Вячеслав Пальман - Зеленые листы из красной книги. Приключенческий роман

• Название: Зеленые листы из красной книги. Приключенческий роман
• Автор: Вячеслав Пальман
• Издательство: ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

Эта книга является продолжением приключенческого романа В. Пальмана «По следам дикого зубра», вышедшего в издательстве «Детская литература» в 1978 году. Роман повествует об истории восстановления поголовья зубров в заповеднике на Кавказе.

Судьба зубров, самых крупных зверей на континенте Европы, очень трагична. Эти могучие быки появились на Земле миллионы лет назад. Современники саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей, они оказались пластичнее этих вымерших зверей, перенесли тысячелетние оледения на западе Европы и на Восточно-Европейской равнине. Еще десять веков назад бесчисленные стада их паслись на просторе от верхней Волги до Кавказа, в бассейнах Вислы, Дуная и Рейна.

Перемены, связанные с деятельностью людей, вырубка лесов, ограничивали среду обитания зубров. В начале прошлого века их насчитывали всего несколько тысяч. В начале нашего — только сотни.

Первая мировая война, потом гражданская нанесли последний удар по зубрам. Их истребили повсюду. Исключение составили десятки зубров в зоопарках и зверинцах разных стран. И ученые России предприняли попытку спасти, воссоздать утраченный вид.

История эта полна самых драматических событий. Вторая мировая война вновь захватила последние ареалы расселения зубров…

В книге повествуется о событиях, ставших историей, о людях — реальных и созданных воображением автора, — чья воля и труд привели к возрождению вида и расселению зубра по старым и новым местам обитания.

Сюжет романа динамичен, в нем много приключений, горестных утрат и счастливых свершений. Главные действия романа происходят на Западном Кавказе, на территории нынешнего Кавказского заповедника.

---

Сам он связался по рации с райкомом, сообщил о диверсантах и месте их высадки. У всех мостов появились патрули. Вдоль дороги в горы укрылись посты.

Зарецкий бросился догонять даховский отряд: он знал старую лесовозную дорогу, по которой пошли партизаны.

Два дня отряд провел в напряженном ожидании и разведке. Немцы словно провалились. Лишь на третий день совсем юный парнишка прибежал со своего поста и сказал Зарецкому, едва переведя дух:

— Тама, в сторожке!..

— Сколько их? — спросил Зарецкий.

— Они ж прячутся! В сторожке семеро. У ручья двое плескались. Ну и которые в карауле, я их не видел.

— До утра мы их окружим, — командовал Зарецкий. — Чтоб ни звука! Часовых не тревожить. Когда посты отправятся к сторожке, будем сближаться. Двадцать винтовок ударят после моего выстрела — по тем, кто будет на виду, по самой сторожке, она из досок, не защита. А десять будут бить по тем, кто прорвется. Я стану в камнях, у ручья, оттуда хорошо видна вся вырубка.

Он не особенно надеялся на своих необстрелянных партизан. Только бы не испугались автоматного огня, трассирующих пуль, взрыва гранат!

До рассвета время прошло спокойно. Костров немцы не жгли. Мелькали какие-то бледные огоньки, пожалуй, спиртовки. Передвигались тени. Это менялись постовые. Лес молчал. Приглушенно бормотал ручей.

Засинел воздух предрассветного часа. Зарецкий увидел всю диверсионную группу. Они толпились у сторожки, видимо, слушали инструктаж. Двадцать, кажется. Половина отряда. У четверых в руках были чемоданчики. Уж не динамит ли? Больно аккуратно обращаются. И тут пришло решение: стрелять по чемоданчикам. Вдруг получится?…

Он дождался, пока один из немцев стал к нему боком, чемоданчик открылся широкой стороной. Тщательно прицелился…

Своего выстрела Зарецкий не услышал — все покрыл резкий визгливый взрыв. Группу буквально разметало. А лес уже наполнился винтовочными выстрелами. Чуть позже затрещали автоматы. Рванул автомат в бузине за сторожкой, еще два захлебывались у самого ручья. Неожиданно перед собой Зарецкий увидел две фигуры в маскировочных куртках.

— Halt! — по-немецки крикнул он.- Niederlegen![19] Один бросил автомат и сел. Второй повел было стволом, но кто-то, опередив Зарецкого, выстрелил сзади, и пуля сшибла с немца каску, намертво уложив его.

Бой уходил вниз по ручью.

Струсивший немец послушно лежал, разбросав руки. Подбежал боец, крикнул:

— Товарищ Зарецкий, четверо ушли!

— Обыщи, — он показал на лежавшего. — И построже с ним.

Досадно, что ушли. Зарецкий забрал у пленного пистолет, документы и пошел к сторожке, чувствуя, как страшно колотится сердце.

Разбросанные мертвые тела. Клочья одежды. Взрыв уложил семерых. Бойцы деловито обыскивали мертвых.

От ручья раздался сдавленный крик. Зарецкий оглянулся. Здоровенный немец уже перепрыгнул ручей и зигзагами мчался к лесу. Боец корчился на земле. В спине у него торчала рукоять ножа. Андрей Михайлович с плеча дважды выстрелил по бегущему. Но слишком колотилось сердце…

Отряд собрался. Недосчитались пятерых. У сторожки и в лесу лежало шестнадцать диверсантов. Ушли пятеро.

Приказав собрать оружие и похоронить убитых, Зарецкий отошел в сторону и лег на землю. Он закрыл глаза, попробовал глубоко и редко дышать. С таким-то здоровьем трудно воевать…

Стало немного лучше. Зарецкий сел, осмотрелся. Листва на дубах шумела. Поднялся ветер. В зарослях лесной малины уже распевала малиновка.

Он вспомнил о бумагах, которые взял у диверсанта-убийцы. Солдатской книжки не оказалось. Только русские деньги и два письма из Винницы. Развернул одно и с каким-то страхом прочитал русские строчки: «Дорогой наш Колюшка! Вот уже два месяца от тебя нет вестей…» Что такое? Повернул конверт: «Действующая армия, 2543-87, Митиренко Н. С». Предатель!..

Зарецкий сгреб все бумаги, начал просматривать. Немецкие буквы, опять, опять. Берлинский штамп, какая-то справка по-немецки, газета «Фёлькишер беобахтер», письмо на украинском языке из Львова, Янушу Припечко, снова немецкое. Похоже, среди диверсантов не только немцы!

6

События на Уруштене развивались иначе.

Пока в Лабинске, Псебае, Мостовской, получив известие о десанте, собирали партизан, пока дозванивались до Краснодара, чтобы дали указание, прошло немало времени.

Между тем четыре егеря из зубропарка уже прибыли к опасному месту и двинулись по лесу в сторону Псебая, чтобы отыскать след врага. Они долго шли по левому берегу Лабёнка, не обнаружили ничего подозрительного и повернули навстречу фашистам, затаившимся где-то у Бам-бака.

Трудно обмануть опытных егерей, знающих не только свой лес но и психологию человека, впервые попавшего в такой лес. Диверсанты, напуганные стреляющими горами, потерей двух, как потом выяснилось, офицеров — командира отряда и обер-лейтенанта из дивизии «Эдельвейс»,[20] засели у хребта Малый Бамбак, километров за двадцать от того места, где стрелял Кожевников.

Скалы, бурелом, ущелья, дичь и глушь принесли чужакам некоторое успокоение. Оторвались… Они укрылись в небольшой пещере.

Егеря выслеживали их, как выслеживают зверя.

День, еще день. Уже вдоль дороги по Лабёнку сидели в секретах бойцы. Уже Зарецкий ехал с маленьким отрядом к Псебаю, а поиск все продолжался.

Немецкий отряд решил, что опасность миновала. Они пошли к Черноречью, взорвать мост на Уруштене. В походе их и обнаружили. Выдал запах кофе, очень стойкий чужой запах, далеко слышный в утренние часы в лесу, когда воздух стелется понизу. Егеря нашли покинутую ночевку, след рубчатых альпийских ботинок и пошли по этому следу — двое в центре, еще двое — чуть отставая, по сторонам.

Один диверсант остановился, сказал впереди идущему, чтобы не беспокоился, сел поправить сбившийся носок. Кажется, натер ногу. В этой позе, нагнувшегося над ботинком, его и стукнули по голове. Еще одним врагом меньше. Тело оттащили с тропы, а сами заняли позицию для стрельбы и отхода. Диверсанты непременно вернутся за своим…

Впереди идущий не раз оглядывался. Беспокойство его росло. Темный лес молчал. Наконец отряд остановился. Сели ждать. Десять, тридцать минут. Никого. С предосторожностями пошли по своему следу назад. Место, где сел отставший, ничем не приметили. Ощетинились автоматами, сбились, заговорили.

И тут грохнули выстрелы. Эхо размножило звук. Показалось, что стреляют со всех сторон. Трое свалились без стона. Потом еще два. Диверсанты залегли. Но их ловили на мушку и лежачих. Ползли раненые, сыпали очередями — куда, в кого? Просто по кустам можжевельника, по густым папоротникам.

Не выдержав, бросились в три стороны с гиблого места, где уже лежало восемь убитых. Бегом, с автоматами у живота, как в атаку, рассыпая перед собой пулевой веер.

И вот судьба… Трое выбежали прямо на Кожевникова. Василий Васильевич понял, что ему не укрыться. Он поднялся из-за камней — большой белобородый великан — и вскинул винтовку, чтобы еще одного… Таким его увидели немцы — сверхъестественным древним богатырем, лесным кудесником, страшным чудом, но увидели. Трассы пуль с пяти метров скрестились на богатыре, прежде чем прозвучал винтовочный выстрел.

Уже мертвый, он еще стоял, прислонясь спиной к теплому стволу пихты. Пули как бы пришили его к дереву. И он стоял. С открытыми, уже не видящими голубыми глазами. Винтовка выпала. Подогнулись колени, и он рухнул.

Три немца стали над ним.

— О mein Gott! — сказал один и поднял глаза к небу.

— Wenn bei ihnen Greise zu Felde ziehen… — начал второй.

— Das ist eben so schrecklich, — хрипло закончил за него третий.- Laufen wir weg![21]

В лесу все еще стреляли. Рванула граната, вторая. Эхо перекатилось с горы на гору, ударяясь о скалы и отскакивая, достигло дороги, где в одном из секретов Зарецкий расспрашивал бойцов, вернувшихся из разведки. Он понял, что егеря ведут бой.

— За мной, быстро!

Не таясь, потому что противник был далеко, Зарецкий вышел на дорогу, приказал пустить две сигнальные ракеты, и через несколько минут возле него уже толпились всадники.

По одной из балок к реке выходила тропа, пробитая косулями, — как раз с той стороны, где прогремели взрывы. С конями в поводу отряд начал подыматься в гору.

До ночи продирались к Бамбаку. За все это время впереди хлопнули два далеких выстрела. Бой утих. С каким результатом?…

Стали на ночевку, без огня, без громкого говора. Пять самых опытных бойцов и Андрей Михайлович ушли разведать окрестность. Но скоро вернулись. Тьма стояла, как черная стена.

Утром пошли уже развернутым строем. Часов в восемь на левом фланге рванула граната. Минут десять два немца ожесточенно отстреливались, пытались уйти. Их окружили. В схватке оба были убиты. И пять партизан.

Где-то скрывались остальные, но еще ближе оказались свои.