Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

– Спасибо. Ох, меня клонит в сон. Смотри – у меня глаза закрываются.

– Я люблю тебя. – Окленд еще раз поцеловал жену. – Я люблю тебя, – повторил он, – и ненавижу, когда мы ссоримся.

* * *

Из трех братьев Окленд ходил быстрее всех. Несколько опередив их, когда они миновали лес и прошли мостик, он оставил их далеко за собой, когда они достигли подножия возвышенности. Он шел впереди; разрыв между ними все увеличивался. Стини торопился за ним, умоляюще глядя в спину брата; Фредди, который к тому времени погрузнел, замыкал шествие. Он тяжело дышал.

На Стини было нелепое мешковатое пальто, два шелковых кашне и перчатки свиной кожи, очень смахивающие на те, что так не понравились в свое время Мальчику. Он только что прилетел из Парижа, где в очередной раз поссорился с Конрадом Виккерсом. Он изливался в многословных жалобах сначала на характер Виккерса, а затем стал рассказывать о ссоре.

Фредди пытался определить, как лучше описать походку Стини – он семенит или скользит? Похоже, что и то, и то. Фредди нахмурился, увидев желтые перчатки, – он не оправдывал их почти так же, как и Мальчик. Тем не менее критическое отношение к брату носило у него мягкий и сдержанный характер. Фредди нравились семейные сборища; он с удовольствием приезжал в Винтеркомб при первой же возможности.

Добравшись до самого верха, Окленд остановился. Он подождал, пока братья добрались до него. Он выглядит, подумал Фредди, и счастливым, и беззаботным, куда лучше, чем за все предыдущие годы. Лицо его было покрыто загаром от работы на свежем воздухе; шагал он размашисто и уверенно. Полный воодушевления, он приступил к обсуждению проблемы коров.

Фредди был совершенно уверен, что два года назад предметом разговора были овцы. И он также не сомневался, что начинание с овцами не увенчалось большим успехом. Фредди ничего не имел против. Ему были понятны вспышки внезапного энтузиазма, обреченные на краткое существование: он сам только недавно покончил с одним таким начинанием. Когда Окленд заговорил о коровах, Фредди только кивал с умным видом. Он чувствовал, что они с братом люди одной крови.

Стини же так не считал. Стини был вполне счастлив получать средства к существованию – его собственные деньги пошли в ход несколько лет назад; но, даже оплачивая дорогостоящие вкусы Стини – а делать это приходилось, предположил Фредди, лишь одному Окленду, – он не мог обеспечить себе защиту от языка Стини.

– Ради Бога, Окленд, – произнес он, когда братья выбрались на вершину холма. – Неужели мы должны все это выслушивать? Ты говоришь точно как фермер.

– А я и есть фермер. Я пытаюсь стать им. Что-то же надо делать со всеми этими землями. – Окленд пристроился на изгороди и закурил сигарету.

– Ну, это тебе не подходит. Не сомневаюсь, ты не представляешь даже, о чем ведешь речь. И ты слишком оптимистично настроен. Среди настоящих фермеров оптимистов не найти. Они мрачные и желчные особи.

– Я не могу быть мрачным. Во всяком случае, сегодня. Я отец. Фредди это понимает – не так ли, Фредди?

– Дай мне одну из твоих сигарет. Отец, значит? – Стини вставлял сигарету в мундштук. – Не понимаю, почему из-за этого сходить с ума. Масса мужчин является отцами. Да практически почти каждый мужчина – это отец. Какая тут разница?

– И тем не менее. Вот так я себя ощущаю. Я буду… орать и орать ее имя, чтобы откликались холмы и горы… – Что Окленд, взгромоздившись на изгородь, и сделал. – Виктория! – крикнул он. – Виктория!

Голосу Окленда отозвался лес. От склонов холмов эхом донеслось имя. Окленд, смутившись своему экстравагантному жесту, спрыгнул с изгороди и прислонился к ней. Он прищурился. Он смотрел на простирающиеся угодья, оценивая их размеры. Они больше не были для него врагом, с которым надо бороться; мрачные, не поддающиеся уходу угодья, которые никогда не производили достаточного количества урожая, которые сопротивлялись его усилиям, – все это осталось в прошлом. Он был готов сказать то, что вертелось у него на кончике языка, но, поймав взгляд холодных голубых глаз Стини, решил, что лучше помедлить.

– Папе нравились эти места. – Фредди тоже прислонился к изгороди. – Он любил стоять здесь. Я пару раз ходил сюда с ним.

– Так и было. Отсюда открывался вид на все поместье. Оно кажется таким большим. И ему нравилось чувствовать себя властителем, – отозвался Стини.

– Заткнись, Стини. По-своему он был прав и далеко не так плох, как ты думаешь.

– А разве я что-то такое сказал? Я просто сказал, что он был владыкой, монархом над всем, что его окружало. Это чистая правда. Я тоже любил его, Фредди. Он мог положить меня на колено и всыпать, но я все же любил его. Немного. Нет, больше, чем немного. – Стини вздохнул. – Думаю, он этого даже не замечал. Его раздражала моя прическа, моя блондинистость выводила его из равновесия. – Он затянулся сигаретой. – А когда Векстон появится? Как приятно будет снова увидеться с ним.

– Утром. – Окленд не оборачивался. – И Констанца прибудет тоже. И Винни. Мод приедет отдельно, на машине. Она явится прямо на церемонию крестин и сразу же уедет. И было бы неплохо, Стини, чтобы ты воздержался от замечаний по этому поводу.

– А что? – Стини бросил на братьев взгляд оскорбленной невинности. – Ты же знаешь, что, когда надо, я могу быть исключительно тактичным. Я вообще могу не упоминать о Монтегю.

– Вот и отлично, – как всегда, внося всеобщее успокоение, сказал Фредди. – Это было сто лет назад. Мод в великолепной форме.

– Мой дорогой, я никогда не сомневался, что Мод представляет собой воплощение достоинства. И не Мод меня беспокоит, а Констанца. Она обожает сцены и может отколоть что-то совершенно несообразное. Возможно, поэтому она и здесь… – заметил Стини, и его голос потерял беззаботность.

– Она здесь, чтобы стать крестной матерью Виктории. Она настаивала, и я согласился. Долго она тут не останется. Два дня, три, самое большое. И ты, как обычно, преувеличиваешь, Стини. Констанца много раз тут останавливалась. Она приезжала каждый год, и не было никаких сцен.

– Да, но тогда она приезжала со Штерном. Он держал ее в узде. А сейчас Штерн не приехал.

– Ее муж – не единственный человек, который способен укротить Констанцу. – Окленд начал выходить из себя. – В случае необходимости и я смогу справиться. И Фредди поможет, не так ли, Фредди?

– Думаю, что да, – смутился Фредди. – Попытаюсь. Но я уже несколько лет не видел ее. Не уверен даже, что помню, как она выглядит.

Стини воздержался от комментариев. Он загадочно улыбнулся, хотя и испытывал раздражение. Он оперся на руку Фредди, когда они стали спускаться вниз. Фредди пыхтел от стараний успевать за Оклендом.

Когда они достигли подножия холма, стало смеркаться. Они пересекли речку, двинувшись по дороге, которая вела мимо коттеджа, стоявшего на околице поселка.

Сад у дома был запущен, сорняки, от которых оставались сейчас лишь сухие стебли, заплели дорожку и подступали к стенам дома. Крыша у него просела. За окнами без занавесок стояла темнота.

– Жуткая сырость, – сказал Стини, когда они благополучно миновали это место. – Окленд, подожди нас. Хеннеси еще живет здесь?

– Да. Ему тут нравится. – Окленд оглянулся. Он пожал плечами.

– Вернувшись с войны, он попросил, чтобы ему разрешили обосноваться здесь. Похоже, это его устраивало. Вы же знаете, что он не совсем нормален. В нем есть что-то от затворника.

– А как насчет Дженны? Это правда, что он бил ее? Хеннеси, который бьет жену! Ну, я не удивляюсь. Он всегда создавал у меня такое впечатление.

– Он бил ее каждую неделю. Но не думаю, чтобы это было привычно для него. Он начинает бушевать, только когда выпьет. Как бы там ни было, Джейн поговорила с ним. И теперь Дженна будет жить в доме: она станет присматривать за Викторией. Все обговорено. Двинулись… – Окленд прибавил шагу.

– Тебе надо что-то делать с этим местом, – сказал Стини, рыся рядом с ним. – В один прекрасный день все рухнет Хеннеси на голову. Да и все эти домишки тоже. – Они остановились, достигнув посадок у деревни. Стини уставился на них. Он тяжело вздохнул. – Все смешалось, Окленд. Может, я тут давно не был, но выглядит все это ужасно. Кажется, что половина домов опустела.

– Половина из них в самом деле опустела. – Окленд расстроенно махнул рукой. – И хочешь знать, почему, Стини? Потому, что я не могу обеспечить их такой зарплатой, которая позволила бы им существовать. И никто не хочет покупать дома, как ты знаешь…

– Кто-то, может, и захочет их приобрести, без сомнения. Писатели… художники… поэты – такого рода публика. Керамисты! Они обожают такие места. Ты сможешь сбыть дома, приведя их в порядок. Я помню, как они выглядели. Просто очаровательно, в них было что-то средневековое. И овощи тут росли. Ряды посадок гороха, штамовые розы…

– Боже небесный, Стини…

– Как хорошо здесь было, Окленд! Просто замечательно. Это правда. И какое запустение тут воцарилось.