отец работал на стекольном заводе, подхватил воспаление легких – это ужасно вредная для здоровья работа – и теперь его отправили на лечение в больницу. На это ушли все их сбережения, а содержание семьи легло на плечи старшей дочери, которой двадцать четыре года. Она шьет за полтора доллара в день (когда это удается), а по вечерам вышивает салфетки. Мать не сильна физически, полная неудачница и ханжа. Она сидит сложа руки, образец терпеливой покорности, пока ее дочь убивает себя сверхурочной работой, ответственностью и заботами. Она не знает, как им протянуть остаток зимы, и я тоже не знаю. Сто долларов обеспечили бы немного угля и обувь для троих детей, чтобы они могли пойти в школу, и дали бы небольшое преимущество, так что ей не пришлось бы себя изводить, когда она по нескольку дней сидит без работы.

Вы самый богатый человек из всех, кого я знаю. Вы не допускаете, что могли бы израсходовать сотню долларов? Эта девушка заслуживает помощи намного больше, чем я. Я не просила бы об этом, если б не девушка; что будет с матерью, меня не очень волнует, – она такая медуза.

То, как люди вечно закатывают глаза и говорят: «Возможно, все к лучшему», при этом совершенно точно зная, что это не так, приводит меня в ярость. Смирение, покорность или как бы Вы это ни назвали, но это ничто иное как беспомощная инертность. Я за более воинственную религию!

Сейчас мы проходим самый противный материал по философии – на завтра задали всего Шопенгауэра. Профессор, по-видимому, не осознает, что у нас есть и другие предметы. Он чудной старичок – бродит, витая в облаках, и изумленно моргает, когда ему случается стукнуться о твердую землю. Он пытается облегчить свои лекции редкими остротами, и мы изо всех сил стараемся улыбаться, но, уверяю Вас, в его шутках ничего смешного нет. Все свободное от уроков время он проводит, пытаясь понять, существует ли материя на самом деле или ему только кажется, что она существует.

Я уверена, что моя девушка-швея ни капли не сомневается в ее существовании!

Где сейчас, по-Вашему, мой новый роман? В мусорной корзине. Я сама вижу, что это абсолютно нестоящая вещь, а коль скоро это понимает нежно настроенный к ней писатель, то каково БЫЛО БЫ суждение критически настроенной публики?

Позже

Дядюшка, обращаюсь к Вам с болезненного одра. Уже два дня я валяюсь с опухшими миндалинами и не могу проглотить ничего, кроме горячего молока. «О чем думали ваши родители, когда не удалили вам миндалины в детстве?» – поинтересовался доктор. Я, конечно, не в курсе, но сомневаюсь, что они обо мне думали.

Ваша,

Дж. Э.

На следующее утро

Только что я перечитала написанное, перед тем как запечатать конверт. Не знаю, ЗАЧЕМ я набрасываю на жизнь столь туманную завесу. Спешу заверить Вас, что я молода, счастлива и полна веселья. Надеюсь, что и Вы тоже. Молодость ничуть не зависит от дней рождения, а исключительно от БОДРОСТИ духа, так что, Дядюшка, даже если у Вас седые волосы, Вы все так же можете оставаться мальчишкой.

С любовью,

Джуди

12 января

Дорогой мистер Филантроп,

Вчера прибыл Ваш чек для моей семьи. Огромное Вам спасибо! Я сократила занятия в гимнастическом зале и отнесла его им сразу после ленча, и Вы должны были видеть лицо девушки! Она была так удивлена, счастлива и оживлена, что выглядела почти молодой; а ведь ей только двадцать четыре. Разве это не прискорбно?

Как бы то ни было, сейчас у нее такое ощущение, будто все хорошие вещи происходят одновременно. Она получила стабильную работу на два месяца вперед: кто-то выходит замуж и шьет себе приданое.

«Слава Господу Богу!» – воскликнула мамаша, когда до нее дошло, что маленький клочок бумаги – сто долларов.

«Это вовсе не Господь Бог, – сказала я. – Это Длинноногий Дядюшка». (Я назвала Вас «мистер Смит».)

«Но ведь именно Господь внушил ему эту мысль», – сказала она.

«Вовсе нет! Я лично внушила ему эту мысль», – сказала я.

Но в любом случае, Дядюшка, я крепко верю, что Господь Бог вознаградит Вас должным образом. Вы заслуживаете десять тысяч лет находиться вне пределов чистилища.

С огромной к Вам благодарностью,

Джуди Эббот

15 февраля

Да возрадуется Ваше Превосходное Величество:

В это утро я съела на завтрак холодный пирог с индейкой и гусятину и послала за чашкой чая (китайским напитком), которого до этого не пробовала.

Не нервничайте, Дядюшка, я не сошла с ума; я просто-напросто цитирую Сэмла Пеписа. Мы проходим его по английской истории, читая оригинальные источники. Мы с Салли и Джулией теперь общаемся на языке 1660 года. Вот послушайте:

«Я поехал в Черинг-Кросс, чтобы увидеть, как повесят, выпотрошат и четвертуют майора Харрисона: он был так бодр, насколько может быть в его состоянии человек». И вот это: «Обедал с моей дамой, которая носит строгий траур по своему брату, почившему вчера от сыпного тифа».

Как будто несколько рановато начинать веселье, не так ли? Приятель Пеписа изобрел крайне коварный способ, при помощи которого король мог оплачивать свои долги, продавая беднякам старые, испорченные продукты. Что Вы, реформатор, об этом думаете? Я не верю, что мы так плохи сегодня, как это выставляют газеты.

Сэмьюэла волновало то, как он одевается, так же сильно, как какую-нибудь девушку; он тратил на наряды в пять раз больше своей жены – похоже, то был Золотой век мужей. Вот трогательное вступление, а? Как видите, он на самом деле не кривил душой. «Сегодня домой доставили мой чудесный камлотовый плащ с золотыми пуговицами, который стоит больших денег, и я молю Бога, дабы Он помог мне оплатить его».