Николай Шуткин - «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»

• Название: «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»
• Автор: Николай Шуткин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На следующий день, мы, как сильно обмороженные, решили поработать на готовые площадки, а Коржов снова улетал к Черному озеру, которое заинтересовало нас обоих. Пока нас грузили горючим в утренней темноте Коржова след простыл. Короток зимний день на севере. Время бежит неумолимо быстро. Часа через четыре, при подлете к Охотску, спрашиваю у диспетчера:

– Где Коржов?

– На связь не выходил, – отвечает Анатолий Бухтик.

– Примите все меры к установлению связи с бортом, запросите все пролетающие большие корабли, чтоб позвали экипаж на всех частотах, может на каком канале услышат. Позвоните в экспедицию, чтоб к моему прилету организовали поисковый отряд со всем снаряжением, – даю указания диспетчеру.

– Вас понял, выполняю, – ответил встревожено Бухтик.

Что с ним могло случиться? Пропал самолет – самое страшное, что может быть в авиации. Успокаивает одно – экипаж очень опытный и должен выпутаться из самых сложных неожиданностей.

Садимся и подруливаем под заправку. С вышки кричат по громкоговорящей связи:

– Командиру срочно зайти в АДП!

И так спешу! Вижу тревогу и озабоченность на лицах встречающих. «Что будем делать?» – спрашивает руководитель полетов.

По инструкции надо немедленно сообщать в Управление о потере связи с самолетом. Оторвем от работы десятки руководящих работников. Спасатели развернут широкий фронт работ, направят в район бедствия самолеты, а значит отменят ряд рейсов, причинив неприятности пассажирам. Все будут волноваться, переживать. Если задействовать аварийно-спасательную службу, работа которой отлажена очень четко в этом отдаленном и сложном районе полетов, то и ущерб для управления будет немалый. А если не сообщать, не поднимать паники, взять все на себя и не тревожить руководящий состав Управления, которому и без нас работы хватает! Если справимся с поиском, а ведь нам лучше всех известна обстановка и возможности экипажа, и примерное его местонахождение, то снимем груз ответственности и с Управления, и с аварийно-спасательной службы. Но если из-за нашего нарушения инструкции, которое выразится в промедлении оказания помощи экипажу, с ним случится непоправимое – головы нам не сносить.

В данный момент мы с руководителем полетов Григорием решали, какой же предпринять шаг. Прикинули возможные варианты: экипаж провалился под лед,- сел аккумулятор и нет возможности запустить двигатель и выйти на связь, оторвана хвостовая установка. Катастрофу отвергаем единодушно, зная огромный опыт Коржова. Принимаем решение: мы вылетаем в район Северного Уя и осматриваем все площадки. Если не найдем, тогда сообщаем в аварийно-спасательную службу. Два часа будем действовать на свой страх и риск. На том и порешили.

Подписываю задание и бегу к самолету. В самолете пять человек во главе с начальником партии Петром Пинчуком. Быстро здороваюсь, коротко объясняю задачу. Главная цель: через иллюминаторы осматривать всю местность, особое внимание обращать на следы. Самолет можно и не увидеть, а следы с воздуха видно хорошо. Взлетаем курсом на Северный Уй. На левом кресле Анатолий Гришко, в проходе Володя Гришко, мне необходимо заниматься картой и местностью. Через сорок минут выползаем из муры на свет Божий. Под ногами река Амка. Идем точно по трассе. Работаем молча, сосредоточенно. Каждый переживает за экипаж Коржова. Мысли – одна мрачнее другой. Тревожат неизвестность и погода в районе реки Северный Уй. Никто не знает, что природа приготовила нам на этот раз.

Незаметно проходит час полета. Вот уже показался берег моря и верховья рек Этанджа и Северный Уй. Они берут начало с одного высокого плоского мыса глубокими параллельными оврагами и бегут на север в двух километрах друг от друга, перпендикулярно Охотскому морю. Пробежав рядом километров пять, словно поссорившиеся подруги, резко меняют направление русел. Северный Уй сворачивает влево и несет свои воды в море Лаптевых, а Этанджа – полукольцом вправо, убегая назад, в Охотское море. Удивительны и начало, и конец. Для нас же они являются беспримерным ориентиром в невообразимом хаосе высоченных вершин, отрогов, кряжей, неимоверно похожих друг на друга. Осмотр начинаем с большой наледи с высоты 3000 метров. Вызываем аэропорт Нелькан по УКВ и выясняем, что им ничего не известно о пропавшем самолете. Это хорошо, значит мы на верном пути. Экипаж где-то здесь. На большой наледи ничего нет, на Черном озере тоже пусто.

– Неужели на мари? – делюсь мыслями с Анатолием.

– Да он хоть куда заберется, этот Коржов, – невозмутимо отвечает Анатолий.

Сквозь дымку слабо просматривается ровный след и что-то черное у кромки леса.

– Они! – радостно кричу я.

– Да нет, Петрович, это след сохатого, он сам стоит в лесу, – отвечает Анатолий.

– Вчера его здесь не было, откуда он мог притащиться сюда? – размышляю я.

Конечно, когда хочется найти самолет, можно принять все, что угодно, за искомый объект, это известно каждому. Все же слишком ровный и прямой след, не может быть, чтобы это был сохатый. Убираем газ и пикируем вниз сквозь плотные слои дымки. Ветер, как с цепи сорвался, треплет самолет, выворачивает руки. Да и самолет наш, кажется, висит на месте. Но вот слои дымки пробиты, и с высоты 600 метров отчетливо видим самолет, и копающийся под ним экипаж. Тут же передаем в Охотск, чтоб успокоить всех. Сами в вираже продолжаем осматривать место происшествия.

Самолет веревкой привязан к толстому дереву, черные комочки у хвостовой части самолета. Все ясно! Наша эпопея повторилась. Подходим ближе, теперь и они нас заметили: забегали, машут руками. Кто-то бросился в кабину самолета. Охрипшим голосом Коржов кричит по УКВ, украшая речь самыми доходчивыми словами:

– Уходите отсюда немедленно, чтоб вашего духа не было, сами выпутаемся, тут место такое, только на бульдозере летать можно!

– Что случилось? – спрашиваю.

– Глубокий снег, метра полтора, под снегом кочка с метр и кустарник. Лыжонок на пробеге уперся в кочку, стал вертикально, проломил фюзеляж, и в таком положении заклинил намертво. Самолет хвостовой частью оказался как ломом к земле прибит, – объяснил Николай Григорьевич. – Вот уж полдня рубим фюзеляж, думаем вырубить лыжонок, но топор, как мяч отскакивает от фюзеляжа. Тут мороз -52 градуса и ветер метров 18 в секунду. Не вздумайте садиться, а то еще хуже будет. Мы как-нибудь сами…

Последние слова были произнесены горестно и еле слышно. Мы выполнили вираж в узкой горловине долины на малой высоте и ушли по распадку далеко в сторону моря, может потому и слышимость уменьшилась. Доложили в Охотске, что самолет нашли и будем садиться где-то поблизости для оказания помощи.

– До вылета, – бодро ответил диспетчер.

– Что будем делать? – спрашиваю экипаж. Ведь за самоуправство отвечать придется всем вместе.

– Конечно, надо садиться, – в один голос отвечают оба Гришко.

– Молодцы, ребята, – хвалю их про себя, – настоящие мужики.

– Может на реке где примостимся? – предлагает Анатолий.

– А если под лед рухнем? – спрашивает Володя, – вон сколько промоин! Тогда нас Самсонов повесит!

Самсонов Анатолий Сергеевич – командир отряда и бояться его надо. Взгреет он нас за всю самостоятельность, это точно.

Да, положеньице! Надо осмотреть досконально местность в радиусе 2-3 километра, от самолета Коржова, дальше не дойдем, замерзнем!

Снова выныриваем из ущелья и проносимся над самолетом: подходящего ничего нет. Везде разломы, бугры льда, промоины, коряги, высоченные ели. Принимаем решение садиться в следы Коржова. Анатолий выпускает закрылки и медленно крадется к началу следов. Сейчас он держит ответственный экзамен. Это его первый самостоятельный подбор площадки. Я молчу, не мешаю, да и необходимости нет. Толя ювелирно усаживает самолет в следы, и почти, на месте останавливается. Ветер строго в нос. Самолет раскачивается, как бы танцует от радости. Гора свалилась с плеч.

– Толя, держи самолет на газу, а мы на помощь к Коржову, – напутствую друга и командира. Открываю дверь, ветер с силой хлопает так, что сбивает с ног. Прыгаю в снег и по самую грудь тону в нем. Ну чем не пух! Разгребаю руками песок и плыву, в нем, по-другому и не скажешь, огибая левое крыло самолета, в сторону следов. За мной плывет вся группа. Выбираемся на лыжню и уже быстрее спешим к Коржову, Коля бросается в объятия.

– Ну, черти, ну молодцы, и как вы додумались нас найти? – радуется Коржов. На глазах слезы, то ли от радости, то ли от мороза. Рядом стояли почерневшие Геннадий Майков и Валерий Муратов, отрешенно прислонившись к фюзеляжу. Левый борт раскурочен, но до вырубки лыжонка далеко. Решаем поднять хвост самолета и выбить лыжонок. Под вой ветра вдевятером хватанули самолет вверх и… О чудо! Лыжонок вместе с хвостовой установкой вываливается и падает в снег.

– Что значит сила! – восхищается Коржов.