Джин Уэбстер - Длинноногий дядюшка

• Название: Длинноногий дядюшка
• Автор: Джин Уэбстер
• Жанр: Классическая проза

Повести в письмах внучатой племянницы Марка Твена, американской писательницы Джин Уэбстер принесли ей поистине мировую славу. Поставленный на Бродвее по мотивам этих произведений спектакль, а также созданные в разные годы киноверсии, в первой из которых роль героини сыграла знаменитая актриса немого кино Мери Пикфорд, неизменно имели шумный успех.

---

Вы видите, что «Кудрявая Ива» не совсем лишена общества. Я бы ждала, что Вы проедете мимо нас на машине, если бы уже не поняла, что это безнадежно. Когда Вы не приехали на мою церемонию, я вырвала Вас из своего сердца и навеки похоронила Вас.

Джуди Эббот, бакалавр гуманитарных наук

24 июля

Дражайший Длинноногий Дядюшка,

Работа – это такое удовольствие, или Вы не работаете? Особенно приятно, когда этой работой хочется заниматься больше всего на свете. Этим летом я пишу настолько быстро, насколько успевает за день мое перо, и единственное, что меня не устраивает, это то, что дни не достаточно длинны, чтобы записать все свои прекрасные, ценные и занимательные мысли.

Я закончила второй вариант моей книги и планирую начать третий, завтра утром, в половине восьмого. Это самая очаровательная книга на свете, честно. Я ни о чем другом не думаю. Я едва дожидаюсь наступления утра, чтобы одеться и поесть перед тем, как начать; затем я пишу, пишу и пишу до тех пор, пока меня внезапно не охватывает такая усталость, что я с трудом могу передвигаться. Тогда я выхожу с Колин (новой пастушьей собакой), брожу по полям и набираюсь свежих мыслей для завтрашнего дня. Это самая прекрасная книга, какую Вам доводилось видеть… о, простите, я это уже говорила.

Вы ведь не считаете меня тщеславной, милый Дядюшка?

Это вовсе не так, просто сейчас я полна энтузиазма. Возможно, позже я остыну, буду критична и пренебрежительна. Нет, уверена, что я такой не буду! На сей раз я создала настоящую книгу. Скоро Вы сами увидите.

Постараюсь немного поговорить о чем-нибудь другом. Я не рассказывала Вам, что Амасай и Кэрри поженились в мае? Они по-прежнему тут работают, но насколько я могу судить, брак испортил их обоих. Обычно, когда он топал по грязи или ронял пепел на пол, она смеялась, а теперь – слышали бы Вы, как она бранится! И она перестала завивать свои волосы. Амасай, обычно такой предупредительный, когда дело касалось выбивания ковриков или таскания дров, ворчит, если ему предлагают нечто подобное. К тому же, его галстуки стали совершенно тусклыми – коричневыми и черными, в то время как раньше они были алыми и пурпурными. Я твердо решила никогда не выходить замуж. Это, явно, разрушительный процесс.

На ферме не слишком много новостей. Все животные прекрасно себя чувствуют. Свиньи необыкновенно упитанны, коровы, похоже, удовлетворены, а куры отлично несутся. Вас интересует домашняя птица? Если да, то позвольте рекомендовать бесценную вещицу под названием «200 яиц с одной курицы в год». Я подумываю запустить будущей весной инкубатор и растить бройлеров. Как видите, я прочно осела в «Кудрявой Иве». Я решила жить здесь, пока не напишу 114 романов, как мать Энтони Троллопа. Тогда я завершу труд моей жизни и смогу удалиться от дел и путешествовать.

Мистер Джеймс Мак-Брайд провел у нас прошлое воскресенье. На обед были жареный цыпленок и мороженое, и то и другое он, по всей видимости, оценил. Я была ужасно рада его видеть; он в одно мгновение напомнил, что существует большой мир. Для бедного Джимми, торгующего в розницу своими акциями, настали тяжелые времена. «Национальный Фермерский» в Корнерс не имеет с ними ничего общего, несмотря на то, что выплачивает за них шесть, а то и семь процентов прибыли. Я думаю, что, в конце концов, он вернется домой в Вустер и станет работать на фабрике своего отца. Он слишком открытый, доверчивый и добросердечный, чтобы сделать успешную финансовую карьеру. Однако менеджер преуспевающей фабрики по производству рабочей спецодежды – должность весьма желанная, Вы не находите? В данный момент он воротит нос от джинсовых комбинезонов, но он еще придет к ним.

Надеюсь, Вы оцените тот факт, что это длинное письмо написано особой, страдающей писчей судорогой. Но я все еще люблю Вас, милый Дядюшка, и я очень счастлива. В окружении прелестного пейзажа, при наличии огромного количества еды, удобной четырехпозиционной кровати, стопки чистой бумаги и пинты чернил, чего еще можно желать на всем белом свете?

Неизменно Ваша,

Джуди

PS. Почтальон принес кое-какие новости. Нам следует ожидать мастера Джерви в будущую пятницу, на неделю. Это весьма приятная перспектива, боюсь только, что это скажется на моей книге. Мастер Джерви слишком придирчив.

27 августа

Дорогой Длинноногий Дядюшка,

Интересно, где вы теперь?

Я никогда не знаю, в какой части света Вы находитесь, надеюсь, все же, что Вы не в Нью-Йорке в эту кошмарную погоду. Я надеюсь, что Вы на вершине какой-нибудь горы (но не в Швейцарии, а где-нибудь поближе), смотрите на снег и думаете обо мне. Прошу Вас, думайте обо мне. Я совершенно одинока и хочу, чтобы обо мне думали. Ах, Дядюшка, как бы мне хотелось Вас узнать! Тогда, чувствуя себя одинокими, мы могли бы друг друга подбадривать.

Мне кажется, что я больше не смогу оставаться в «Кудрявой Иве». Я подумываю о переезде. Салли хочет будущей зимой устроиться на работу по контракту в Бостоне. Вы не считаете, что для меня было бы хорошо поехать с ней, там мы могли бы открыть совместную студию? Я бы писала, пока она УСТРАИВАЕТСЯ, а вечера мы проводили бы вместе. Вечера тянутся бесконечно, когда не с кем поговорить, кроме как с Семплами, Кэрри и Амасаем. Я знаю заранее, что Вам не понравится моя идея со студией. Я уже мысленно вижу письмо Вашего секретаря:

«Мисс Джеруше Эббот.

СУДАРЫНЯ,

Мистер Смит предпочитает, чтобы Вы оставались в «Кудрявой Иве».

С уважением,

ЭЛМЕР Х. ГРИГГС».

Я ненавижу Вашего секретаря. Я уверена, что тот, кого зовут Элмер Х. Григгс, должно быть, страшный человек. Но право же, Дядюшка, мне кажется, я должна поехать в Бостон. Я не могу здесь находиться. Если в скором времени ничего не произойдет, я от полнейшего отчаяния брошусь в силосную яму.

Боже правый, как жарко! Вся трава выгорела, ручьи пересохли, дороги покрыты пылью. Уже много недель нет дождей.

Читая это письмо, может показаться, что я страдаю бешенством, но это не так. Просто я нуждаюсь в семье.

До свидания, милейший Дядюшка.

Как бы мне хотелось Вас узнать.

Джуди

«КУДРЯВАЯ ИВА»,

19 сентября

Дорогой Дядюшка,

Случилось нечто, и мне нужен совет. Мне нужен именно Ваш совет и ничей другой в мире. Могу ли я с Вами встретиться? Говорить намного легче, чем писать; боюсь, Ваш секретарь может вскрыть письмо.

Джуди

PS. Я очень несчастна.

«КУДРЯВАЯ ИВА»,

3 октября

Дорогой Длинноногий Дядюшка,

Сегодня утром от Вас пришла записка, написанная Вашей собственной, и, надо сказать, довольно дрожащей рукой! Мне так жаль, что Вы болели. Если б я знала, я бы не тревожила Вас своими делами. Да, я расскажу о своей беде, но это довольно трудно написать и это ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ. Прошу Вас, сожгите это письмо.

Прежде чем начать, вот чек на одну тысячу долларов. Забавно, да, что именно я высылаю Вам чек? Как Вы думаете, где я его достала?

Я продала свой рассказ, Дядюшка. Он будет опубликован серией из семи частей, а потом выйдет единой книгой! Вы, наверное, считаете, что я обезумела от радости, но нет. Я совершенно равнодушна. Естественно, я рада, что начала расплачиваться с Вами, – я должна Вам еще более двух тысяч. Я верну их частями. И вот что, пожалуйста, пусть Вас не ужасает необходимость взять деньги, ибо для меня счастье вернуть их Вам. Я должна Вам намного больше, чем просто деньги, и всю свою жизнь я буду продолжать расплачиваться за остальное благодарностью и любовью.

А теперь, Дядюшка, о другом; прошу Вас, дайте мне свой самый мудрый совет, невзирая на то, понравится он мне, по Вашему мнению, или нет.

Вы знаете, что у меня всегда было к Вам особенное чувство; Вы в некотором роде олицетворяли всю мою семью. Но Вы, я полагаю, не будете против, если я скажу, что испытываю значительно более особенное чувство к другому мужчине? Верно, для Вас не составит большого труда догадаться, кто это. Подозреваю, что уже долгое время в моих письмах слишком много мастера Джерви.

Как бы я хотела, чтобы Вы поняли, какой он и как безоговорочно мы подходим друг другу. Мы обо всем думаем одинаково, боюсь, что у меня появилась склонность переделывать свои мысли под его! Но он почти всегда прав; понимаете, так и должно быть, он ведь на четырнадцать лет меня старше. Хотя в иных случаях он ведет себя как сущий мальчишка и очень нуждается, чтобы за ним ухаживали; он понятия не имеет о том, что когда идет дождь, следует носить галоши. Мы с ним смеемся над одним и тем же, а это много значит; ужасно, когда чувство юмора одного человека вступает в противоречие с чувством юмора другого. Я не думаю, что возможно наведение мостов над подобной бездной!

И он… а, впрочем! Он – это он, и я по нему скучаю, скучаю и еще раз скучаю. Кажется, что весь мир пуст и отзывается болью. Я ненавижу лунный свет, оттого что он так красив, а его нет рядом, чтобы увидеть его вместе со мной. Но, может быть, Вы тоже любили кого-то и понимаете, о чем я? Если так, то мне не нужно объяснять; если же нет, то я не могу объяснить.