Алексей Елисеев - Жизнь - капля в море

• Название: Жизнь - капля в море
• Автор: Алексей Елисеев
• Издательство: Издательский Дом «Авиация и космонавтика», 280 стр.
• Жанр: История
• Год: 1998
• ISBN: 5-7656-0027-1

Вероятно, всех, кто меня знает, удивит появление этой книги. Уже больше десяти лет я не занимаюсь космонавтикой, не появляюсь в светских кругах, не участвую в конференциях и вдруг решил делиться своими воспоминаниями и мыслями. […] Я считаю свою жизнь интересной. Мне довелось быть свидетелем и участником работ, которые положили начало освоению космического пространства, заниматься обучением молодежи, наблюдать процесс революционного перехода от режима партийной диктатуры к демократии. О том, как все это во мне запечатлелось, я и хочу откровенно рассказать. Сейчас большинство покровов секретности сняты, и можно говорить больше правды, чем раньше. В этой книге нет единой сюжетной линии, В ней лишь собраны фрагменты личных воспоминаний, которые, чтобы не утомлять читателя, я постарался воспроизвести кратко.

---

В этот день Политбюро, видимо, рассматривало разные вопросы. В приемной находились военные, представители Министерства иностранных дел, академики, еще несколько человек, которых я в лицо не знал. Никто ни у кого ничего не спрашивал.

Мне пришлось ждать своей очереди часов пять. Наконец, пригласили меня. У входа в зал референт потихоньку попросил сразу пройти на трибуну. Я прошел вдоль длинного стола, за которым сидело человек пятнадцать-двадцать, по-видимому, члены и кандидаты в члены Политбюро. Мои плакаты были уже развешены вдоль стены. Заседание вел М.С.Горбачев. Он без всяких вступительных слов предложил мне начинать: «Докладывайте, только коротко. Имейте в виду, что Ваш проект все читали». Я быстро изложил суть предложения. Ответил на несколько простых вопросов. Потом Горбачев подытожил: «Мы решили проект поддержать, кроме одного: название вуза менять не будем. Иначе нам житья не дадут Ваши же люди». Я предлагал переименовать вуз в университет. Попытался настоять на своем, поясняя, что название «училище» для передового вуза едва ли подходит. Но Горбачев был тверд. Видно, они заранее уже обо всем договорились. Возражать бесполезно. Я был несказанно рад тому, что предложение принято, и больше спорить не стал. Поблагодарил всех и вышел.

Через несколько дней Постановление прислали в МВТУ. Мне казалось, о том, что произошло, можно было только мечтать. Нам разрешалось вводить новые формы обучения, выделялись большие средства для развития учебных программ, оснащения лабораторий, проведения исследовательских и опытно-конструкторских работ. Постановление предусматривало строительство нового великолепного вузовского городка, и для этого на окраине Москвы в зеленой зоне был выделен большой участок земли. Когда я зачитывал текст постановления на заседании расширенного Ученого совета, люди аплодировали. Конечно, не все. Некоторые сидели с каменными лицами. Но я верил, что развивать вуз будут те, кто аплодирует.

Реализация постановления началась без промедления. Довольно быстро увеличили объем фундаментальной подготовки и даже ввели в ней альтернативные разделы, которые студенты могли выбирать по своему усмотрению. Сформировали программу гуманитарного образования и удвоили время, отводимое на изучение иностранных языков. Организовали базовую подготовку по информационным технологиям. Все эти изменения не вызвали особых возражений, поскольку не очень усложняли жизнь преподавателей. По мере поступления средств кафедры проводили переоснащение лабораторий и, конечно, делали это с большим энтузиазмом.

Проблемы, как я и ожидал, начались при рассмотрении вопросов профилирующей подготовки. Главная причина заключалась в том, что многие заведующие кафедрами не знали, как фактически организована работа инженеров в промышленности. Мы приглашали на заседания Ученого совета руководителей промышленных организаций, которые рассказывали о направлениях деятельности инженеров, делились своими представлениями о том, каким должен быть выпускник вуза. Но их выступления до сознания не доходили. И ничего удивительного, со слов такие вещи не воспринимаются. Чтобы глубоко понять, что должен уметь делать инженер, надо работать инженером. И не в прошлом, а в настоящем.

Вскоре после принятия постановления нам удалось организовать в вузе инженерные подразделения и начать несколько довольно крупных опытно-конструкторских работ. Я надеялся, что это сдвинет дело с мертвой точки. Работы требовали настоящей инженерной квалификации и должны были увлечь. Когда они начались, обнаружилось, что никто из участников не умеет составлять техническое задание, разрабатывать проекты, готовить конструкторскую и технологическую документацию для производства. Мы приглашали инженеров из промышленности для оказания помощи. Мне представлялось, что уж теперь-то все изменится. Но я опять ошибся. Оказалось, что в опытно-конструкторских работах участвуют одни преподаватели, а нормы жизни вуза диктуют другие. По мере того как усиливался интерес молодых к новым подходам, росло противодействие тех, кто считал себя столпами вуза.

Признаюсь, психологическая атмосфера в МВТУ угнетала. Она разительно отличалась от той, к которой я привык. На предприятии все кипело. Главным стимулом жизни было заглянуть в неизведанное, и для этого создавали уникальную технику. Планов было много. Люди были ненасытны. Желания всегда обгоняли возможности. И, как правило, чем квалифицированнее был специалист, тем более смелые предложения он выдвигал. Обсуждения предложений часто сопровождались спорами, иногда очень острыми, но эта полемика относилась лишь к способу решения той или иной задачи, а не к самой идее продвижения вперед.

В вузе ничего похожего на эту динамику нет. Учебные программы не меняются по многу лет. Преподаватели из года в год проводят занятия одного и того же содержания, и это считается вполне нормальным. Долгая размеренная жизнь привела к тому, что освоение нового для многих перестало быть стимулом. В то же время чувство самоуверенности у тех, кто возглавляет учебную работу, здесь развито очень сильно. Критика в их адрес вообще не принята. Любой намек по поводу того, что кое-что может быть сделано лучше, чем они делают, воспринимается почти как личное оскорбление.

Я пришел в вуз, предполагая, что буду жить в том же ритме, к которому привык. Но старожилы никак не хотели менять установившийся порядок и решили защищать его всеми силами. Конечно, не все. Большинство преподавателей с многолетним опытом было полностью увлечено своей работой и не участвовало ни в каких интригах. Тон в вузе задавала относительно небольшая группа профессоров, которые уверовали в свое величие и всегда были в центре внимания. Они привыкли устанавливать порядки сами. Вначале они оказывали пассивное сопротивление, просто не участвуя в преобразованиях. Потом, когда увидели, что изменения происходят независимо от них, начали проявлять активность. Первое, что они попытались сделать, - использовать рычаги давления партийного комитета. Некоторые заведующие кафедрами (наверное, сейчас они считают себя демократами) заходили ко мне и говорили, что все вопросы я должен решать вместе с партийным руководством. Я отвечал, что самые квалифицированные работники вуза участвуют в заседаниях Ученого совета и в регулярных совещаниях, проводимых ректоратом, что там, а не в партийном комитете, следует обсуждать вопросы, относящиеся к учебной и научной деятельности. Эти ответы их не устраивали. Меня многократно вызывали в институтский партийный комитет и даже в Московский городской комитет партии, пытаясь подчинить партийным органам. Я от такого подчинения уклонялся.

Увидев это, старожилы решили действовать сами. Через пять лет после вступления в должность ректора я должен был отчитаться о проделанной работе перед собранием представителей трудового коллектива. И к этому событию они приурочили свою контратаку. Готовились тщательно. Разрабатывали сценарий, отбирали участников собрания и выступающих. Ко мне приходили люди и рассказывали, какая работа проводится, советовали принять превентивные меры. Я не хотел этого делать. Мне просто стало противно. Терпение было на пределе. Я решил, что если запланированный спектакль состоится, то уйду из вуза. Заранее договорился об этом с Г.А.Ягодиным. К моему удивлению, он уже знал о том, что готовится, и просто решил не вмешиваться. Он и до этого все время был в стороне, а когда узнал, что назревает конфликт, тем более решил занять позицию стороннего наблюдателя.

Вообще, мне это казалось странным. В промышленности министр, дав согласие на осуществление какого-нибудь крупного проекта, чувствовал себя его главным участником. Он добивался принятия правительственных решений, помогал организовать кооперацию, регулярно контролировал ход выполнения работ и там, где требовалось, оказывал активную поддержку. В высшем образовании согласие министра в основном означало только то, что он не возражает.

Собрание прошло так, как и готовилось. Было много злобных выпадов и никаких предложений по поводу развития вуза. Главные организаторы остались в тени. Некоторые из них даже не участвовали в собрании. Другие были в зале и наслаждались результатами своей «деятельности».

Я, как и планировал, после собрания из вуза ушел. Ушел навсегда. Пять лет жизни потрачено. Вскоре я узнал, что всех руководителей, которые меня поддерживали, из вуза выжили. Очень сожалею, что доставил им неприятности.

Конечно же, я осознаю, что воспроизвожу события такими, какими они запечатлелись в моем сознании. Наверняка есть немало людей, которые оценивают их совсем иначе.

Новые времена

Девяностые годы оказались для нашей страны драматическими. Я написал «для нашей страны» и задумался, какую страну я имею в виду - Советский Союз или Россию? Пожалуй, обе. Советский Союз прекратил свое существование, а Россия из основы могущественной державы превратилась в слабое государство с разрушенной экономикой и увядающей культурой. И такие радикальные изменения произошли совершенно неожиданно, быстро, без серьезного противодействия и жертв. Наверное, историки и социологи будут с большим интересом изучать события этого времени, а нам довелось быть их свидетелями и невольными участниками. Конечно, каждый оценивает происходящее по-своему. Я его воспринимаю как безобразное исполнение хороших замыслов.