Джеймс Джонс - Отныне и вовек

• Название: Отныне и вовек
• Автор: Джеймс Джонс
• Издательство: Издательство «Правда»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

В центре широко популярного романа одного из крупнейших американских писателей Джеймса Джонса — трагическая судьба солдата, вступившего в конфликт с бездушной военной машиной США.

В романе дана широкая панорама действительности США 40-х годов.

Роман глубоко психологичен и пронизан антимилитаристским пафосом.

---

— Так что же? — насторожилась миссис Кипфер.

— Герта, у меня с собой двести шесть долларов, — возбужденно сказал Тербер и достал бумажник. — Даю тебе сто пятьдесят. Ты сейчас пойдешь в гостиную, выберешь пару очаровательных молодых дам, приведешь их нам сюда, и мы останемся у тебя.

Старк ошеломленно уставился на него, забыв про форму, которую все еще держал в руках.

— В такой день девушки могут в номерах заработать больше, — осторожно намекнула миссис Кипфер.

— Сомневаюсь, — нагло сказал Тербер. — Очень сомневаюсь. Но могу предложить еще один вариант. Я готов дать тебе двести, при условии, что ты заодно выставишь нам бифштексы и пять-шесть бутылок.

— Бифштексы?! — Миссис Кипфер всплеснула руками. — Откуда я тебе возьму бифштексы?

— Герта, не морочь голову, — улыбнулся Тербер. — Со мной эти штучки не пройдут. Бифштексы у тебя есть всегда, я же знаю. На тот случай, если приедут гулять чины из Шафтера. Так как ты на это смотришь? Двести долларов, а ты нам — бифштексы и виски.

— Даже не знаю, — заколебалась миссис Кипфер.

— Готовить будем мы сами. Я люблю жарить бифштексы. А этот техасец — лучший повар во всей армии. Принеси один бифштекс для себя, техасец и тебе приготовит.

— Ни в коем случае! — Миссис Кипфер пришла в ужас. — Бифштекс для меня смерть. Я и так сегодня вся на нервах. Право, не знаю, как с вами быть, — неуверенно сказала она.

— Знаешь прекрасно. — Тербер ухмыльнулся. — Ты на нас крупно заработаешь, и ты это знаешь. А если рассчитываешь, что кто-нибудь даст больше, ты просто выжила из ума. Двести долларов. Это все, что у меня есть. Так как? Сейчас почти двенадцать.

— Еще только пол-одиннадцатого, — поправила миссис Кипфер.

— Уже почти двенадцать, а в полшестого нам надо уходить. Иначе попадем в комендантский час. Короче, да или нет? Договорились?

— Ну, в общем…

— Договорились! — непререкаемым тоном сказал Тербер. — Ты согласна. Герта, если ты меня любишь… Ты же всегда говорила, что любишь. — Он подхватил миссис Кипфер и вприпрыжку закружился с ней по коридору.

— Боже мой! Сумасшедший! — вскрикнула миссис Кипфер. — Отпусти меня сейчас же! — раскрасневшаяся, запыхавшаяся, она вырвалась и поправила прическу. — Пойду приведу девочек. Где холодильник, ты знаешь. И где плита, тоже знаешь.

— Я хочу эту новенькую, — поигрывая бровями, заявил Тербер. — Жанет.

— Хорошо. Мейлон, кого привести вам?

Старк и сам любил сорить деньгами, но сейчас настолько обалдел, что на секунду потерял дар речи. Он почесал в затылке и неуверенно пробормотал:

— Не знаю. Может быть, Лорен?

— Лорен уже уехала. Сегодня, на «Лорелее», — сказала миссис Кипфер. — А Сандра пока здесь. Она уезжает только через месяц.

— Да я даже… — Старк замялся.

— Годится, — безапелляционно решил за него Тербер. — Сойдет. Так и быть, потерпим. В виде исключения.

— Да-да, — согласился Старк. — Очень хорошо.

— Прекрасно, — кивнула миссис Кипфер. — Тогда я пойду и приведу их.

— Ну что? — повернулся Тербер к Старку, когда она ушла. — Давай жарить бифштексы. Прямо сейчас. Я жрать хочу — умираю. Жарим сразу четыре штуки. На всех.

— Давай хоть переоденемся, — предложил Старк.

— Лично я пошел ставить бифштексы. Ты пока переодевайся. Я сейчас вернусь.

— Знаешь, — возбужденно сказал Старк. — Со мной, кажется, что-то случилось. Я сейчас совсем не пьяный. Мне раньше для такого дела нужно было сначала напиться. Я себя не узнаю.

— Просто раньше ты был заурядный американец со всеми вытекающими последствиями. А теперь ты — гражданин мира. Вроде меня. Это все равно что разок съездить в Европу и посмотреть там кино, пока в нашей дыре ничего не успели оттуда вырезать. Сразу становишься другим человеком.

— Старик, это что-то!

— Как желаете бифштекс? Хорошо прожаренный? Средне? С кровью? Сделаем, как захотите.

— С кровью, — сказал Старк.

Когда девушки вошли на «жилую половину» и, преградив дорогу ворвавшемуся за ними шуму, закрыли на засов большую железную дверь, по коридору уже растекался запах жарящихся бифштексов.

— Ой, какая прелесть! — пискнула маленькая брюнеточка Жанет — новое поступление в коллекцию миссис Кипфер. — Я чувствую, у нас будет очаровательно. Обожаю, когда очаровательно!

— Ты вон его поблагодари. — Старк кивнул на стоявшего у плиты Тербера.

Тербер положил нож и поклонился.

— Иди ко мне, киска, — позвал он Жанет. Отошел от плиты, сел в кресло и посадил Жанет к себе на колено, как куклу. — Скажи, ты француженка?

— Где выпивка? — спросил Старк.

— Папочка и мамочка у меня оба французы, — пропищала Жанет. — Ой, у нас правда будет очаровательно!

— Я сейчас принесу, — сказала Сандра. — Чем вы взяли нашу старую стерву? С чего это она вдруг так подобрела?

— Значит, у нас с тобой много общего, — говорил Тербер. — У меня предки тоже французы.

— Деньги, — объяснил Старк Сандре. — Доставай бутылки.

— Скажи, киска, ты меня любишь? — спросил Тербер.

— Люблю, конечно! — радостно взвизгнула Жанет. — Как же не любить? Вытащил меня оттуда. Там ужас что творится!

— Вот и хорошо, — кивнул Тербер. — Я тоже тебя люблю.

— Ох, котик, — вздохнула Сандра, ставя на стол две бутылки. — До чего я тебя люблю! Я уже полтора часа с голоду помираю. Люблю тебя просто жуть!

— Я тебя тоже люблю, — сказал Старк.

— Мы с моим кукленочком будем тут недалеко, — объявил Тербер. — Хотим в ладушки поиграть. Вы тут следите за бифштексами.

Оторвавшись от Сандры — Старк примостился на кресле рядом с ней и обнимал ее одной рукой, — техасец повернулся и посмотрел через плечо вслед Терберу.

— Вы там побыстрее! — крикнул он. — Мы вас ждем.

— Только попробуй сжечь бифштексы! — отозвался Тербер.

54

Карен Хомс стояла у перил на прогулочной палубе, глядела на тающий вдали берег и думала, как грустно расставаться с этим прекрасным краем.

Она стояла здесь давно. Бросали конфетти, и флотский оркестр играл «Алоха Оэ», потом убрали трап с яркими разноцветными флажками, шумная толпа пассажиров хлынула к перилам помахать провожающим. Потом остался позади Форт-Армстронг, пароход проплыл мимо острова Сэнд и, огибая гряду рифов, взял курс в открытое море; взволнованные, суетящиеся пассажиры начали разбредаться по каютам, а Карен все еще стояла здесь.

Говорили, в древности на Гавайях существовало поверье, что, если снять с себя гирлянду цветов и бросить ее за борт, когда проплывешь мимо мыса Дайамонд, гирлянда предскажет, вернешься ты сюда когда-нибудь или нет. Поэт Дан Блендинг в свое время выжал из этой легенды несколько стихотворений, и они выжали из читателей немало слез; Карен была уверена, что не вернется сюда, но все же решила на всякий случай проверить легенду.

На ней было целых семь гирлянд. Самую нижнюю, из бумажных черно-красных цветов, преподнесли от полка — такие гирлянды дарили всем возвращающимся домой скофилдским краткосрочникам, — поверх нее было надето еще шесть гирлянд, причем каждая следующая была дороже предыдущей: гирлянда из гвоздик от офицерского клуба, потом гирлянда от жены майора Томпсона; от жены командира батальона, где раньше служил Хомс; из цветов имбиря — от жены подполковника Делберта; из цветов пикаки — от генерала Слейтера; седьмая, верхняя, была из белоснежных гардений — эту на прощание купил Хомс. Цветочный воротник из семи гирлянд закрывал ей плечи и доходил до висков.

Дейне-младший, едва пропала необходимость стоять у перил и махать отцу, побежал на корму, где в середине палубы была площадка для игры в «шафлборд», и затеял там возню с двумя мальчишками. Они кричали наперебой: «Ты — фишка!», «Нет, это ты фишка!» — и в подтверждение выпихивали друг друга на расчерченные скользкие квадраты. Свалиться в воду он оттуда не мог, она за него не волновалась, а то, что мальчики царапают площадку для «шафлборда», ее не касается — пусть за этим следят корабельные стюарды. На пароходе она, слава богу, будет избавлена хотя бы от части забот и портить себе настроение не собирается.

Пароход выходил вдоль гряды рифов в открытое море, и за кормой, словно поворачиваясь вокруг оси, выползал город: скопище улиц и переулков, прорезанное магистралями Форт-стрит и Нууану-авеню, напоминало издали муравейник, как, впрочем, напоминает его любой небольшой город, где все сосредоточено вокруг делового центра. Дальше, по склонам холмов, густой пестрой россыпью лепились дома пригородов, и солнечные зайчики весело перепрыгивали с одного окна на другое. Над всем этим неподвижно и мощно возвышались горы, покрытые тропической зеленью, она словно стекала с них языками вниз, грозя затопить улицы и дома, созданные кропотливым трудом человека. А между пароходом и берегом не было ничего — только воздух. Сверху донизу, от неба до воды, все заполнял воздух, и глазу открывался необъятный простор, какой видишь лишь на море или высоко-высоко в горах. Отсюда Гонолулу представал во всей своей красе.