Николай Эдельман - Ночь в городе

• Название: Ночь в городе
• Автор: Николай Эдельман
• Жанр: Научная Фантастика

---

Герц чувствовал, что его язык работает отдельно от него, и он уже начал утрачивать контроль над тем, что говорит - как будто сидит в стороне и наблюдает, как некто от его имени тарахтит без умолку что-то очень интересное, но крайне запутанное и никому, кроме самого говорящего, не понятное - несмотря на то, что его язык с трудом ворочался во рту, и надо было приложить существенное усилие, чтобы заставить его выталкивать наружу слова. Он выпил ещё стакан, чтобы промочить глотку. Марго, сидя рядом с ним, уперлась своей ногой в его щиколотку, и от места прикосновения у Леонида по ноге шел как будто электрический ток. Но Герц и не думал убирать ногу - ему это было приятно.

- Вы верите в тот свет? - спросил Реджинальд.

- Я не верю, я думаю, что он существует. И вот почему. На мысль о существовании того света наводит эфемерность земного существования - все проходит, все не вечно, все одолевается энтропией. Дружеские связи распадаются, любовь проходит, музыка надоедает, счастливые моменты не повторяются, в конце концов все стареют и умирают, и вообще все хорошие начинания рано или поздно паршивеют. Материя гораздо более эфемерна, чем дух. А крошечные толики счастья, выпадающие иногда в этом мире на нашу долю - не являются ли они слабыми отблесками того, что ожидает нас на том свете? Если того света нет, и души нет, то зачем нужен разум? Как средство выживания? Но амебы тоже прекрасно живут уже много миллиардов лет.

По улице с ревом пронеслась колонна машин.

- Гангстеры поехали кататься, - сказал Реджинальд. - Они так всегда, на куче черных лимузинов.

Потом из глубины Заброшенных Кварталов понеслись тяжелые ритмичные удары. Дом вибрировал в такт им, дрожали, звеня, бутылки у Эрвина в шкафу, расплескивалось спиртное в рюмках.

- А это ещё что? - спросил Герц апатично. Он чувствовал себя ужасно пьяным.

Реджинальд сказал:

- Весьма заурядное явление, его даже не называют никак. Ну, скажите, если не дьявол, то кто же ещё производит эти звуки?

- Кто-то производит. Но почему непременно дьявол?

- Ну, пусть инопланетяне.

- Еще лучше. Нет, уж лучше дьявол.

Повернув глаза к двери, он увидел, что в помещение из темноты ночи вошли, держась за руки, две маленькие фигуры. Это были двое детей - мальчик и девочка; мальчику было, пожалуй, лет девять, девочке - лет двенадцать, но они были почти одного роста. Только странное, не по-детски серьезное выражение их больших глаз сбивало с толку, и возникала мысль, что они гораздо старше. Они были одеты в ветхую, но чистую и аккуратно починенную одежду. Почти бесшумно, все так же держась за руки, не говоря ни одного слова и даже не раскрывая ртов, они прошли по всему залу, задерживаясь у каждого столика и оглядывая сидящих своими пугающе серьезными немигающими глазами.

- Кто это? - тихо спросил Герц. Ему стало страшно и странно, как будто посреди жары кто-то окатил его ведром холодной воды. Секунду спустя он понял, что больше всего поразило его в облике этих детей: их взрослые, широко раскрытые глаза ни разу не мигнули.

- Ночные дети, - сказал Реджинальд. Дети подошли к стойке, и Эрвин взял их за руки, отвел за стоящий в углу столик и поставил перед ними тарелку с какой-то едой. Молча и бесшумно дети стали есть, аккуратно подбирая крошки.

- Появляются из ночи, как из тьмы выныривают, - рассказывал Реджинальд. - Приходят, съедят что-нибудь и, ни слова не говоря, уходят опять. Никто не знает, кто они и откуда. Одни в лохмотьях, другие в приличной одежде. У них только у всех взгляд один и тот же - по нему их и узнают.

- Да, - сказал Герц. - В их взгляде запечатлен весь ужас ночи.

Он хотел сказать всего лишь парадоксальное замечание, но сказав, понял, что был совершенно прав, и его даже передернуло. Сейчас ему казалось, что ничего более непонятного и пугающего, чем эти дети, он до сих пор в городе не видел.

Несколько минут он молчал, вслушиваясь в звуки ночной жизни - где-то вдали опять выстрелы и сдавленный вопль - потом снова взглянул в тот угол, где сидели "ночные дети" - но их там уже не было. Они ушли и исчезли во мраке так же бесшумно, как и появились. Осталась только тарелка, вылизанная до блеска, так что казалось, что с неё и не ел никто. Он ещё помолчал, а потом сказал:

- Значит, вы определенно считаете, что у вас здесь находится центр мирового зла? Ну что же, может быть. Только нет дьявола никакого. Это все она, энтропия поганая - всю жизнь она меня преследует. Общество распадается, город распадается, мир распадается. И нет никакого выхода. Переделать уже невозможно, настолько все прогнило, а разрушать - только хуже будет.

- Так может, лучше - разом, чем медленно подыхать?

- Не знаю, не знаю... Неохота ведь. Всегда остается надежда, что все обойдется. Хоть ещё год-другой пожить в относительном спокойствии. Я конченный человек. В прошлом только мерзость и кровь, а будущего не существует... Видеть, как на тебя надвигается волна мрака и осознавать, что ничем не сможешь её ни остановить, ни задержать! Зачем тогда рыпаться, что-то делать, о чем-то мечтать, чем-то рисковать? Никогда мы этого не узнаем - это вне нашей компетенции. Не хотел быть агностиком, да жизнь заставляет.

На него напала такая черная меланхолия, что хоть вешайся. Он привалился к плечу девушки.

- Ой, осторожнее! - воскликнула она. - Вы порвете мне купальник!

- Зачем тебе купальник? - спросил Реджинальд. Он, кажется, тоже находился в последней степени, и навалившись грудью на стол, с трудом боролся со своими съезжающими к переносице глазами.

Герцу внезапно стало весело.

- Ты не понимаешь, - сказал он. - Купальник, - он взялся двумя пальцами за край лифчика девушки, - вещь гораздо более развратная, чем нагота; вроде бы он и скрывает все, но на самом деле только привлекает к дамским прелестям внимание. Особенно когда он вот такой маленький узенькая полоска яркой ткани, и из-под края её уже что-то выглядывает. Трудно отказаться от искушения, оказавшись рядом с девушкой в купальнике, не попытаться снять его, - он сделал вид, что хочет привести свою угрозу в исполнение. Марго легко шлепнула ладонью по его пальцам, а Джери вдруг выдал:

- И держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства её.

- Что за намеки! - возмутилась девушка.

- Он же дурачок, - стал успокаивать её Герц, обняв её и гладя ладонью по её руке. - Он сам не понимает, что говорит. Не обращай на него внимания.

- Слушай, а почему мы не выпили на брудершафт? - произнес, с трудом поднимая голову, Реджинальд.

- Ну давай выпьем, но по очень маленькой. Я, знаешь ли, ещё не собираюсь падать под стол. Мне охота переночевать где-нибудь в цивилизованном месте. Кстати, тут гостиницы где-нибудь поблизости нет? спросил он, повернувшись к Эрвину.

- Есть. За углом, на Бульдозерной улице. Называется "Эврика", ответил Эрвин.

- Как раз то что надо!

Ночь казалась бесконечной. Джери спал, положив голову на стол. Герц изо всех сил боролся с осоловением. На улице шуршал мелкий дождь, прибивая пыль, и его капли серебрились в свете фар проезжающих мимо машин. Леонид поглядел на часы, в очередной раз убедился, что они не работают, и сказал тихо:

- Пойдем, детка?

Марго кивнула, и он поднялся, чувствуя, что тело слабо слушается его и плохо держат ноги. Джери внезапно открыл глаза и сказал:

- Из них пять было мудрых, и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои... - но даже не закончив фразу, он зевнул и вновь опустил голову на руки.

6.

- Холодно, - сказала Марго, когда они вышли на улицу, и обхватила голые плечи руками.

- В какую сторону гостиница? - спросил Леонид. - Туда? Ты куда идешь?

- Надо сходить забрать платье. Ой, да не стой же. Холодно, - она быстро пошла вдоль улицы.

- Подожди, сейчас... - Леонид стал снимать с себя пиджак. И в этот момент, промчавшись мимо Герца, на тротуар влетела большая машина, сшибив покатившийся с грохотом железный мусорный контейнер. Леонид успел увидеть перекошенное от ужаса белое лицо девушки и её руки, инстинктивно выброшенные вперед. В желтом круге света на стене дома вверх взметнулась огромная тень, раздался крик и глухой стук. Машина, скрипнув тормозами, остановилась, и из неё выскочил человек с бритым круглым черепом. Он подскочил к сшибленной девушке и ударил её ногой.

- Попалась, стерва! - заорал он и, повернувшись к машине, сказал, Шеф, она ещё жива! Разрешите, я ею потом займусь?

- Валяй! - донесся из машины голос.

Все произошло так быстро, что Герц только сейчас вышел из оцепенения. Он бросился к бритоголовому и закричал:

- Убийца! Что ты с ней сделал?!

Тот повернулся, и Леонид увидел его глубоко посаженные глазки под массивными надбровными дугами и пухлые губы; на его шее болталась золотая цепочка с крестом, а голые руки покрывали наколки. Он ощерился и сказал тонким голосом:

- Так, а ты чего тут расшумелся? Самый крутой, да? Увел девчонку от шефа и ещё права качаешь? - он начал угрожающе надвигаться на Герца, но тот, совершенно потеряв инстинкт самосохранения, петушился и кричал: